— Судя по вашим интервью, вы очень небезразличный человек: то с автохамами боретесь, то спасаете культурные ценности. Зачем вам это надо?

— Есть две причины, по которым я берусь это делать. Первая — потому что я не могу этого не делать.

 — Потому что вы известный человек, или потому что вас в детстве правильно воспитали?

 — Я думаю, что делал бы это, даже если не был известным человеком. Мне внутренний голос говорит, что нужно делать.

Вторая причина — именно из-за того, что я известный, есть понимание, что могу достичь результата. Условно говоря, у нас в городе было очень красивое панно, на торце пятиэтажного дома. Очень известное панно с временами года художника Махотина. Я всю жизнь прожил, было это панно. И вдруг его закрыли рекламой. Год висит, полтора — и я понимаю, что нас всех обокрали. Это наше, и вдруг кто-то его закрыл и зарабатывает деньги рекламой. Был такой скандал! В это время там висела реклама, на которой была Вера Брежнева. Говорили: «Шахрин против Веры Брежневой». Меня подмышки Веры Брежневой вообще не волнуют: там была реклама какого-то дезодоранта. Я хотел, чтобы городу вернули панно. Я пошел в прокуратуру, просто пришел и спросил: «Это законно?»  Через три дня сняли, через несколько недель демонтировали конструкции. Третий год в городе снова есть это панно. Наверное, если бы пришел другой человек, он ничего бы не добился, по кабинетам походил и надоело бы.

С теми же парковками… Я не бегаю по городу. У меня рядом с домом есть два пандуса: съезды для мамочек с колясками и инвалидов. Напротив этих пандусов ставят машины. Может быть, они не замечают, думают, что никому не мешают. Мне хотелось просто подать им сигнал. Я сделал маленькие оранжевые таблички: «Я реальное парковочное хамло». Ходил и приклеивал. Год где-то клеил. Поняли люди, что сюда ставить машины не надо.

 — Шахрин всегда работает на результат?

— Когда я влезаю в какие-то конфликтные ситуации, я понимаю, что могу достичь результата. Когда я понимаю, что не могу, не влезаю. Люди, которые борются за старый город, пишут мне письма и каждую неделю зовут меня на разные митинги. Но я не каждый раз туда выхожу.

— Вы собираетесь приступить к съемке документальных фильмов об истории Урала...

— Я снял один фильм, ну не я, мы втроем...

— Как пришла эта идея, почему решили обратиться к этому материалу?

— Первый фильм появился... У нас есть фестиваль «Старый новый рок», который мы делаем, в этом году мы придумали сделать мотопробег, собрать наших байкеров, проехать по так называемому изумрудному кольцу Урала, по знаковым местам Свердловской области. Байкеры это с удовольствием подхватили. Поехали, в маленьких городочках играли концерты. Мы поехали смотреть эти города. Я понял, что мне это интересно, там такие люди прекрасные, они так рассказывают, и что я так очень поверхностно знаю историю своего края, в котором живу всю свою жизнь. Мы сняли первый фильм, который так и называется «Байки земли Уральской». Слово «байки» от байкеров. 30-минутный фильм получился хорошим простым языком. По крайней мере, я знаю, что у нас во всех школах Свердловской области его показывают как учебное пособие на уроках. Ребятам понятно на том языке, на котором я рассказываю. Им хочется туда поехать.

Главная задача была в том, чтобы людям захотелось поехать и посмотреть. Когда мы это делали, мы, например, нашли прекрасный сельский музей. Там есть роскошный человек директор музея, экскурсовод. У него уральский говор, мужицкий уральский юмор. Он нас всех сразу закатал ниже плинтуса с нашими знаниями. Но это так не обидно, ты понимаешь, что ты на самом деле никто и звать тебя никак, приехал тут артист!

Мы сняли еще один фильм, но не смонтировали, к сожалению: средства закончились. Он о деревенском быте, о том, что было 200 лет назад, как жила уральская деревня.

 — Вы смотрите телевизор, наверняка следите за последними событиями у наших соседей. Очень многие известные люди открылись с неожиданной стороны, порой неприятно удивив. Для вас в связи с последними событиями не было таких неприятных открытий?

— Конечно, эти события прошлись такой разделительной полосой по друзьям, по семьям, по государствам, национальностям. Проехались. Мне проще, я не общаюсь, не сижу ни в каких Сетях. Нигде не зарегистрирован. В основном там происходят все скандалы. Никто никому ничего не может доказать. С теми людьми, с которыми я общаюсь — вот когда общаешься, ты можешь иметь даже радикально разные точки зрения, но каждый может аргументировать, выслушать, — я честно говорю, что ни с кем не рассорился. Хотя со многими своими знакомыми я не согласен по некоторым позициям. Я не высказываю вслух свою позицию.

— А люди культуры?

 — Это их право высказывать — не высказывать, быть правым — быть не правым. На это есть свобода. Мы за это и боролись, чтобы каждый имел право свою мысль высказывать. Я считаю, что в данной ситуации я лучше промолчу, от этого будет гораздо больше пользы, если в этот костер не подброшу дровишек.

— Мы сегодня услышали такую фразу относительно вас: «Для Шахрина что петь, что говорить — одинаково». А что петь, что жить — одинаково?

— Я все время пою, чего-то мычу под нос. Мне даже жена говорит: «Ты понимаешь, что ты, даже когда ешь, что-то поешь?!» Это так и есть!

Полное интервью с лидером группы «Чайф» Владимиром Шахриным слушайте и смотрите на сайте АП. 

Возрастная категория материалов: 18+