Образ России в западных медиа и экспертизе

Помимо этих трех позиций, которые мы попытаемся описать в дальнейшем обзоре, в американском общественном мнении стала проявляться и четвертая, которую можно описать словами «Это не наше дело! Это не наша война!» Ранее эта точка зрения не без оснований приписывалась вице-президенту Дж. Д. Вэнсу, сейчас она получила обоснование в некоторых материалах, в том числе во вполне мейнстримных изданиях.

К моменту написания данного обзора ни одно западное СМИ еще не высказалось по поводу диверсии в Курской области и теракта на железнодорожных путях в Брянской области. Нельзя исключить, что эти события резко усилят тех американских политиков и экспертов, кто призывает Трампа оставить не только зашедший в тупик переговорный процесс, но и украинский вопрос как таковой. До этого момента сторонники подобной точки зрения были в меньшинстве даже в администрации Трампа, но сейчас она может получить распространение. Тем не менее можно предположить, что эти события не повлияют на мнение тех, кто считает, что Украину бросать нельзя и Америке следует продолжить оказывать ей помощь.

Ключевые выводы нашего обзора таковы:

1.   На страницы западной прессы вернулась милитаристская риторика. Тема «Украина может победить» стала наполняться конкретными рекомендациями на тему того, каким образом ей следует это сделать. Приобрела популярность точка зрения, на минувшей неделе высказанная обозревателем The Washington Post Максом Бутом, что нынешняя война — это война не столько людей, сколько дронов, и победа будет зависеть от способности производить их массово. Именно экспортом летающих беспилотников США, согласно Буту, могут помочь Украине, и именно на их производство нужно потратить суммы, которые Трамп намеревается заложить в бюджет для создания так называемого «Золотого купола». Вообще, дипломатические аспекты конфликта снова уступили место военным, что сделало разговоры об украинской слабости менее уместными.

2. Мало кто из наблюдателей возлагает надежды на исход переговоров 2 июня в Стамбуле. Причем вопрос о не представленном украинской делегации российском меморандуме с условиями мира не слишком волнует обозревателей: почти никто не сомневается, что в нем окажутся условия, заведомо неприемлемые для другой стороны. Попытки убедить Трампа начать давление на Россию продолжаются, хотя определенные сомнения вызывает готовящийся в Сенате законопроект о вторичных санкциях с угрозой ввести 500 % пошлины на товары из стран, покупающих у России энергоносители. Вероятно, сама эта мера имеет скорее символическое, чем стратегическое значение – она призвана продемонстрировать изменение политики администрации в отношении России: трудно поверить в то, что США рискнут наказывать такими тарифами Индию, Турцию и Китай. Многим кажется важнее возобновление военной помощи Украине со стороны США в период российского наступления.

3. Партия уступок или, точнее, партия компромисса фактически раскололась на два лагеря. Разногласия наблюдались и раньше, однако в тот момент они не были политически актуальными. Реалисты вроде одного из руководителей Института Куинси Джорджа Биби считают, что Трамп должен и может довести переговорный процесс до требуемого итога, используя попеременно «пряники» и «кнут». На столе переговоров по-прежнему должны лежать обещания США относительно нерасширения НАТО, однако в настоящий момент «кнут» все же более актуален для достижения успеха, чем уже не раз предлагавшиеся «пряники». «Реалисты» никогда не выступали за прекращение военной помощи Украине, но они скептически относятся к санкционному пакету, готовящемуся в Сенате.

4. «Реалистам» внутри «партии уступок» противостоят «изоляционисты», которые, как мы уже говорили, хотят выхода США из переговорного процесса при одновременном прекращении военной помощи Украине. Пока невозможно точно сказать, к какой группе в конце концов примкнет Трамп, тем более после терактов в Брянской и Курской областях. Ясно, что сторонники партии давления сейчас преобладают в администрации Трампа, но лично он более тяготеет к «изоляционистам». Предполагаем, что «изоляционистский» вариант для Трампа политически очень рискован, и ему придется ссориться с Россией и оказывать на нее давление экономическими и военными мерами.

5. Утверждение о том, что Путин преследует максималистские цели, становится общепринятым, во всяком случае, эксперты считают, что это было подтверждено его неуступчивостью на переговорах в Стамбуле. В связи с этим в некоторых материалах стал обсуждаться вопрос о «державных амбициях» России, о причинах возвращения постимперской России на имперский путь. Бинарная англосаксонская логика не позволяет многим экспертам увидеть явную причинно-следственную связь между расширением НАТО на восток и воскрешением имперского сознания в России. Помимо банальных инвектив в некоторых враждебных к нашей стране материалах появляются и не совсем тривиальные суждения. Так, эксперт Атлантического совета Андрей Мичта высказал мнение, что Россия хочет на самом деле вернуться не к ялтинскому миру, а, скорее, к положению дел в Европе до первой мировой войны, когда империя Романовых была частью европейского концерта наций.

«Путин упустил свой шанс»

Если бы наш обзор появился чуть раньше, атаку на российские аэродромы можно было бы отчасти предсказать. Дело в том, что основные обозреватели западных изданий заметно утратили интерес к переговорному процессу, и их оценки происходящего на этих переговорах различаются не слишком сильно.

Как пишет обозреватель Bloomberg Марк Чемпион, «У Киева нет иного выбора, кроме как продолжать борьбу, и большая часть Европы понимает, что неудача Путина в том, что он однажды назвал «возвращением» российских земель и влияния, в интересах их собственного мира и стабильности». Чемпион отмечает, что сейчас и Европа, и Украина одинаково заинтересованы в изменении позиции Трампа, и только совместными усилиями с США можно «помешать имперским амбициям Кремля».

Ровно ту же мысль высказал уже 30 мая в своей объемной статье с характерным названием «Иллюзии миротворчества на Украине» на сайте журнала Foreign Affairs бывший министр иностранных дел Украины Дмитро Кулеба. С его точки зрения, Россия, нацеленная на воссоздание империи, не остановится на Украине и неизбежно нанесет удар по одной из стран НАТО с целью продемонстрировать непрочность и ненадежность всего альянса. Европе придется вступать в военное противоборство с Россией, и лучше делать это сейчас, пока российской армии противостоят доказавшие свою боеспособность вооруженные силы Украины. Тем не менее вывод Кулебы пессимистичен: «эра мира в Европе, похоже, закончилась. Война на Украине скорее продолжится, чем прекратится. У Путина нет причин сдаваться, а у Зеленского нет причин уступать: украинский президент считает, что уступка части Украины сейчас в конечном итоге приведет к тому, что Киев потеряет ее всю. Ничто, кроме смерти, не предопределено заранее. Трамп и другие могут изменить свое мнение и тактику. Но лучшее, что европейцы могут сделать сейчас, — это ускорить свои усилия по вооружению Киева — и самих себя».

Мы уже упоминали в этом контексте последнюю колонку Макса Бута, в которой он говорит, что США важнее нарастить производство дронов, чем создавать Золотой купол. Бут утверждает, что «по некоторым оценкам, беспилотные летательные аппараты в настоящее время приводят к 70 процентам всех жертв с обеих сторон, сводя роль традиционных вооружений, таких как танки и артиллерия, практически к нулю». Обмен с Украиной опытом использования дронов, по мнению Бута и бывшего посла Рама Эмманюэля, который недавно выступил в той же газете, может быть более выгодным приобретением для США, чем пресловутая сделка по редкоземельным металлам.

В этом контексте обращает на себя внимание и последняя колонка Дэвида Игнатиуса. Он начинает ее с русского выражения, которое переводит на разговорный английский we blew it. Эти выражением он характеризует неспособность Путина воспользоваться «дипломатической возможностью» достойного выхода из войны, которую предоставил ему Трамп. Если бы Путин действительно был привержен программе-минимум и не помышлял о «восстановлении империи», то с помощью Трампа ему удалось бы остановить расширение НАТО, превратить Украину в нейтральное государство и удержать в своем составе так называемые «новые территории». Однако Путин стал мечтать о большем и требовать заведомо невозможное в надежде взять под контроль всю Украину. Он не послушался совета своих собственных «реалистов» вроде журналиста Константина Ремчукова и продолжил наступление на Украину. Игнатиус приводит мнение троих, надо признать, не самых агрессивно настроенных против России экспертов, представляющих Фонд Карнеги: Юджина Румера, Эрика Чиарамеллу и Татьяну Становую, которые соглашаются с ним в оценке поведения российского президента.

Как и Кулеба, Игнатиус предельно пессимистичен в отношении переговоров. «Россия и Украина закручены в смертельную спираль. К сожалению, эта война может продолжаться годами, оставляя обе стороны в кровавых руинах и усиливая риск более масштабной войны в Европе. Единственный способ, которым Трамп может остановить бойню, — это значительно повысить цену для Путина и изменить расчеты российского президента. В противном случае ракеты будут продолжать летать». По существу, сам Игнатиус выходит из «переговорного процесса», давая понять, что эскалация неизбежна и риски будут очень велики. Видимо, информированный обозреватель уже знал к моменту написания своей колонки, к чему готовится Киев, и давал понять, что вся ответственность за это будет лежать на России, отказавшейся от предложения Трампа. Он привел мнения еще трех относительно «умеренных» экспертов, подтвердивших его пессимистические заключения. Среди них выделялась позиция Становой, которая выразила сомнение, что Трамп вообще мог о чем-то договориться с Россией, считающей этот конфликт для себя «экзистенциальным».

Любопытно, что один из лидеров «партии уступок», бывший сотрудник ЦРУ Джордж Биби в последнем тексте на сайте Responsible Statecraft призвал Трампа продолжить переговоры и не поддаваться соблазну выйти из инициированного им дипломатического процесса. Однако, чтобы проверить «заинтересованность России в мире», переговорщики Трампа «должны оказать прямое давление на Москву, чтобы она согласилась на рамки урегулирования», которые закрепят «ключевой геополитический компромисс». А он в изложении Биби выглядит так: «заверения Запада в том, что Украина не вступит в НАТО, в обмен на поддержку Россией членства Украины в ЕС». Биби вполне готов признать ответственность США и стран Европы в провоцировании России на конфликт с Украиной, однако и он не может избежать слова «давление».

В чем смысл проекта Линдси Грэма?

Как и другие умеренные реалисты, прежние сторонники «партии уступок», Биби весьма скептичен в отношении готовящегося в Сенате США законопроекта о введении 500 % пошлин на товары из стран, торгующих с Россией. Вообще, этот закон выглядит странно, прежде всего потому, что трудно представить, что какой-либо президент решится ввести подобные пошлины на индийские или турецкие товары. Тем более что, как пишет обозреватель The Washington Post Марк Тиссен, президент не обязан мгновенно вводить в действие подобные санкции и даже подписывать сам закон, однако при наличии такого законопроекта он всегда может использовать его как аргумент в давлении на Кремль. Тиссен также предполагает, что такая акция была бы демонстрацией единства политического класса в США, что позволило бы Трампу действовать более уверенно на международной сцене.

Будучи наиболее лояльным Трампу колумнистом The Washington Post, он считает, что президент был прав, «дав Путину время и приложив все усилия для проведения переговоров о добровольном прекращении войны. Но Путин совершенно ясно дал понять, что он не прекратит свои завоевания добровольно; его нужно принудить. Двухпартийное большинство в Конгрессе готово предоставить Трампу инструменты для принуждения Путина и введения суровых санкций в отношении России». В отличие от поклонника Трампа Тиссена, обозреватель той же газеты Джордж Уилл относится к президенту негативно. Свои политические надежды он, скорее, связывает с автором законопроекта, сенатором от штата Южная Каролина Линдси Грэмом, верным последователем и другом покойного сенатора Джона Маккейна. Уилл вспоминает, что 17 лет назад Грэм был кандидатом в президенты от Республиканской партии, он явно надеется, что пик политической карьеры сенатора еще не наступил. И потому он завершает свою колонку цитатой из Фолкнера: «Прошлое не умирает. Это даже не прошлое». Так что значение этого законопроекта, как пишут его сторонники, скорее политическое, чем экономическое — продемонстрировать решимость всего политического класса Америки добиться победы Украины.

Источники «имперского поведения» России

На прошлой неделе не было недостатка в текстах, где бы говорилось о том, что Россия возвращается на путь империи и что именно этим объясняется ее несговорчивость. Среди этих текстов статья сотрудника Атлантического совета Андрея Мичты обращает на себя внимание не столько какой-то оригинальностью обвинений — они те же самые, что и у остальных антироссийских «ястребов», сколько непривычным взглядом на геополитическое мировоззрение Путина. Обычно считается, что Россия хочет занять место Советского Союза, инициировав Новую Ялту. Мичта утверждает, что Путину нужен не Советский Союз, ему нужна Европа до 1914 года с Россией как ведущей державой континента. Россия хочет удаления США из Европы, что оказывается вполне реальной перспективой ввиду позиции Трампа, и какого-то соглашения о разделе «сфер влияния» с Германией и другими сильнейшими игроками.

Иными словами, Путин мечтает не о Евразии, а о том, как сделать Россию «великой державой в Европе». Публицист мог бы припомнить ставшее столь популярным сравнение СВО с Северной войной Петра I, в результате которого Россия «прорубила окно в Европу». Получается, что Путин в определенном смысле делает то же самое, что и Петр, а евразийский антураж его геополитического натиска не более чем идеологическое прикрытие. Похоже, что подобная реконструкция путинского «европеизма» публициста совсем не радует, и он, как и другие максималисты, считает, что Россию можно остановить только силой. Тем не менее он совершает любопытную рефокусировку целей российской политики на Украине, давая понять, что в Трампе Путин видит не столько нового Рузвельта— партнера по Ялте, сколько изоляциониста вроде Тафта, готового уйти из Европы, оставив ее континентальным державам, таким как Россия.

Любопытно, получит ли эта реконструкция Мичты какое-то развитие у других авторов и не станет ли она приемлемым для Европы описанием конфликта, не вовлекающим в него гораздо более дружественный континенту Китай?

Мем недели: «Отойти от Украины» (Walk away from Ukraine)

Выражение «отойти от Украины» постоянно употреблялось на этой неделе, в основном с отрицательной модальностью: Трамп «не должен отойти от Украины» (Джордж Биби), «Если Трамп отойдет от Украины сейчас, он покажет себя слабаком, а Путин победит» (Джордж Уилл). В целом, появление такого выражения свидетельствует о значительном усилении партии «отхода», или, как мы ранее ее называли, «изоляционистской». Эту партию и ее главную рекомендацию критикуют с двух сторон и сторонники «партии давления», и прежние приверженцы «партии уступок», ныне готовые прибегнуть к давлению ради продолжения дипломатического процесса. Те, кто хочет «отойти от Украины», считают, что равным образом бесполезны и «давление», и «уступки», и у США только два пути: самоубийственный — война с Россией, или спасительный — тот самый «отход», который они и советуют предпринять. На следующей неделе станет более-менее ясно, решился ли Трамп «отойти от Украины», или же он будет готов вступиться за нее на определенных условиях. Поскольку спор не перестанет быть актуальным в ближайшие месяцы, можно быть уверенными в том, что выражение «отойти от Украины» мы услышим еще не один раз.