Имя на карте — Ерковцы

Икона спасла от огня

— Наше село всегда считалось селом кулаков, но просто люди умели и любили работать, — рассказала заведующая сельской библиотекой и краевед Анна Шматкова.

— Так, может, у вас в селе и клад где закопан? — пошутили мы.

— Клад, без сомнения, у нас есть, — лукаво улыбнулась краевед. — Я вам его обязательно покажу.

По официальным документам, амурское село Ерковцы в Ивановском районе было основано 18 июня 1894 года.

— Первые переселенцы приехали из Украины — Полтавской губернии, где тоже есть Ерковцы, — провела исторический экскурс Анна Шматкова. — Путь на амурскую землю по традиции проложили крестьяне и казаки. Мы долгое время думали, что название Ерковцы пошло от украинского слова «ерки», что значит овраги или холмистая местность. Год тому назад я выяснила, что это не совсем так. Село было названо по имени казака Ерко, основавшего украинское село.

В наших амурских Ерковцах до сих пор живы прямые потомки первых украинских переселенцев. Одна из них — старейшая жительница села 92-летняя Ульяна Филипповна Мариненко.

— В списке первых переселенцев — мои дед и бабушка, — рассказала Ульяна Филипповна. — Дед рассказывал, что когда приехали сюда, всюду тайга была непроходимая. Нашли речку и решили остаться. Вырубали лес, строились. До сих пор стоит дом на въезде в село, который дед строил. Разрабатывали и первые поля, на которых выращивали подсолнухи, привезенные с Украины.

О том, как осваивали новое место первые переселенцы, старейшая жительница села знает и по рассказам родителей.

— Я не знаю, как дед сюда добирался, а моя мама Мария Федоровна приехала на амурскую землю еще до революции — в 1914 году. На Украине она не очень хорошо жила, у богатых свеклу обрабатывала на поле. Дорог тогда не было, поэтому поездом добралась только до Сретенска Иркутской губернии. Сюда уже плыли на пароходе, еще как-то умудрились лошадей привезти с Украины.

Если о трудностях первых переселенцев Ульяна Филипповна не помнит, то страшный голод 30-х годов пережила сама.

— Неплохо только поначалу жили, а в 1933 году ввели продразверстку. Голодовка началась страшная, у меня бабушка с голоду умерла. Весной — в самое голодное время, драли кору, толкли ее и ели. Я помню, что сил не было, а ходила на учебу каждый день. Как-то иду из школы и думаю — все, завтра уже не встану…  Но вставала и шла. Так и закончила школу. Потом старший брат пришел и сказал, что больше голодать не будем. Посадили много всего — и картошки, и тыквы. Интересно, что в войну не голодали, научились жить — оставлять продукты на запас.

Великая Отечественная — отдельная страница в истории каждой российской семьи. Не обошла она стороной и семью Ульяны Филипповны

— Когда война началась, брат и сестра на фронт ушли, а я преподавала в школе. Причем все предметы вела: химию, географию, математику, русский язык, литературу. Помню, как открывала начальную школу в тайге в Завитинском районе в 1938 году, мне тогда только исполнилось 16 лет. Никогда не забуду, как с ребятами школу спасали. Вокруг лес горит, к деревне огонь уже подходил. Дети в школе собрались, взрослых никого — все на полях сою от огня спасают. Ребятишки говорят: будем защищать школу и склады с зерном — пусть наши дома горят. А я думаю, как ребятишек спасать. Не знаю, чем бы дело закончилось, если бы не икона… Бабушки старые достали где-то икону и стали ходить с ней по деревне — уговаривать Бога, чтоб дождь пошел. И не поверите — пошел дождь, вроде и туч не было. Огонь так до деревни и не дошел.

В списках значится

Еще один потомок первых переселенцев — Петр Иванович Куптель. «Это наша настоящая достопримечательность, — продолжила экскурсию по селу Анна Шматкова. — Ветеран войны, работал заведующим клубом, 25 лет в школе вел уроки трудов, завхозом был». Увидев машину с надписью «Амурская правда», Петр Иванович бодро вышел навстречу.

— Что нового в мире? — с живым интересом спросил о новостях сельский старожил. — Я газет, правда, не читаю — вижу плохо, а радиоприемник на днях сломался.

К врачам обращался, а те отвечают: «Дедушка, вы в свой паспорт на возраст давно смотрели?»

Узнав, что мы приехали за сельской историей, Петр Иванович рассказал свою.

— Дед мой Куптель Федосей Ильич в 1895 году прибыл с сибирского города Тобольска. А вот бабушка, у нее фамилия Кизуб — с Украины. Там и сейчас у меня сестра двоюродная живет. Я уже амурский — в Ерковцах в 1923 году родился,  с тех пор и живу, уезжать никуда не собираюсь, — четко по-военному отрапортовал Петр Иванович. — Был перерыв в шесть лет — три года воевал, а потом в Приморье служил.  За 91 год разно жилось. В 30-е годы пилили с отцом липу, а потом опилки смешивали с мукой и делали из них лепешки. В реке рыбы много было, за счет этого и выжили.

До сих пор старейший житель с болью вспоминает страшную страницу истории под названием  сталинские репрессии.

— Отца в 1938 году посадили, как положено, по 58-й статье. Мать ездила в Хабаровск — искала, — вспоминает Петр Иванович. — Там папку открыли и сказали, что отец осужден на 10 лет без права переписки. Это мы уже много лет спустя узнали, что слова «без права переписки» правильно читать «расстрелян». Потом мне удалось прочитать личное дело отца. Оказалось, на него кляузу друг написал, мол, занимается вредительством. А этого в то время было достаточно для расстрела. Где похоронен отец, до сих пор не знаю...

«Если бы не сломавшийся радиоприемник, то сейчас на жизнь грех жаловаться», — уверен сельский старожил-оптимист. 

— Хорошо обо мне государство заботится — пенсия 30 тысяч, квартиру мне Путин в Благовещенске подарил, — перечислил блага ветеран. — Слуховой аппарат тоже подарили, но он мне что-то не подошел, таблеток у меня навалом… Жить можно! Главное не лежать, а двигаться!

Ерковецкий бой

Далекая Украина в амурских Ерковцах сохранилась лишь в фамилиях его жителей, даже у первых сельских улиц по-советски нейтральные названия.

— Первая улица, появившаяся в селе, теперь улица Гагарина, по некоторым данным, раньше она была Кооперативной, а до этого — Таврической. Каких-то других украинских названий не сохранилось, — развела руками краевед.

Зато сохранились названия, связанные с более поздними событиями.

— В  конце октября 1919 года к Ерковцам подошла большая партизанская армия, хотели передохнуть несколько дней, но не получилось, — рассказала новую историю Анна Шматкова. —  Разведка доложила, что со стороны Черкасовки идет отряд японцев — 400 человек на подводах. Было решено принять бой. Партизаны устроили за селом засаду. Партизаны окружили японцев и загнали их в речку. А в конце октября раньше у нас морозы уже ого-го какие были. К утру большинство японцев замерзло, выживших —добили. До сих пор за селом сохранился бугор, который местные жители называют японским.

Сильно пострадало зажиточное село кулаков и  в годы репрессий. Так, по итогам переписи 1929 года в Ерковцах проживало 2517 человек, по итогам же переписи 1939 года в селе оставалось всего 1817 жителей.

— Сегодня село живет — люди работают,  у нас есть поэты, художники, певцы, семейные пары, которые справили бриллиантовые свадьбы. Поэтому главный клад села Ерковцы — это его жители, — открыла на прощание главную тайну Анна Шматкова.