Я в одном убежден: без чтения книг литератора быть не может. Когда читаешь — зажигаешься какой-то мыслью, интонацией, какой-то чувственной струной. Вот зазвучала она в тебе, и ты бросаешься к письменному столу, берешься за перо. Пример из мировой поэзии — стихи с эпиграфами. Иногда переклички неуловимой мысли видны и без эпиграфов.

— Вы давно и много занимаетесь с юными поэтами, активно участвуете в областном литературном семинаре школьников. Почему?

— Заниматься с молодыми я начал очень давно — и начал с себя. Читал, анализировал, запоминал. Когда после пединститута и службы в армии пришел на наше областное радио, с которым связана большая часть моей журналистской и творческой судьбы, там на меня обрушился поток писем — я как раз работал в молодежной редакции. Оттуда все мои связи и мое знание сегодняшней литературной братии области. У нас была передача «Говорит амурская комсомолия», потом программа «Юность Амура». Довольно многие сегодняшние творцы через них пришли в литературу и журналистику. Это Виктор Алюшин, Николай Землянский, Александр Крючков, Виктор Рыльский и многие другие. С тех пор выросло новое поколение, и даже не одно. С молодежью мне интересно: многие их строчки меня согревают, всегда приятно поговорить с человеком, у которого живая душа. Нет, я не хожу, надувая щеки: мол, я дал кому-то путевку в литературу. В то же время я понимаю свою литературную силу, не чураюсь и не комплексую. Мы, дальневосточные писатели, поднимаем свой литературный пласт, пишем о здешней жизни, нашем бытовании — материальном и духовном.

— «У поэтов есть такой обычай: в круг сойдясь, оплевывать друг друга», писал когда-то Дмитрий Кедрин. «Оплевывать» мы никого не будем, тем не менее интересно, как вы оцениваете амурскую литературную среду?

— Каждый пишущий по-своему интересен. Запоминаю многие стихи, немало знаю наизусть из Олега Маслова, Игоря Еремина, Олега Головко, Тамары Шульга. Когда в поезде еду, всегда читаю попутчикам дивное, прозрачное и красивое стихотворение Николая Левченко «Четыре станции любви». Можно выстроить какие-то ранжиры, как в спорте: мол, этот чемпион области, а этот годится лишь на соревнования городского уровня. Но есть ли смысл? Да, уровни разные, но критиковать за это как-то неприлично. Мне интересно смотреть, когда люди творчески растут — от этого и самому тепло.

— Наблюдая за ростом молодых поэтов, наверняка вы оцениваете свой творческий путь. Если оглянуться назад, то все было правильно или хотелось бы что-то изменить?

— Мы жили в другое время. Глядя с высоты сегодняшнего дня, может, надо было меньше писать «датских» стихотворений, которыми иногда мы грешили. Потому что очень хотелось напечататься в газете, а предпочтение отдавалось ура-патриотическим вещам. Конечно, эта ходульность сушила мозги, но я много читал хороших поэтов и смею думать, что чувство художественного и просто вкуса сам в себе воспитал.

— Раньше поэты писали пером, потом авторучкой, а сегодня овладели компьютером. Для вас есть разница, на чем и чем писать?

— Если бы я жил в то время, когда писали на стенах пещеры или на камнях, я бы так и делал. Разве что банальности тут уже не напишешь — пожалел бы своих трудов! Нет, компьютер меня не тормозит. У меня даже в книжке избранного есть стихотворение «Компьютер». «Компьютер помнит все, чем он людьми напичкан. Иное дело я, живу и не тужу, меняю облик, стать, одежду и привычки, копейку берегу, рублем не дорожу». И там есть такое строчки: «Машина, человек, а между ними — третье, но имени его я не могу назвать». Так вот, я постоянно ощущаю, что есть некая субстанция, которая вмешивается в наши отношения с машиной. Когда я раздражен, компьютер сразу отзывается — начинает зависать, в нем что-то пропадает. Мне кажется, что сама мысль куда-то уходит. Конечно, компьютер мне облегчил работу. За два года я написал книгу очерков о Покровке, ее людях (она еще не издана). Если бы не компьютер, я работал бы над ней лет пять. Для меня главное, что на экране компьютера видишь страницу целиком. Для поэта это важно — сразу чувствуешь архитектонику текста. Почти все современные поэты предпочитают клавиатуру авторучке. Никакое гусиное перо не нужно современному человеку -только забрызгает манишку. Есть программы, которые сами пишут стихи, но мне они неинтересны.

— Игорь Данилович, дети и внуки пошли по вашей стезе?

— Стихи пишет моя младшая внучка Яна. Недавно прочла мне по телефону свое новое стихотворение. А вообще, такой задачи перед детьми и внуками я не ставлю. Я убежден, что быть поэтом — это судьба.

* * *

Игорь Игнатенко

КРУГ ДРУЗЕЙ

Все yже год от года круг друзей.

Хрустит кадык, петлею перехлестнут.

Давно промчались шебутные весны,

Октябрь срывает листья с тополей.

Редеет, тает круг друзей...

Был Композитор, песенный отец...

О, как мои стихи он круто правил!

Давно сей мир веселый друг оставил,

Вселив созвучья в тысячи сердец,

Мелодий молодых отец...

С ним рядом лег Maestro, наш певец.

Он ноту брал, и сердце воспаряло.

Себя беречь он не хотел нимало,

И вот романс закончил наконец Maestro, тенор, наш певец.

Потом Писатель вслед за ними в путь

Отправился, откуда нет возврата.

«Я буду с вами, верные ребята», —

Шутил он, прозревая смерти суть,

В последний собираясь путь.

Куда ни кинь, повсюду острый клин.

Иных уж нет, а те уже далече...

Пытаюсь бодро петь: «Еще не вечер...»

Вот я и дожил вроде до седин,

Пытаясь выбить клин.

Но, слава Богу, жив еще Поэт,

Однако тоже грустная картина:

Его прельстила ветка Палестины,

И он покинул край наш, нет, не свет.

Он и в Израиле Поэт.

Накрою стол и горькое вино

Поставлю в центре, словно символ жизни,

И выпью молча, будто бы на тризне.

Испить до дна от века суждено

Творцам лишь горькое вино.

И только радость, что неведом срок,

Согреет сердце пусть хоть на мгновенье.

Я жив, покуда живо вдохновенье,

И выдумать я лучшего не мог,

Поскольку всем неведом срок.

* * *

МЕЖДОУСОБИЦА

Была междоусобица князей

Жесточе всех нашествий и набегов

Варягов, половцев и печенегов,

Страшился русич родовы своей.

Когда на брата брат сбирает рать,

А сын отца с престола свергнуть тщится,

Не торопись на белый свет родиться,

Чтоб от руки родной не погибать.

Казни своих, чтоб устрашился враг,

А жены народят еще младенцев.

Велик Христос, не бойся иноверцев,

Ты сам себе грабитель и чужак.

На поле, что усеяно костьми,

Оратай плуг не смеет долго ставить.

Как медленно мы обретаем память,

Мучительно становимся людьми!

Я тоже Игорь, Ингвар, скандинав,

Я тыщу лет на сече был кровавой,

И я на смерть давно имею право,

От вероломства всех князей устав.

Перековать орала на мечи

Не торопись, земля моя святая.

Восходит солнце, медленно светает.

На пашню опускаются грачи.

Всему мерило — черный хлеб и труд,

А не гордыня, вправленная в злато.

Да будет мир! Да будет детям Завтра!

И распрям всем — да будет Божий суд!

* * *

ПРОГУЛКА В ПАРКЕ

Даниилу Кристьеву

Рассветный день неприхотлив и зыбок,

Он, как ребенок, не набрался сил.

Поговорим на языке улыбок,

Мой младший внук, веселый Даниил.

В тебе смешалось столько разных генов:

Осанист по-болгарски, прямонос;

Лучистый взгляд взял украинских дедов

, И, как Есенин, золотоволос.

Ты мудрых слов совсем еще не знаешь,

А я, признаться, многие забыл.

Тебе уже полгода, ты взлетаешь

Туда, где я в минувшем веке был.

Смотри, какое небо голубое!

В нем облака-медведики плывут.

Нам в парке хорошо гулять с тобою,

Прогулок вешних здесь пролег маршрут.

Вот дятел дробь рассыпал по округе,

Он на сосне исследует дупло.

Бельчонок поспешил к своей подруге,

Поскольку время брачных игр пришло.

Синичка скачет с веточки на ветку,

Ведь ей порхать ничуточки не лень.

Она звенит ликующе приветно:

— Хороший день!

Не прячьтесь в тень.

Тень-тень!

Пусть свежий воздух крепкий сон навеет,

В коляске спать уютно и тепло.

Никто тебя тревожить не посмеет,

Расти, мой внук, с улыбкою светло.

С тобою мы равны не беспричинно,

И я тебя быть сильным научу.

Мы оба полноценные мужчины,

И вместе все нам будет по плечу.

Моих надежд, я верю, не обманешь,

Вступая в этот Мир и в этот Век.

Гадать не буду, кем ты в жизни станешь,

Но ты уже по званью — Человек.

Сорочий гомон, громкий грай вороний

Нам не помеха спать и размышлять.

И облака в небесном перегоне

Не устают друг друга догонять.

* * *

Досье АП

Игорь Игнатенко. Родился 4 мая 1943 года в селе Ромны. Окончил Благовещенский пединститут, историко-филологический факультет. Работал на Амурском радио и телевидении, корреспондентом радиостанции «Маяк» на БАМе, в газетах «За педкадры», «Амурская правда», «Авангард», «Кадры — селу». Член Союза писателей России с 1991 года, поэт, прозаик. Автор шестнадцати книг стихотворений и прозы. Лауреат Амурской премии в области литературы и искусства за книгу стихотворений «Прощай...» С 1996 года — председатель правления Амурской областной писательской организации, секретарь правления Союза писателей России.