Добровольская считает: детей надо любить и оберегать. Фото: Валерия Аникина / «Амурская правда»Добровольская считает: детей надо любить и оберегать. Фото: Валерия Аникина / «Амурская правда»

Теперь мать-одиночка без отрыва от производства воспитывает трех сыночков и лапочку дочку. В искусстве она так же плодовита — проекты с ее участием идут нон-стопом по ТВ. Во время амурского фестиваля многодетная знаменитость представляла фильм «Иванов» и антрепризу «Дублеры».

О детях

— Евгения, для женщины важнее сделать успешную карьеру или состояться как мать?

— Все мы разные. Одним важнее быть лауреатами всевозможных конкурсов, мировыми знаменитостями. Для меня главное, чтобы все это гармонично и органично сочеталось.

— На фестивале вы удивляли своим талантом зрителя «Амурской осени», а осенние обострения вам знакомы?

— Я называю подобное состояние «осенний блюз». Это бывает у одиноких людей и у тех, кому нечем заняться. Я же с утра встала, отправила детей в школу, сварила кашу, погуляла с собаками, позвонила всем, побежала на работу. Мне некогда страдать у окна.

Хотя бывают минуты и отчаяния. Но лучше себя до этого не доводить.

— Вы хотите, чтобы ваши дети пошли по актерской стезе?

— Нет, но они сами все решают. Чем занимается мой старший сын, я до сих пор понять не могу. Самый умный в нашей семье, окончил Плехановский институт. Средний сын снимается в кино и передает мне приветы от друзей-артистов. Мы даже с ним постояли в одном кадре, очень нервничали. Скоро выйдет фильм «Белая гвардия». Он играет там Николку. С мужчинами вообще сложно. У них переходный возраст начинается с пяти лет. И все время они куда-то переходят. Не успеваешь удивляться.

— Вы пользуетесь льготами как многодетная мать?

— Частично. Но все наши льготы, даже капитал 300 тысяч — это издевательство над многодетными матерями.

— Какой совет можете дать многодетным и одиноким матерям?

— Чтобы не отчаивались. Когда-то у меня была очень сложная ситуация. Я в истерике, сколько же можно начинать жизнь с нуля? А знаменитая актриса Татьяна Лаврова, вместо уси-пуси, сказала: каждый день можно начинать жизнь с нуля. Это фраза обнадеживает, ведь все зависит только от тебя.

О собаках

— А сколько у вас животных?

— Три собаки. Бернский зенненхунд — дурища огромная. Золотистый ретривер — дико красивый и джек-рассел терьер. Он все время мешается под ногами, на него всегда кто-нибудь наступает. Причем самого маленького пса хотел младший сын. Он все время говорил, что большие собаки не обращают на него никакого внимания и не слушаются. В итоге — распрекрасный джек-рассел терьер кусает младшенького и слушается всех, кроме него.

— Где же вы держите такое беспокойное хозяйство?

— Везде. Ходишь по квартире и переступаешь через живые коврики. Особенно на кухне. Она у меня небольшая, поэтому огромные собаки любят там лежать.

— Чего не хватает в жизни?

— Того же, что и всем — одной тысячи, одной комнаты и еще чего-нибудь да побольше.

О работе

— Ваша любимая роль?

— Я все свои роли люблю. Они такие разные. Мои героини постоянно меняются, и я вместе с ними — от 56 до 44 размера. Это радует. Нам, характерным артисткам, два килограмма туда, два килограмма сюда — все равно. Я же не «голубая» героиня, от которой требуют только фигуру и лицо.

Мне нравится, когда зрители после спектакля подходят и говорят: «Ой, вы в жизни такая маленькая, хорошенькая, а на экране ого-го»! Оказывается, столько лет снимаюсь в кино, а все не фотогеничная. А если в целом, то люблю играть Чехова. Каждый раз фразы великого классика открываешь для себя по-новому.

— А кого сыграть мечтаете?

— Если мечтать о заветной роли, которую тебе все равно никогда не дадут, то можно сойти с ума. Что есть, тому и рада. Когда я была начинающей актрисой, долго играла в массовке. Амбиций у меня тогда было выше крыши. Я решила: буду играть «кушать подано» так, как будто на спектакле сидит Никита Михалков. Потом у меня пошли эпизоды, затем вторые роли и, наконец, главные. Проходит много-много лет. Прихожу во МХАТ, а Шакуров с Гурченко очень нервничают. Спрашиваю, что случилось? Сегодня Михалков придет на спектакль, отвечают они. А меня это уже не волнует.

О вредных режиссерах

— Какая роль далась на измор?

— Роли не отнимают силы. Отнимают режиссеры, иногда даже навылет мозга. Я очень долго болела после Говорухина. (Картина «Артистка». — Прим. АП). Не могла никого видеть.

— Евгения, вы позволяете себе капризничать на съемочной площадке?

— Что значит, капризничать? Я вообще не капризный человек. Занимаюсь делом. И если режиссер чего-то не догоняет, то это не капризы. Я стараюсь быть убедительной. Режиссеров нормальных мало. Это общероссийская беда — и для кино, и для театра. Я стараюсь работать с теми людьми, которые меня ценят и прислушиваются к моему мнению. Это сотворчество. Режиссура должна быть разумной, впрочем, как и власть. Я же не собачка, чтобы слепо выполнять приказы.

— Приходилось изображать экстрим на сцене или экране?

— Безусловно. Я снималась в главной роли в итальянской картине. Режиссер Бертолуччи заявил мне: «Как же так, вы не водите машину? Вы же читали сценарий? Почему вы согласились на эту роль»? Я ему отвечаю: «Ну и что, меня еще сжигают в печи. Я тоже должна это уметь?» Еще когда я снималась в знаменитой тюрьме «Кресты», меня пытали, текла кровь, но это все грим.

— Зато «Кресты» настоящие…

— Атмосфера была ужасная. Нас всех тщательно проверяли. Ничего с собой нельзя проносить. Жуткие камеры, а в них — столько людей. Пока меня вели по коридору, узники прилипали к окошкам и кричали. Что я только там не услышала!

О Приамурье

— А какие впечатления увезете с земли амурской?

— У вас потрясающие зрители. Мне очень понравилась Константиновка. А Благовещенск из-за плотного графика я посмотреть не успела.

— Даже по магазинам не ходили?

— Вот по магазинам точно не пойду. Для меня это мучительно. Стою как-то в очереди за колбасой, а сзади меня женщина. «Простите, я четвертую серию не успела посмотреть. Скажите, чем все закончится?» И это — реальный случай. Это ужасно, когда тебя узнают. Вот Людмила Гурченко в самолетах не спит, боится, что ее будут фотографировать. Людям сложно объяснить, почему ты не накрашенная. Когда ты по 12 часов на съемках ходишь в гриме или в театре на три часа наносишь маску. Бедная кожа должна же когда-то отдыхать.

Мечтаю разжиться на рекламе

— Евгения, сегодня многие актеры принимают участие в популярных проектах. Они поют, пляшут, катаются на коньках, рекламируют все, что угодно. Вас почему нигде не видно?

—В экстремальные программы не пойду. Детей жалко. А в рекламе сняться мечтаю, в какой-нибудь «фруто няне». Но там конкурс, знаете какой?! Нет, я рекламодателям по формату не подхожу. Даже в «черный жемчуг», где подработали многие артистки. Я все ждала — позовут или нет. Ладно, буду деньги иначе зарабатывать.

«Мы с Ефремовым устали быть вместе»

«9 лет я жила с Михаилом Ефремовым в законном браке. Очень сложно жить вдвоем даже тем людям, которые вместе работают. А людям творческой профессии — практически невозможно. Существует ревность к работе, человеку, успеху. Кто сегодня будет мусор выносить и полы мыть, а кто творчеством заниматься. Это очень сложно. Мы прожили в достаточно плотном творческом графике. Мы просто устали друг от друга».

Возрастная категория материалов: 18+