Фото: БГПУФото: БГПУ

Гений амурской поэзии

Монография профессора БГПУ Александра Урманова и его аспирантки из Китая Лю Ин «Ах, когда же Русь проснётся?..»: Судьба и творчество Фёдора Чудакова» — это кропотливый пятнадцатилетний труд. В своей работе ученые исследовали жизненный и творческий путь одного из самых талантливых российских сатириков начала XX века.

Поэт, прозаик, драматург и публицист прожил короткую жизнь — всего 30 лет. Его книги должны стоять на одной полке с произведениями сатириков Серебряного века Саши Чёрного, Надежды Тэффи, Аркадия Аверченко, но в силу идеологических причин они на сто лет были преданы полному забвению. Однако литературоведы из Благовещенска и Хэйхэ смогли устранить историческую несправедливость.

— Федор Чудаков был родом из Пензенской губернии, а в Благовещенске прожил десять из своих тридцати лет. Творил здесь и погиб здесь. Когда началась революция 1905 года, Федор Иванович вступил в партию эсеров, за что получил три года сибирской ссылки, но оттуда сбежал и оказался в Благовещенске. Если бы Чудаков не был ссыльным, его бы ожидала совсем иная судьба — признание и слава. На Амуре он развивался прежде всего как сатирик: осмеивал теневые стороны российской действительности, долготерпение русского народа, его покорность, мещанскую ограниченность; коррупцию при строительстве трактовой дороги между Хабаровском и Благовещенском — как расхищают бюджет; как наживаются на простых людях мукомолы, которые скупают по дешевке маньчжурское зерно, делают муку и продают ее втридорога, или как винозаводчики спаивают людей. Озвучивал проблемы, которые не исчезают со временем, ведь о чем у него ни прочитаешь — всё и сейчас актуально, — рассказывает доктор филологических наук, профессор БГПУ Александр Урманов.

Фото: Лариса Хатамова

В его совместной с китаянкой Лю Ин книге «Ах, когда же Русь проснётся?..» особое внимание уделяется произведениям Федора Чудакова, посвященным теме взаимоотношений России и Китая. Об этом две большие главы: «Наша — ваша оба братка»: функция бытовых сцен с участием русских и китайцев» и «Проблематика и поэтика стихотворной сатиры, посвященной Синьхайской революции в Китае».

— К китайцам жители Благовещенска в начале прошлого века относились пренебрежительно, называли их «ходи». Поначалу и в творчестве Чудакова они предстают в таком юмористическом ключе: ходя ворует, ходя хитрит. На втором этапе, когда поэт лучше стал узнавать китайцев, он обращается к этой теме, чтобы обнажить социальные проблемы — бесправие рабочего люда, чиновничий произвол. Далее в своих произведениях Федор Иванович пытается показать национальный характер, сильные и слабые стороны китайцев. В произведениях, созданных после февраля 1917 года, он отмечает, что революция в России преобразила китайцев, живущих на левом берегу Амура, — это уже не забитые и гонимые существа, а полноценные граждане освободившейся от гнета самодержавия и полицейщины страны, — поясняет Александр Васильевич.

Глава, написанная Лю Ин, посвящена произведениям Чудакова, описывающим события Синьхайской революции 1911-1912 годов, когда потерпела крушение последняя императорская династия Цин и была создана Китайская республика. Дальновидный Чудаков прогнозировал, что точно такие же события ждут и Россию, поскольку у граничащих друг с другом стран родственные — имперские — модели государственного устройства.

— Сатирик понимал, что и в его стране скоро тоже полыхнет, поэтому своими произведениями он хотел помочь России освободиться от социальных язв, чиновничьего и полицейского произвола, от других многочисленных грязных наслоений. В последние годы жизни Чудаков был противником революций, издавал даже журнал «Дятел, беспартийный», — отмечает Александр Урманов.        

От всеобщего обожания — в безвестность

По словам профессора БГПУ, то, что Федор Чудаков не принял Октябрьский переворот, вооруженный захват власти одной радикальной партией, и привело впоследствии к тому, что пришедшие к власти большевики сделали всё возможное, чтобы память о нем была полностью стерта. Поэт был предан абсолютному забвению: с начала 1920-х годов и до конца XX века ни одной строчки о нем не было написано, ни одно произведение не напечатано, ни в одной энциклопедии литературной жизни Сибири и Дальнего Востока нет о нём даже упоминания.

— Я был потрясен, изучая периодику 1918-1920 годов, оценивавшую трагический уход поэта и его семьи. Тогда ведь еще выходили газеты разных партий, которые обычно ни в чем не сходились, крыли друг друга на чем свет стоит и по любому поводу. Едва ли не единственное, в чем они сошлись, это отношение к, казалось бы, неоднозначному поступку Федора Ивановича и его жены Варвары, какой-то необыкновенный пиетет к Чудакову. После его трагического ухода не прозвучало ни одного слова упрека. Гибель поэта, его жены и ребенка все считали чистейшей жертвой. По общему мнению современников, Чудаковы пожертвовали собой и самым дорогим, что у них было — ребенком, чтобы спасти Благовещенск, Россию от сползания в кровавую пропасть. Ведь накануне большевики, подавляя Гамовский мятеж в Благовещенске, утопили город в крови. И Федор с Варварой в предсмертной записке писали: «Уходим от вас чистыми, на наших руках нет крови». А в письме к брату Дмитрию поэт так объяснил мотивы их решения: «…Умираем радостно. Впереди видим много лет скорби и муки. Подличать и приспособляться не желаем… Думаю, что прожил свою жизнь честно, сделал для народа всё, что был в силах, и теперь, видя, что народ идет по ложному пути, ухожу из жизни. Думаю, что и это честно». Похоронили семью на Вознесенском кладбище по православному чину — не как самоубийц, — делится подробностями биографии амурского поэта Александр Урманов.

И признается, что через Федора Чудакова постигал историю Приамурья: «Иногда я говорю коллегам, что знаю гораздо больше жителей Благовещенска начала XX века, чем современных. Жизнь того времени изучил в деталях, нюансах, лицах, персонажах, судьбах, событиях». 

Патриотизм воспитывается литературой

Недавно благовещенский преподаватель выступал на круглом столе в МГУ и презентовал свой труд о Федоре Чудакове. Московских коллег впечатлило творчество амурского лирика и сатирика — яркое явление в российской литературе начала XX века. Благодаря этому изданию они открыли для себя удивительного автора.

Примечательно, что на обложке книги опубликована цветная фотография Чудакова, хотя при жизни у поэта не было цветных снимков. Авторы монографии, используя сведения из так называемой «карточки разыскиваемого», которую более ста лет назад составил на Федора Ивановича начальник жандармского розыскного пункта Благовещенска ротмистр М. Перков, с помощью компьютерной программы воссоздали внешность поэта в цвете. Оказалось, что у него были синие глаза.   

Федор Чудаков, фото БГПУ

«Ах, когда же Русь проснётся?..» — четвертая по счету книга Александра Урманова как автора или редактора-составителя, вышедшая за последние четыре года в издательстве Благовещенского педуниверситета и удостоившаяся престижной награды на выставке «Печатный двор» во Владивостоке. Она адресована преподавателям вузов, учителям школ, студентам и всем, кто интересуется историей русской литературы и историей российско-китайских взаимоотношений и культурных связей. Среди других вышедших — антология «Литература Приамурья (середина XIX — начало XXI века)» (2022), книги «Мы твердо стали на Амуре» (2019) и «Преподаватели — легенды БГПУ» (2023).

На состоявшейся недавно в Благовещенске международной книжной выставке «Амурские книжные берега» Гран-при в номинации «Увлекательное литературоведение» были удостоены вышедшие в издательстве БГПУ при финансовом участии мэрии Благовещенска два первых тома книжной серии «Из золотого фонда литературы Приамурья», подготовленных профессором: «Амурские лирики рубежа XIX–XX веков» (2023) и «Лирики поколения 1960-х» (2023). Только что вышел 3-й том серии — повесть Г. А. Федосеева «Тропою испытаний». Готовится к выходу и 4-й том — сборник рассказов, повестей и очерков Федора Чудакова «Снеги белые». Почти готов и 5-й том, содержание которого вуз пока держит в секрете.

Фото: БГПУ

— В наших трудах мы порой из небытия возвращаем авторов, которых никто уже не помнит. Хочется, чтобы их произведения изучали в школах. По моему мнению, история русской литературы, как она сейчас подается в российских учебниках и хрестоматиях, — весьма скудна. В реальности русская литература, если не упускать из виду тех выдающихся авторов, которые оказались причислены к «провинциальным» по формальным основаниям, по прописке, — интереснее и разнообразнее! Мы хотим изменить отношение к русской литературе, ее объему и наполнению. И пытаемся представить нашу амурскую литературу в лучших образцах, чтобы вывести ее на орбиту общенациональную, — признается профессор Александр Урманов.

Стихи как лирическая летопись БАМа

Золотую медаль Дальневосточной книжной выставки завоевала антология «Поэзия БАМа (1930-е — 1980-е гг.)», изданная сотрудниками Благовещенского государственного педагогического университета к 50-летнему юбилею строительства Байкало-Амурской магистрали. В течение многих лет лирическую летопись и исторические факты из жизни бамовских поэтов разных эпох и поколений собирали доктор филологических наук, профессор кафедры русского языка и литературы БГПУ Татьяна Смыковская и кандидат филологических наук, доцент кафедры Ирина Назарова.

Книга посвящена литературной истории БАМа, которая делится на два периода. В первой части, охватывающей 1930-е ‒1940-е годы, представлено лирическое творчество заключенных БАМлага, которым выпало стать первыми строителями Байкало-Амурской магистрали. Во второй — поэзия участников Всесоюзной ударной комсомольской стройки 1974–1984 годов.

— Лагерная литературная жизнь первых строителей БАМа, конечно, потрясает. В антологию вошли тексты трех пластов. Первый — официальная литература, связанная с изданиями и книгами, выпускавшими в лагере. Второй — потаённая литература, когда авторы писали тайно и не стремились публиковаться на страницах лагерных изданий, а переправляли свои произведения в письмах либо восстанавливали после освобождения их по памяти. Третий пласт — это переходная литература. Поэты данного пласта попытались приспособиться и сотрудничать с лагерными институциями, редакциями газет, были лагерными корреспондентами. Это пласт, кстати, самый парадоксальный и потому интересный, — говорит профессор кафедры русского языка и литературы БГПУ Татьяна Смыковская.  

В официальной лагерной литературе темы были строго регламентированы: перековка (перевоспитание) заключенных, восхваление стройки, железной дороги и объектов, связанных с ней, и труда ударника. Потаённое же лагерное творчество тематически разнообразно, оно пропитано темами, характерными для всей русской литературы: любви, природы, жизни и смерти.

Литературная отдушина каторжан

— В БАМлаге была развита издательская система. Лагерное начальство прекрасно понимало, что печатное слово — агитационное, способное воздействовать на людей. С его помощью решались весьма конкретные цели: поднять темпы строительства, прославлять ударников, бичевать отказчиков. Сначала выпускались однополосные газеты-штурмовки, а с 1932 года типография заработала на полную мощность. С конца 1933-го стали появляться журналы: литературно-художественный «Путеармеец» и сатирическо-юмористический «На тачку». Начали выпускаться небольшие книжки из серии «Библиотека строителя БАМа»: «Простые рассказы о подвигах», «Победа», сборник стихов «Розовое утро», выходили газеты на языках малых народов, — продолжает Татьяна Евгеньевна.

Масштаб строительства был огромен, БАМлаг относился к самым крупным подразделениям ГУЛАГа. На момент его реорганизации, а БАМлаг в 1938 году был разбит на более мелкие подразделения (Амурлаг, Бурлаг), строительство БАМа охватывало 269 тысяч заключенных. Это только по официальным данным. Центр управления лагерями и типография находились в Свободном, где выпускалась и главная газета «Строитель БАМа». 

— Политические заключенные в лагере соседствовали с 35-пятниками, то есть осужденными по уголовным статьям. Жизнь репрессированных была несладкой. Однако заключенные, конечно, осознавали, что строят что-то грандиозное, чего никто и никогда до них не делал. Они понимали, что их каторжный труд, мосты и стальная дорога послужат нескольким поколениям. Это согревало их сердца, и это звучит у многих авторов, — отмечает Татьяна Смыковская.    

Фото: БГПУ

Среди творцов БАМлага были те, кто связан с поэзией Серебряного века. К примеру, Арсений Альвинг — известный поэт, прозаик, издатель выходившего в Москве журнала «Жатва». Он дружил с Анной Ахматовой, Валерием Брюсовым, Сергеем Городецким и другими. Первый литературно-художественный сборник «Путеармеец» вышел в 1935 году под его редакцией.

В свободненском исправительно-трудовом лагере отбывали срок известные поэты Глеб Анфилов (ученик Валерия Брюсова — он, к сожалению, там и погиб), Евгений Геркен-Баратынский (правнук поэта Евгения Баратынского), Анастасия Цветаева (младшая сестра Марины Цветаевой). Анастасия Ивановна была осуждена на десять лет, три из которых была заключенной БАМлага, затем Амурлага. Стихи, написанные Цветаевой в свободненском лагере, были восстановлены ею по памяти спустя много лет. Кстати, о смерти сестры Марины Анастасии сообщили только спустя два года.  

О нет, я не могу погибнуть в БАМе,

Ведь это просто было бы смешно!

Друзья мои, что я увижусь с вами,

В том для меня сомнений нет! Но вот одно…

В БАМлаге создал первую редакцию своей лирической поэмы «Оро» ученый, поэт, философ и священник Павел Флоренский. Фрагменты текста Павел Александрович отсылал семье. Произведение так и осталось незавершенным.

Когда система ГУЛАГа перестала существовать, большая часть тиражей газет и журналов, выходивших в лагере, подлежала уничтожению. Сохранились единичные экземпляры изданий — их сберегли родственники заключенных. «Исследуя тему литературы БАМлага, я понимала, что поднимаю из небытия людей, которые трудились и творили на амурской земле. Моей задачей в антологии было — донести их имена до широкой читательской аудитории», — признается Татьяна Евгеньевна.

Дорога длиною в жизнь

Вторую часть антологии, которая раскрывает историю литературного БАМа 1970–1980-х годов, когда Байкало-Амурская магистраль стала Всесоюзной ударной комсомольской стройкой, подготовила Ирина Назарова. Для нее история Байкало-Амурской магистрали — личная тема. Родители педагога приехали на комсомольскую стройку, и там она сама выросла.

Насыщенная культурная жизнь, величие амурской природы, грандиозный размах стройки века способствовали началу новой эпохи художественного творчества на БАМе. В 1970-е по всей трассе стали возникать литературные объединения. В Амурской области первым стало «Серебряное звено» в поселке Аносовском. В него вошли плотники, сварщики, бетонщики, а в свободное от работы время — художники, поэты, музыканты и фотографы.

— С 1972 года начинают восстанавливать Малый БАМ, построенный в 1930-е годы заключенными БАМлага, а во время Великой Отечественной войны разобранный и перевезенный под Сталинград. В восстановлении этой ветки с 1974 года участвовал Владимир Андреевич Мальков, один из инициаторов и организаторов «Серебряного звена». Он был из числа тех бамовцев, которые жили в палатках, отапливающихся буржуйками, работали в тяжелейших условиях и при этом писали стихи и даже выпускали рукописный альманах. Единственный сохранившийся экземпляр издания мне передала вдова Малькова в отсканированном виде, — рассказывает второй автор-составитель антологии Ирина Назарова.

Поэты-бамовцы писали о покорении тайги, самоотверженном труде первопроходцев, дружбе братских народов, любви.

— Энергетика стихов строителей-комсомольцев, в отличие от заключенных, другая. Все первые стихотворения — ура-патриотические, очень эмоциональные. Это ода великой стройке, железной дороге, стране: «Музыка стальная, принимай меня! Слышишь, как играя мускулы звенят? В самой ярой гуще парня не жалей, Дай тропу покруче, груз потяжелей! Дай лихие реки, бешеный мороз. Дружбу — так навеки! Песню — так до слёз!», — цитирует стихотворение Олега Головко Ирина Сергеевна.

Продолжатели великого дела

Расцвет поэзии БАМа пришелся на 1970–1980-е годы. В это время молодые поэты выпустили десять персональных поэтических сборников и антологию стихов поэтов БАМа «Стыковка». Часто они печатались в газетах «БАМ» и «Авангард» и известных периодических изданиях: «Смена», «Советская женщина», «Юность».

Главной литстудией на БАМе стало легендарное тындинское «Звено», организованное по инициативе журналиста, драматурга Ивана Шестака. Его пьесы «Обход» и «Запас прочности» шли на прославленных театральных подмостках — в «Ленкоме» и МХАТе. Практически сразу «Звено» возглавил приехавший на БАМ известный поэт и член Союза писателей Советского Союза Олег Головко, писавший не только о БАМе, но и о войне. Головко приехал на стройку с Украины, его детство прошло на оккупированных фашистами территориях, поэтому эта тема его волновала всегда.

К теме Великой Отечественной войны многие бамовцы нередко обращались потому, что считали себя продолжателями того большого дела, которое делали их отцы и деды, защищая родину. Строя Байкало-Амурскую магистраль, они тоже вносили большой вклад в безопасность страны, ведь политическая обстановка в те годы была напряженная (речь идет о конфликте на острове Даманском).   

Кстати, об этих событиях Александр Симаков написал замечательную поэму «Граница». Она была опубликована в газете «Амурский комсомолец» в 1982 году и более нигде не печаталась и даже не упоминалась, поэтому долгие годы оставалась неизвестной читателю. Поэма в полном объеме вошла в антологию. 

Фото: БГПУ

— Со временем появились совершенно другие интонации, стихотворения о производственных трудностях, о необходимости бережного отношения к природе, к коренным жителям края (в стихотворениях возникает мотив вины за напрасно загубленную тайгу, за разрушение веками формировавшегося уклада эвенков). Писали бамовцы и о своих предшествениках, узниках БАМлага. Правда, к этой теме они обратились уже ближе к 1990-м годам. В эти же годы будет написано немало стихотворений о России, о тех катаклизмах, которые происходили в стране и, конечно же, о судьбе БАМа, который тогда только ленивый не называл «памятником застою» и «дорогой в никуда». Обида, негодование по поводу предательской политики властей звучит в целом ряде стихотворений, вошедших в антологию. Но самое сильное из них — это стихотворение Владимира Гузия «Я шел двадцать лет…»:

Чтобы так разрушать — это надо уменье,

В такой заварухе — особый секрет,

Когда созидающему поколению

Так подло и зло перебили хребет.

Запомнит нас всех, но простит нас едва ли

Дорога, которую мы потеряли.

Я знаю, что БАМу вернут его имя

И честный навряд ли забудется труд,

Но мы к тому времени станем другими

Ожоги предательства уж не сойдут.

А есть бамовские поэты, которые вообще никогда не обращались к теме БАМа, за исключением нескольких стихотворений. Например, Тамара Шульга — автор проникновенных лирических стихотворений о любви, о северной природе, чувствах, которые эта природа вызывает, о творчестве, детстве и своей малой родине, — отмечает Ирина Сергеевна.

По словам литературоведа, поиск информации о бамовских литераторах, многих из которых уже нет в живых, дело весьма непростое. В лучшем случае материалы об их жизни и творчестве переданы в архивы и музеи, в худшем — вообще не сохранились. Оно и понятно — будучи в большинстве своем непрофессионалами, литераторами «по-совместительству», бамовцы мало заботились о судьбе собственного литературного наследия. Часто же архивные материалы хранятся у родных и друзей, найти которых не так-то просто. Ведь БАМ строила вся страна, поэтому речь идет об учреждениях и людях, разбросанных по территории России и даже бывших союзных республик.  

Возрастная категория материалов: 18+