Сердце, холод, Антарктида: амурский доктор Наталья Фатьянова рассказала о путешествиях на край Земли

«Я до смерти любила хирургию»

На вопрос, почему такая хрупкая девушка вдруг выбрала хирургию, Наталья Сергеевна рассмеялась и вспомнила, как тайком от взрослых «оперировала» в детстве свою тряпичную куклу, набитую опилками.

— Брала обычный гвоздь, который я прятала от родителей. Вставляла его в катушку из‑под ниток — это был мой первый шприц. Ставила кукле уколы. Лечила. Ничего другого с детства, кроме как стать врачом, не планировала и не мечтала. В старших классах всё время представляла, что я кого‑то спасаю. Когда уже была студенткой мединститута, открывался кардиохирургический центр в 1975 году. И туда набирали кадры. Ярослав Кулик присматривался к выпускникам, выбирал, приглашал.

— Мне говорили, что вы были любимой ученицей легендарного доктора, основоположника амурской кардиохирургии.

— Про любовь не знаю, но потенциал мой, видимо, Ярослав Петрович заметил. Я до смерти любила хирургию. Кто‑то на танцы бегал, а мне бы перевязку сделать или попасть на операцию, которая идет внепланово. Я всегда здесь. Всегда под рукой — врачи это видели. Наверное, и больные чувствовали, что я искренне в них заинтересована.

«Большой и маленький хирург побежали»

— Наставником в интернатуре (я ее проходила в областной клинической больнице) у меня была Ольга Ефимовна Якимашко. Мой первый учитель по хирургии, рыцарь без страха и упрека, абсолютно кристальной честности в профессиональном и человеческом плане. Она вела тяжелых сложных больных. Это и ампутации, и вмешательства на сосудах — региональная перфузия, и паранефральные блокады — введение анестетика в околопочечную клетчатку для обезболивания при остром болевом синдроме. На шестом курсе она научила меня делать всё!

Помню, интерном я принесла ей на проверку дневники — истории больных. Она посмотрела: «Третий день у вас всё одинаково у всех пациентов. Так не бывает. Когда смотрела больных?» И всю стопочку мне вот так: ш-ш-ших с одного конца стола на другой. Я не плакала. Не обижалась. На следующий день в 7 утра была уже в палате, а в 8 часов на планерке положила ей все переписанные истории. С того момента куда она — туда и я. Все смеялись: «Большой и маленький хирург побежали». Ольга Ефимовна ростом была метр восемьдесят, если не выше. И я бегу за ней: полтора метра ростом и весила 46 килограммов. Это Ольга Ефимовна рекомендовала меня Кулику. В кардиоцентре я работала с большим удовольствием: сине-зеленая, поела — не поела, но в операционную попала — уже счастье. И та школа — она на всю жизнь.

Школа легендарного Кулика

«Ты держишь работающее сердце, защищая миокард от иголки, которой шьет кардиохирург. Чуть-чуть сильнее придавишь лопаткой и повредишь сердце — его потом не зашьешь: фонтан крови и мгновенная смерть пациента. Нет мелочей вообще. Это кардиохирургия!» (Наталья Фатьянова в центре).

— Чем запомнился Ярослав Петрович?

— Во-первых, это всегда безупречный халат. За километр видно, что это профессор. Второе — человеческие качества. В операционной всякое бывало. Все на взводе, потому что очень маленькое количество времени — сердце остановленное, действовать надо чётко, быстро, ошибки недопустимы. Казалось бы, митральная комиссуротомия — не самая сложная операция. Но ты, последний третий ассистент, держишь работающее сердце, защищая миокард от иголки, которой шьет кардиохирург. Чуть-чуть сильнее придавишь лопаткой и повредишь сердце — его потом не зашьешь: фонтан крови и мгновенная смерть пациента. Нет мелочей вообще. Это кардиохирургия! Невероятное эмоциональное напряжение. И срывались, и резкие замечания делали друг другу, Кулик мог так гаркнуть, что в коридоре было слышно. А вышли из операционной — ни слова упрека, никаких сплетен за спиной.

— Жаль, что такого талантливого кардиохирурга выжили из области!

— В принципе да: создали условия, чтобы он уехал. Людей, которые всё это организовали, в живых уже нет. Мы остались без сильного крепкого руководителя — одни. Коллектив выбрал меня временно исполнять обязанности главврача. Куда только я не обращалась — и в московский головной институт кардиохирургии, и к академику Мешалкину в Новосибирске, просила: «Дайте нам руководителя». В итоге нашу проблемную лабораторию искусственного кровообращения забрал мединститут. Мне сказали: либо идешь на кафедру заниматься научной деятельностью, либо увольняйся. Я выбрала второй вариант. Уходила с тяжелым сердцем, но потом с большим удовольствием работала в областной поликлинике в качестве врача УЗИ.

УЗИ сердца стало революцией

— Тогда ультразвук еще только начинали внедрять в диагностике.

— У нас в кардиохирургии аппарат появился раньше всех в области. Конечно, уровень разрешения был совсем не тот, что сейчас. Но это была революция! Ведь как тогда мы ставили диагнозы? Слушали сердцебиение пациента и смотрели на рентгене, где какая полость увеличена. Всё! Случались диагностические ошибки. На операционном столе вскрываем грудную клетку и видим не то, на что шли. Не часто, но такое было. Когда появилось УЗИ, это был прорыв. Это на самом деле один из столпов диагностики пороков сердца.

Елена Федоровна Катина, Галина Семеновна Кулик первыми стали выполнять ультразвуковые исследования сердца в кардиоцентре. Затем и я освоила этот метод. Первый диагноз, который поставили: подклапанный дефект межжелудочковой перегородки. Только «ухом» прослушав пациента, локализацию дефекта определить невозможно. Да, шум в сердце, да, это дефект, а какой и где?! На УЗИ всё видно. Это было новое, очень востребованное направление. Меня пригласили в областную больницу.

С огромным удовольствием вспоминаю тот период. Нас было три специалиста на всю областную больницу: два в поликлинике и один в стационаре. Смотрели всё подряд: сердце, почки, печень, поджелудочную, селезенку…

Мой личный рекорд — выполнила 100 УЗИ за день. Но это было не в поликлинике, а на выезде — в поселке золотодобытчиков Хэргу Селемджинского района. У меня была очень толковая медсестра, помогала писать. В восемь утра начали и в половине девятого вечера закончили. Хорошо помню, как шла с работы в гостиницу и очень боялась ослепнуть. С нами была окулист, она мне делала примочки на глаза, что‑то капала. К утру я поняла, что еще вижу что‑то. Больше таких подвигов я не делала.

«Мне всё интересно»

— Как вам удается сохранить активность, ясность ума и желание работать долгие годы?

— Борис Акунин как‑то сказал, что люди делятся на две категории: одни считают, что судьба написана задолго до их рождения, и по каким тропинкам не ходи, всё будет так, как предназначено. А другие считают, что именно от их маленьких и больших решений зависит жизнь. Они до последнего дня не теряют оптимизма и любопытства. Я отношусь ко вторым. Мне всё интересно.

Королева профилактики

Фото из личного архива

Однажды я как журналист АП была на большом медицинском форуме в Москве. Там было много лозунгов о здоровом образе жизни, а потом объявили перерыв, и многие медики побежали курить. А жизненное кредо Натальи Фатьяновой — никогда не лицемерить.

«Жизнь стоит того, чтобы сделать ради нее усилие над собой», — уверена доктор Фатьянова, доказывая это личным примером. Профилактика — еще одно направление медицинской службы Приамурья, которое она начинала с нуля. Впрочем, это было не столько новое направление, сколько его начали возрождать после многих лет развала, когда всё лучшее в отечественной медицине было уничтожено с распадом СССР. Пришлось создавать всё заново.

Наталья Сергеевна вспоминает, как впервые зашла в ветхое деревянное здание на Шимановского, которое минздрав выделил под Центр медицинской профилактики, где не было ни водопровода, ни канализации, ни телефона. Сотрудников тоже не было — главврач без коллектива.

— Непонятно было, чем заниматься, с чего начинать. Помогла закалка Кулика — необыкновенная организованность, погружение в медицину, и очень сильно поддерживала Нина Васильевна Лесик, которая тогда руководила здравоохранением области и смело отстаивала вопросы медицины. Что интересно: когда я работала хирургом, потом узистом, мне даже в страшном сне не снилось, что когда‑то могу заняться профилактикой. Мы же клиницисты! Мы лечим, диагнозы ставим! И какая‑то там профилактика… И вдруг озарение, новые знания. Наверное, Господь меня сюда затем и привел, чтобы я так не думала, — улыбается Фатьянова. — Сегодня я глубоко убеждена: профилактика — это самое главное направление в медицине, которое должно развиваться и проникать во все сферы нашей деятельности. Чтобы не было тех пороков сердца — приобретенных, по крайней мере, чтобы не было тех бед, которые я видела, работая в больницах. Очень многие вещи можно предотвратить.

«За 10 лет объездила с моржами полмира»

На заплыв в Беринговом проливе собрались пловцы из 16 стран. Фото из личного архива

Когда Фатьянова возглавила Центр медицинской профилактики, то поставила себе задачу: объединить все клубы здорового образа жизни Приамурья под одной крышей, чтобы вместе делать одно дело. Сначала подружились с движением «Соратник» — купание в холодной воде, а потом встал вопрос о медицинском обслуживании соревнований, которые Александр Брылин с командой «Аквайс-спорта» организовывал ежегодно. За десять лет с моржами объездила полмира.

— Мне пришлось заняться исследованиями по гипотермии. Во время подготовки к заплыву в Беринговом проливе в 2013 году самый главный вопрос был: как контролировать состояние спортсменов во время эстафетных заплывов. Потому что человек не просто проплыл и пошел отдыхать — через два-три часа ему нужно снова окунаться в ледяную воду, — пояснила Фатьянова. — Можно допускать или нельзя? Восстановился организм или нет? Эти вопросы стояли очень остро. Нужно было выработать практические рекомендации.

Плавучий госпиталь в Беринговом проливе

Наталья Сергеевна с другими медиками работала на большом военно-морском корабле — плавучем госпитале. В международном заплыве участвовали моржи из 16 стран, не считая разные города России.

— Один пловец из Австралии был совершенно слепой, и давление под 200, другая пловчиха из Ирландии покрыта сыпью — дерматит какой‑то. И у всех справки, что плыть можно, — вспоминает она уникальный опыт. — Хорошо, что было время до старта: пока плыли около недели от Камчатки до Курил, кого могли — подлечили. Иностранцев никто из медиков не сопровождает. Врачи у них за деньги работают, а мы за интерес. Я так боялась: отвечала за всех и головой, и дипломом. Особенно переживала за австралийца: иностранец слепой, да еще с гипертонией, вода — ледяная и волнение 4–5 баллов. Конечно, его отстранили. Пловец был настолько подавлен, что заплакал. Они же все фанаты — им хоть где, хоть в какой шторм, лишь бы плыть! На свой страх и риск дала добро, а сама сижу и умираю. Не видела, как он проплыл дистанцию, как его потом из резиновой лодки вытащили на трап. Поднимаю глаза: передо мной совершенно другой человек — с расправленными плечами, давлением 150 и счастливой улыбкой. Вечно про него вспоминаю.

Почему происходит остановка сердца в холодной воде

Фото: 副本

После той поездки в одном из интервью доктора Фатьянову спросили: каков он, Берингов пролив? Она засмеялась: «Я его в глаза не видела. Мы сидели в плавучем госпитале за скрининговыми приборами, по несколько раз делали ЭКГ, измеряли давление, другие параметры у дрожащих синих спортсменов и всё записывали. Но сегодня я четко могу сказать, почему происходит остановка сердца в холодной воде и почему наступает так называемая вторая волна — сердце останавливается спустя уже несколько часов после заплыва».

Гипотермия коварна. Человек после переохлаждения жив-здоров, уже выходит из этого состояния под медицинским наблюдением, вроде всё хорошо, и вдруг наступает внезапная остановка сердца, с которой никто не может справиться. «Почему возникает вторая волна гипотермии, описывали американские патофизиологи и спасатели. А на что она «бьет», нигде информации не было. Я глубоко убеждена, что причина — проводящие пути сердечной системы. Первое и главное, на что влияет холод, — замедление проводимости сердца», — уверена кандидат медицинских наук.

«Женщина года»

Наталью Фатьянову как исследователя холодового воздействия на человеческий организм, не раз приглашали на международные медицинские конгрессы. Она выступала с докладом на Арктическом форуме в Санкт-Петербурге, перед учеными и медиками Финляндии. Ирландии, Великобритании. За научную работу в Беринговом проливе стала одной из «Женщин года» по версии международной организации Open Water.

— Причем номинировали меня ирландцы и англичане. Я об этом даже не знала, — улыбается амурчанка. — В Лондоне перед вручением диплома я в течение трех с лишним часов отвечала на вопросы руководителя международной организации Open Water, делилась данными наших исследований по гипотермии. Очень интересная тема.

«А мы еще не плавали среди пингвинов в Антарктиде!»

В Антарктиде Наталья Фатьянова плавала среди айсбергов. Фото: 副本

Сотрудничество с «Аквайс-спортом» было интересно не только в плане изучения гипотермии — это поездки в другие страны, новые знакомства, впечатления. И вот очередная идея: «А мы же еще не плавали среди пингвинов в Антарктиде!» Казалось, это нереально — и в плане финансов, и во всём остальном. Главное — очень захотеть.

География маршрута впечатляет: летели Благовещенск — Москва — Франкфурт-на-Майне — Буэнос-Айрес. Из столицы Аргентины поехали в Чили, там по побережью добрались до самого южного порта Ушуайя, который находится на острове Огненная Земля в Аргентине, где сели на корабль и поплыли на другой континент.

Фото из личного архива

— Ни дня не пожалела, что поехала, — глаза Натальи Сергеевны светятся счастьем. — Пока шли морем до места, где будем на пингвинов смотреть, к этим айсбергам, каждый день нам читали лекции про моржей и китов. Прежде чем выйти с корабля на какой‑то остров, каждому выдавали снаряжение: сапоги, вымытые в дезрастворе, специальные костюмы. Никаких бумажек с собой! Никакого камушка нельзя взять с острова: вдруг вы его выбросите на другом острове, и пингвин заболеет. Ходить можно только по дорожкам, которые обозначены, не бегать, не шуметь. Выходишь на берег, и рядом пингвины. Сказать, что это умиление и счастье — ничего не сказать. Стоит ясельная группа детского сада, пальчики растопырив. Красивые! Блестящее шелковое оперение, красные носы. Сказочное зрелище. Первозданность природы — вот что ценно сейчас во всём мире. У нас в России таких мест полно. Надо только сохранить и научиться показывать. Между айсбергами выбрали место для заплыва. Ледянющая вода. Потом подплыли к метеостанции. Там нельзя мыться, нельзя ничего выпускать в воду, весь мусор собирают и отдают на круизные корабли. Отношение к экологии в Антарктиде меня поразило.

«Люди во всём мире одинаковые»

Благодаря дружбе с моржами и научно-исследовательской работе по гипотермии доктор Фатьянова имеет друзей в разных городах России и других странах. Во многих поездках ее личным переводчиком был Дмитрий Блохин — спортсмен, сотрудник управления физкультуры и спорта Мурманска. Где Мурманск и где Благовещенск? А стали близкими людьми. Дмитрий сопровождал амурчанку на всех конференциях.

— Я несколько раз была в Англии, последние две поездки жили у друзей-пловцов. Встречают, кормят, поят. Когда выступала с докладом на научной конференции, они возили меня на своей машине через всю страну. Я не знаю английского, они не знают русского — и все друг друга понимаем. — Наталья Сергеевна вспомнила случай: — Везет нас в гостиницу ирландский дяденька. Когда узнал, что мы русские, так бурно отреагировал, что я думала: мы разобьемся. Смотрел не на дорогу, а на нас и громко рассказывал, как он много лет назад встречал Хрущева и был в охране генсека СССР, когда тот в 1956 году приезжал в Британию. Да, столько ему лет! У меня, конечно, глаза квадратные. И этот дедуля нам сказал: «Люди во всём мире одинаковые, кроме политиков. И хотят одного — мира и секса». Как‑то так. 

После берингова заплыва мы встречаемся с моржами как родные, когда они приезжают в Россию на очередные соревнования или мы едем в другие страны. Называем всех «наши беренгийцы». Не имеет значения, что Ремба из ЮАР, Нула из Ирландии, Джеки из Англии. Все наши. К этому должны стремиться люди во всем мире.

«Притворяться в экстриме невозможно»

Фото из личного архива

Наталья Фатьянова с молодости увлекается водным туризмом. Совершила более 20 экстремальных байдарочных походов по быстрым горным рекам. Каждый оставил в памяти неизгладимые впечатления. И всё же самый первый сплав был и самый экстремальный. Организованная туристическая группа вернулась в Благовещенск с опозданием на целую неделю! Что пережили близкие участников того байдарочного похода, остается догадываться.

— Нас было в группе 22 человека — и почти все «чайники», новички. Чего только с нами не случалось, — смеется сегодня Наталья Сергеевна. — Река Тырма разбросала лед по берегам, поэтому иногда шли в тоннеле из льда, стены этого тоннеля порой были высотой с двухэтажный дом. Сначала был лесной пожар, мы его пыталась потушить. Потом повалил снег, по берегам речки Терма (сейчас ее уже нет) образовались льды высотой в два этажа. На выходе в Бурею туристы разогнались и… попали в огромный многокилометровый ледяной затор. К берегу едва пристали. Еды почти не осталось. Вместо каши варили баланду из муки, а потом и «НЗ» закончился. Последние два дня ели только дикий лук. И сообщить невозможно, что мы живы. Сотовых тогда еще не было. А в Благовещенске тревога: потерялись 22 туриста. Стали звонить в Талакан, Чеугду — никто не видел группу байдарочников. На поиски нашей группы уже готовился взлететь вертолет МЧС. Когда мы вышли из затора, неслись так, что не чувствовали ни рук, ни ног. Дома меня встретили прохладно. Слова «клуб», «туризм» даже слышать никто не мог. Потом постепенно привыкли, стали с пониманием относиться к моему экстремальному увлечению. Без благословления семьи такого удовольствия от сплавов я бы, наверное, не получала. Туризм — как лакмусовая бумага. В походе мы все такие, какие есть: зол — значит зол, боишься — значит боишься. Притворяться в экстриме просто невозможно. За это его и люблю.

Всегда на пике внедрений в медицине

Фото: Алексей Сухушин

«Мне повезло быть на пике новых внедрений в амурской медицине», — счастлива Наталья Фатьянова. В начале 90‑х в стране началось активное внедрение системы ОМС — в регионах создавали отделения Федерального фонда и территориальных фондов обязательного медицинского страхования. В Приамурье за внедрение этого нового направления отвечала тоже Наталья Фатьянова — на тот момент уже в должности заместителя руководителя департамента здравоохранения региона, тогда депортамент возглавлял Александр Жандаров. Далеко не всех главврачей лечебных учреждений устраивали его жесткий стиль руководства и претворяемые в жизнь идеи. Но Наталья Фатьянова отзывается о Жандарове как о прогрессивном руководителе. К слову, глава департамента здравоохранения ей доверял настолько, что порой подписывал документы в коридоре на окошке, не читая. Был уверен в компетентности своего заместителя.

Мало кто знает, что первые нормативные документы по платным услугам в амурской медицине готовила Наталья Фатьянова со своей командой. Шаблоны уставов для государственных лечебных учреждений, по которым до сих пор работают многие больницы и поликлиники региона, — тоже разрабатывала она.

За полвека в медицине Фатьянова не устает идти вперед. После того, как ушла с должности главврача Амурского областного центра медпрофилактики, работала главным внештатным специалистом по медицинской профилактике регионального минздрава. Занималась новым инвестиционным проектом Корпоративные программы укрепления здоровья, в котором участвуют государство, работодатель и сам работник. А сейчас Наталья Фатьянова взялась за еще одно новое направление — внедрение технологий бережливого производства в здравоохранение, уже в должности руководителя регионального центра компетенций.

Возрастная категория материалов: 18+