Только не привыкла она мнить себя первым сортом, других - вторым. Характер, закаленный суровым севером, ответственностью за жизнь других, непомерной занятостью на высоком посту, абсолютно лишен царственного высокомерия и выдающейся начальственности. Экзаменационный билет в якутские снега "С таким милосердным отношением к людям тебе, Женя, надо быть воспитателем в детском садике или врачом", - лучшая подруга не только разглядела в ней призвание, но и настояла на судьбоносном шаге. Хотя по окончании школы сделать профессиональный выбор Евгения уже успела. Наголодавшийся в послевоенные годы, весь ее выпускной класс ринулся поступать в торговое училище. Не отстала и она - окончила экономическое отделение и устроилась в облпотребсоюз. Жизнь, казалось, налаживалась, но Женю, занятую не своим делом, не радовала... Добрый совет подруги настроил на покорение новой вершины - поступление в только что открывшийся благовещенский мединститут. Всесильная судьба уготовила ей испытание на прочность. Очередной провал Евгении на вступительных экзаменах неизменно встречал жесткое напутствие подружки: "Не сдавайся!" "Только с третьей попытки улыбнулся счастливый билет, и на лечебном факультете появилась инициативная студентка. Однокурсники пожимали плечами: "Зачем ей дополнительная нагрузка?" Обязанности следить за студенческим бытом, организовывать с комсомольцами культурные вечера взвалила на плечи новоиспеченный председатель профкома института. Неписаный закон жизни "чем меньше времени, тем больше успеешь" утратил для активистки актуальность. Две властные руки - стрелки часов - жадно отнимали у нее драгоценные минуты. Строчить задания-конспекты и шелестеть учебниками приходилось при свете ночной лампы. С той поры Евгения Иннокентьевна крепко дружит с очками. Распределение забросило начинающего терапевта в заснеженную Якутскую АССР. Одна на весь поселок Далдын, в деревянном домике врач принимала роды, делала аборты, дергала зубы... Нечастые вертолеты - единственное средство сообщения. Получить консультацию рада, но не у кого. А суровая действительность требовала перед трудностями не пасовать. - За обледенелым оконцем 55 градусов мороза. Плюнешь - капля замерзает, - вспоминает она. Неудивительно, что однажды пришлось спасать обмороженного - горького выпивоху. А у того душа истосковалась по вниманию и теплоте, которой веет от Евгении Иннокентьевны. Повадился захаживать по любому пустяку. Впрочем, руку и сердце предложил человек надежный и дельный. По примеру жен декабристов молодая врач последовала с новорожденной дочкой за мужем-экспедитором. Путь лег еще дальше на север. - Наверное, только молодость может быть такой отчаянно бесстрашной перед лицом трудностей? - спрашиваю Евгению Иннокентьевну. - Просто везло мне на хороших людей! Якутские медсестры поддерживали и помогали. А здесь, в городе, много и врачей, и стационаров, и отношение встречается разное... О том, чего не вернешь Первая благовещенская горбольница встретила Евгению Абламскую четыре года спустя после выпускного бала. Непроходящие хвори дочки стали причиной расставания с Якутией, а заодно и мужем, "примерзшим" к холодному краю всем сердцем. Через пару лет ей предложили должность главврача. Эта роль пришлась Абламской впору. Говорят: "Дай человеку портфель - и узнаешь, каков он". Коллеги-врачи ни разу не ставили своему новому руководителю обидного диагноза: "нелепые припадки чиновничьего высокомерия". Евгения Иннокентьевна стала своему коллективу участливой наставницей. За советом и поддержкой к ней разве что в очередь не выстраивались. "Не надо проходить мимо, когда можешь помочь или хотя бы посодействовать", - уверяет она. Каждого знала по имени и отчеству, к каждому находила подход, поэтому и не скрывали перед ней работники-единомышленники личных проблем и надежд. - К санитарочкам я даже лучше относилась, - признается бывшая главврач. - На их плечах самая черная работа, а заработок существенно меньше. А ведь от них напрямую зависит предписанное врачом лечение. Дефицит теплоты руководства к медперсоналу в итоге сказывается на больных. Жалоб от пациентов на врачей хватало и тогда, в начале 60-х. "Оценку" за них больнице не занижали, а на получении грамот сказывалось. "Встречаются такие вредные люди, которые обожают жаловаться и писать анонимки. Зависит это не от возраста, а от склочного характера", - делится наблюдениями Евгения Иннокентьевна. От непосредственной терапевтической практики главврача отрывала бесконечная череда служебных звонков. Положение спасли курсы функциональной диагностики. Теперь она расшифровывала кардиограммы даже будучи на совещаниях горсовета. К тому времени "деревянные старушки" стационара горбольницы покосились и скрипом половиц ворчали на сменяющих друг друга постояльцев. Хозяйственные трудности атаковали главврача со всех сторон, когда на горизонте созрело решение о возведении нового здания больницы с рукавами-пристройками. Выколачивать средства, следить за добросовестным выполнением строительных и отделочных работ в мединституте не учили, но смекалки и энергии у первой больничной леди на все хватало. Отремонтированная поликлиника на улице Калинина, а после новенький стационар на Горького были сданы в срок. Правда, что стояло за этим "в срок", знал лишь медперсонал. Времени на последние хлопоты отпускалось всего ничего. Ночами врачи "давали шика" - сами отмывали кафельные плитки выстроенных сооружений, чтобы перед комиссией все сияло-блистало. Если бы после всего этого жилось спокойно! Нет, судьба подкидывала Абламской новые испытания. В 1982 году в первой горбольнице вспыхнул пожар. Свеженькие ковровые дорожки на полу еще хранили фабричный запах синтетики, белоснежные стены помнили о недавней побелке... В одночасье мутная пелена гари горькой шалью опутала помещение, сдавила легкие больных. "Окна настежь!" - кто-то принял этот призыв буквально, и... - Это был шок! - перед глазами Евгении Абламской снова проносятся картины прошлого. - Когда я подъехала к главному корпусу, народу собралось - не протолкнешься. Все с жадностью смотрели на бетонный козырек больницы. Минуту назад из окна четвертого этажа выбросилась какая-то чудачка. Правда, обошлось без жертв. Дымовая завеса напугала, но не лишила разума паникершу, так что вначале та скинула матрац. "Признайтесь, есть ли у вас враги?" - от пытливых вопросов ФСБ Абламская уставала больше, чем от основной работы. Конечно, недоброжелатели найдутся у каждого, тем более у руководителя. Но разве это повод обвинять кого-то в поджоге? Виновных пожара так и не нашли. Отбросить труды и побыть с семьей выпадало на единственный выходной. Зато Евгении Иннокентьевне повезло с надежной поддержкой родных, со вторым мужем. Дочь Елена окончила школу с золотой медалью, мединститут с красным дипломом, а после - аспирантуру и ординатуру в Москве. Глядя на два поколения врачей семьи Абламских, знакомые порой интересуются, не обидно ли Евгении Иннокентьевне, что профессия врача настолько малооплачиваемая, а у сегодняшних руководителей зарплата несравненно выше, чем у прежних. - Зачем огорчаться тем, чего не вернешь, не исправишь? - размышляет она. - Жизнь и без того тяжелая. О выбранной профессии я никогда не сожалела. Раньше такого ажиотажа в отношении заработной платы не было. Крупные приобретения были возможны за счет кассы взаимопомощи. Любой врач мог получить кредит в пределах двух зарплат. А сегодня ощутимая разница в оплате труда руководителя и простых врачей порождает в коллективах негативные мысли. Не дело, когда какая-нибудь уборщица в банке получает больше, чем санитарочка в больнице, которая порой одна крутится на весь этаж. Сожалею, что из прежнего не взято много хорошего. Люди больше помогали друг другу, теперь каждый сам для себя и за себя. Пенсионерку Евгению Абламскую не встретить сидящей на лавочке возле дома или беспечно прогуливающейся по улицам родного Благовещенска. Сегодня она занята своим домом - это ее царство. А еще поглощена заботами о дочери и внуке. Кажется, вот оно - время пожить для себя, но бремя знаний врача слишком тревожное, а участившиеся с возрастом боли как расплата за то, что не берегла себя. "Сколько мне с таким заболеванием осталось... Доживу ли до 74 лет?" Во сне она по-прежнему ходит по коридорам и палатам больницы, лечит людей, проводит пятиминутки и совещания. Ее все так же окружают люди в белых халатах.