Близкие часто называли Валентину Дмитриевну Белоногову «4ВД», автомобильным юмором намекая на то, что все «колеса» у нее были ведущие. Так люди подчеркивали ее невероятную работоспособность.
   |
«Привет! Я Дэн из Тамбовки». Шустрый пацан уверенно пилит дрова, следит за походным костром и никак не походит на человека с ослабленным здоровьем. Однако на животе подростка огромный жуткий шрам, как последствие страшной автокатастрофы. Плюс проблемы сердечно-сосудистой системы. Рядом другие дети, чьи диагнозы не располагают к активному образу жизни.
Рвануло. К счастью, не у нас, но все равно обидно. За ту девчушку, что пнула на веранде незнакомый сверток. Это я про несчастный случай, или, как принято теперь называть — теракт в Комсомольске-на-Амуре. Каково ей сейчас в окружении медиков и мрачных прогнозов относительно зрения? Каково родителям, что отдали ребенка под, казалось бы, надежную охрану?
Витька Казачанский дорогу из школы протоптал через станцию. Там было интересно, послевоенный Завитинск напоминал муравейник. Составы шли во всех направлениях, кругом шум и гам, много людей, паровозные гудки да команды проводников. Мальчишка шел, вникая в окружающую суету, теряя чувство опасности.
Иду мимо школы. Два подростка стоят курят. Прямо на крылечке. Громко спорят — ругают обязательную школьную отработку и прочие субботники — пусть лохи за бесплатно мусор гребут. Вспоминаю себя. На работу ходили как на праздник. К чему бы это?
Говорят, труднее всего сделать первый шаг. Решиться и начать. Дескать, потом все само пойдет. По накатанной, по инерции. Главное — разогнать паровоз событий и заблокировать рычаг тормоза. А дальше — будь, что будет. Само все разрешится. Но шаг последний вдруг сложнее первого. Во сто крат.
«Тюрьму народов» ни с чем не перепутаешь. Грубый красный кирпич без намека на «оштукатуренное благородство» лишь придает мрачности этому жилому дому. Ему стоять и стоять, ведь, как говорится, качество японское. Замешенное на хорошем цементе, вперемешку с голодом, страданиями и расплатой за военные преступления.
Кладбище в селе Васильевка Белогорского района станет местом поклонения для граждан Японии. Осенью там появится большая мемориальная стела. Памятник посвящен японским военнопленным, погибшим в Приамурье после Второй мировой войны.
«Прости». Всего одно слово. На белом листе бумаге. Прямо в центре. Еще только заметив его в руках Рокота, Сергей напрягся. Ведь для общения с родными хватало мобильника. Там же «аська» — канал отдельной связи со Светланой.
Заречную Слободу можно учуять издали — дух от села тошнотворный. Окрестности тонут в нечистотах, по кустам гниют трупы мертвых свиней. Вся эта гадость периодически смывается в водоемы и оседает на окрестных полях. Источник неприятностей — крупный животноводческий комплекс под руководством китайских предпринимателей.
Куба, Эфиопия, Афганистан… На карте мира много мест, куда ступала нога советского солдата. Можно услышать, как его называют оккупантом, однако в большинстве случаев военная помощь СССР вспоминается с благодарностью. Амурчанину Владимиру Боржко довелось работать военным советником в одном из самых неспокойных регионов планеты.
