Но в девяностые годы количество тындинских поэтов резко уменьшилось. Кто-то навсегда покинул БАМ в поисках лучшей доли, кто-то, отчаявшись, оставил занятия поэзией и занялся доходным ремеслом. Третьи продолжают творить, но пребывают в безвестности, поскольку на издание книг не имеют достаточных денежных средств. Четвертые, самые счастливые, пишут и публикуются. В их число входит Владимир Гузий, несомненно, один из самых талантливых поэтов Дальнего Востока и Сибири. О нем можно сказать: «Ровесник БАМа». В 1975 году девятнадцатилетним пареньком, полным романтических радужных надежд, Володя прибыл на стройку в составе ударного отряда «Волгоградский комсомолец». И хотя родители готовили ему совсем другую, более спокойную и благополучную карьеру, он заартачился: «Хочу всего добиться сам». В первый же год многие волгоградцы, столкнувшись с трудностями быта, рванули назад. А Гузий домой не вернулся. Стыдно было перед домашними, к тому же чувствовал, что жизнь проверяет его, и негоже сдаваться в самом начале пути. Чего только он за это время не испробовал: был лесорубом, электромонтером, монтажником, художником-оформителем, мотористом, учителем русского языка и литературы, слесарем, корреспондентом газеты «БАМ», режиссером телестудии, старшим научным сотрудником музея истории БАМа. Сейчас - собственный корреспондент газеты «Дальневосточная магистраль». Гузий не знает, что такое спокойная жизнь. Дома его почти не застанешь: он в дороге, он в пути. Но стихи пишет постоянно. Верит в то, что времена изменятся в лучшую сторону и к поэтам опять начнут прислушиваться, как было всегда в России. А потому, несмотря ни на что, потратил накопления на издание новой третьей книги «Чукчуду». Мог бы на эти немалые деньги смотаться куда-нибудь в Египет или Шри-Ланку. Но перечислил сумму в Новосибирск, потому что у нас книга стоила бы раза в три дороже. В сборник вошли полторы сотни стихов, написанных в последние 5 лет, и кое-что из раннего - итого 257 стихотворений. Уезжать из Тынды Гузий не хочет - здесь его знают и ценят, да и бесплатный проезд по железной дороге помогает посетить дорогие сердцу края. Скоро опять собирается вместе с семьей побывать в Михайловском. Говорит, что уже написал на тему Пушкина около 40 стихов... «Возвращение по кругу» - вот что обозначает эвенкийское слово «Чукчуду». Знакомишься со стихами Владимира Свиридовича, и берет чувство гордости за то, что человек не сломался под тяжестью сегодняшних реформ, увлеченно продолжает любимое дело, пишет грамотно, умно и тонко. Как будто и не было захлестнувшей наши души мутной волны воинствующих дилетантов, как будто мы вновь очищаемся от грязи гламура, опять уверенно идем по однажды заведенному кругу, где нет пошлости и жажды потребления, а есть чуткие и добрые наблюдения талантливого поэта. Вот названия глав этой книги: «День брусники», «Лучшая дорога нашей жизни», «Цветы у зимовья», «Эхо», «Вся душа чистым светом омылась». Досье «АП» Владимир Гузий. Окончил Литературный институт им. А. М. Горького. Публиковался в журналах «Огонек», «Знамя», «Литературная учеба», «Дальний Восток». Член Союза писателей России с 2005 года. Автор трех книг стихотворений. Был составителем двух антологий бамовских поэтов. Награжден медалью «За строительство БАМа». Почетный гражданин Тынды. Владимир Гузий Таежное танго Вот и лето. Тайга встрепенулась От дождей, от цветов и тепла, И далекая, шумная юность Неожиданно в гости пришла. И так сладко, так сладко, так сладко Тает запах черемух в ночи, И где раньше стояла палатка, Наше танго все также звучит. Любимая моя, как вовремя я встретил Тебя в своей судьбе в задумчивом краю. И снова ветер наш загадочен и светел, И я тебя люблю, одну тебя люблю. Пусть туман серебристый украдкой Прикоснулся к твоим волосам, Только ты остаешься загадкой, Неподвластной ни дням, ни часам. Удивляться никак не устану. Не страшны мне ни боль, ни года. Столько лет я живу рядом с тайной, Но никак не могу разгадать. * * * Говорят, что лягушки - Космические существа, А иначе откуда глаза такие И слова, непонятные нам слова, И способность жить сразу в двух стихиях? По ночам в июне они выходят на связь Из пруда любого, из каждой речки. Сообщают космосу: цель сорвалась, Все внизу «зеленые человечки». На вершину жизни не поднялись, Поднялись земные, совсем другие. К своему созвездью уходит ввысь Гулкая, протяжная ностальгия. Да... Пришельцы в речке... Конечно, бред! Но так хочется знать, так верить хочется: Мы одни во Вселенной сорок тысяч лет. И чего не придумаешь от одиночества. Нобелевская премия За добрые деянья, за конкретность Давали премию в былые времена. Но вот теперь пришла политкорректность, И странные возникли времена. Стокгольм всегда отслеживает зорко Всех лучших гениев во всех краях Земли. Но ни Толстой, ни Чехов и ни Горький Сквозь тщательное сито не прошли. А вот китаец. Пишет по-французски. Его читают друг, жена, сосед. И чтоб кружок Расширить этот узкий, То лучше способа, чем премия, и нет. Что Астрид Линдгрен? Это ж для детишек. И Карлсон - непонятный весь такой. Она же про политику не пишет, А значит, нет и пользы никакой. Что Ахмадулина? Ее стихи туманны: Любовь, сады, романтика и дым. А вот австрийка славит лесбиянок. Вот мы ей обязательно дадим. И кажется сегодня отчего-то, Что премию отметит вдрабадан Безграмотный, безрукий, безработный Метис-мулато- эскимосский наркоман.

Возрастная категория материалов: 18+