«Ликвидация»: пленных не брать

Фото: ruskino.ru

Унылые повторы вроде «Штрафбата» слабо компенсируются сходящими на нет «Тайнами следствия» — и вдруг такой злободневный проект. Ежевечернее, в прайм-тайм. Злободневность здесь вовсе не в бандитах и исключительных мерах по их истреблению, а скорее в приуроченности к выборам в парламент. Днем проголосовали, вечером начали смотреть сериал, претендующий сразу и на телевизионные премии, и на звание самого громкого телепроизведения сезона, и на конкурента всенародно любимому фильму «Место встречи изменить нельзя».

Доступность идеала

Несмотря на популярную сегодня склонность отечественных кинопродюсеров к ремейкам главных фильмов советской эпохи, «Ликвидация» все-таки другого поля ягода. Конкурировать с Жегловым и Шараповым — как «Вечный зов» переснимать. Сегодня зритель помнит про Горбатого и Фокса благодаря сравнительной молодости сериала, который вполне можно отнести к расплывчатому понятию «культовый». Братья Вайнеры, кумир миллионов Высоцкий, одна из лучших ролей Зиновия Гердта, Варя Синичкина в конце концов — это вам не «Мушкетеры», возвращающиеся с небес. Не подменишь. Собственно, создатели сериала «Ликвидация», финал которого был известен российским зрителям, изредка попадающим в интернет-форумы, на подобный статус и не претендовали.

Другое дело — актерский состав. Про последнюю роль Андрея Краско, которого пришлось менять на Сергея Маковецкого, говорить не принято. Но есть Владимир Машков, главное лицо нашего кино, его тезка Меньшов. Есть Одесса, легендарный город воров и убийц, который в послевоенное время был той еще Одессой. Герой Машкова — идеален. Собственно, по-другому и быть не могло: вот вам территория, вот приказ, вот маршал Жуков, которого прислали разбираться с бандитизмом.

Страна, еле опомнившаяся после Великой Отечественной войны, — чем не рассадник преступности. Сила в руках у тех, кто пускает в ход оружие, разбросанное по украинским лесам. Значит, есть повод грабить и убивать. На фоне этого безобразия мужчина, одинаково готовый выпить, застрелить, запугать, нахамить высочайшему начальству и спасти друга, — это герой масштаба Жеглова. И пусть Машков не обижается.

Хорошим парням в Советской России приходится, как известно, худо. С одной стороны, бандиты, наглость которых поражает, с другой — руководство, которое под расстрел может привести кого угодно. Заградотряды еще актуальны, немецкий опыт под рукой, и СМЕРШ означает смерть шпионам, кто бы ни подпадал под эту категорию. Пафос — конечно, но почему бы на этом фоне не возникнуть мужчине в кожаном плаще или без оного, умывающемуся запросто из ведра и отлично знающему, сколько патронов у кого в обойме.

На воре и шапка

Герой Машкова, безусловно, не Жеглов. Глеб, способный на некоторые увертки, пользовался непременным кодексом муровской чести — Левченко погиб именно поэтому. Просто Жеглов не мог не выстрелить. Сегодняшнее кино строится по совершенно другой схеме. И в этой схеме место героя часто занято какой-нибудь исторической белибердой, замешанной на КГБ и несправедливости партаппарата. Что, впрочем, не лишает главного героя той самой харизмы, которая может повернуться самой неожиданной стороной — были бы зрители. Машков одинаково стреляет и ухмыляется.

Статус главного актера сегодняшнего кино позволяет ему забираться и в положительное, и в отрицательное пространство своего героя — было бы желание. Играя хорошо, он цепляет на наживку своей игры любого зрителя, давая ему возможность представить себя на месте непреклонного борца с преступностью, ничем особо не отличающегося от милиционера в любом другом сериале. При этом ему хочется не только верить, но и заявление подать: такой персонаж явно способен разобраться с любой проблемой. Не раз объясняя запутавшемуся начальству, что нельзя просто так убивать людей, опер с такой же простотой обещает смерть слишком молчаливому урке. Кирпич со своим кошельком на самом деле смотрелся бы здесь жалко. Иные масштабы, знаете ли.

Бандиты от такого подхода становятся и смирнее, и наглее. Страна забросана нелегальным оружием, люди, когда-то работавшие на немцев, изо всех сил стараются избежать правосудия. Михаил Пореченков усердно исполняет роль Лехи Николаева в прошлом, и, конечно, жегловской руки тут явно не хватает. Особенно в ситуации, когда появляются бандиты — они же шпионы — с именами типа Академик, что уж вообще переводит нас в Александровский сад Пиманова. А это минус, потому что тот же Фокс у Говорухина был не столько легендарным, сколько реальным — пересмотрите сериал.

Белявский потратил там кучу сил на то, чтобы казаться человеком — именно в этом и заключалась хитрость Фокса, которого таки перехитрил молодой лейтенант Шарапов. Давид Гоцман в исполнении Машкова — это нечто удивительное, завлекающее и любопытное. Актер, которому давно уже не надо ничего доказывать в отечественном кино (странно, что он так и не появился в «Пороке на экспорт» Кроненберга), в «Ликвидации» превратился в того самого парня, которого мы любим. Это мужчина, которому и убить, и поговорить — работа. А если уж задание попахивает высочайшей важностью, то извините: кто не спрятался, я не виноват. Замашки командира, замашки детдомовца, замашки несостоявшегося бандита — Машков каждым своим движением показывает, что святым никто не рождался.

Не своя игра

Сложно сказать, так ли вдумчиво разбирался великий полководец Жуков с заданием, которое его в определенной степени серьезно унижало. Достаточно и того, что Меньшов напоминает Жукова так же, как какой-нибудь Дольф Лундгрен русского боксера. С тех пор как мэтру советско-российского кино досталась роль Гесера, повелителя Светлых, он из этого амплуа не выходит. Правда, телесериал слегка разбавлен матом, но это уже стандартное сопровождение современного российского кино про войну или послевоенный период. Параллельно или почти параллельно идущий «Диверсант», окончательно поглотивший хорошего актера Вячеслава Галкина, вероятно, мог бы повлиять на работу режиссера Сергея Урсуляка, если бы он не снимал многопользовательский продукт.

Жители Одессы, известные неординарностью поведения благодаря анекдотам, Жванецкому и истории, недолго удивлялись псевдоразборкам, то и дело вспыхивающим на их привычных улицах. Вскоре сериал стал занятным зрелищем, потом и поводом для зарабатывания небольших денег. Следом пришла неумолимая и вечно предвзятая критика. И оказалось, что сцена, в которой у генералиссимуса (кем был Георгий Константинович в послевоенные годы?) крадут часы, — полная чушь. Подойти к лицу такого масштаба в то время — это вам не к Киркорову прорваться за автографом! И пошло-поехало: аксакалы вступились за историческую достоверность. И пока длилась эта игра в историю реальную, оказавшуюся в жестких лапах истории нафантазированной, «Ликвидацию» успели спокойно номинировать на пару премий, Машкова возвести в герои, а сериал по Достоевскому «Преступлению и наказанию» задвинуть на петербургские задворки, невзирая на крутое продюсерство Первого.

Давид Гоцман, собирательный образ героя, не то что какого-то Академика, похоже, самого Вождя готов заткнуть за пояс — Владимир Машков в очередной раз демонстрирует нам глубину и резкость. А нам остается только хлопать глазами, мы ведь не в зрительном зале, а дома, перед телевизором. Редкая удача.

Возрастная категория материалов: 18+