Александр Ярошенко

Тайная монахиня

Она всегда стояла у поминального подсвечника в старом Благовещенском храме, что на улице Горького. Согнутая спина, растянутая кофта, платочек, подвязанный под подбородком. Тихая, кроткая, улыбчивая. Мелко, мелко крестилась…

Во все церковные службы ее согбенную фигурку можно было видеть на неизменном месте. У поминального подсвечника — там, где свечи ставят за упокой души.

Фото: Архив АП

Ее судьба — штрафная рота. Мария родилась в кумачовом 1924 году, была шестилеткой, когда родителей признали кулаками и с Брянщины выслали на Амур. Судьба ссадила их в Сковородинском районе. Как жили — не приведи Бог. Выжили чудом.

Она лет с 14-ти пошла работать, валила лес, мыла золото. Рано научилась пить горькую, курила самосад, была крепкая, на спор мужика могла побороть. В 19 лет вышла замуж. Не по любви.

«Он меня силой взял…» — спустя десятилетия тихо говорила она. Едва слышно, шепотом. Стыдилась. Родила сына, которого она всегда называла только «сыночек».

Окончила курсы бухгалтеров, работала в городе Сковородино. Муж по пьянке бил ее смертным боем. Трезвым она его и не помнила.

Когда ее Толе, ее сыночке, исполнилось 16 лет, он вместе с друзьями выпил технического спирта. Двоих друзей спасли, ее сыночка умер.

Она едва не тронулась умом. С весны до глубокой осени, чуть ли не каждый день ночевала у сыночки на могиле.

«Чекушку «беленькой» возьму, за ночь выпью у него на могилке», — вспоминала она.

Ее жизнь катилась под горочку и укатилась бы очень быстро. Сомнений в этом нет.

Однажды Мария поехала в командировку в Благовещенск, отчет сдавать. Ноги сами принесли в храм. Время было советское, атеистическое, в церкви, кроме священника, стояли на службе пять старух.

Она как зашла в храм, так и застыла.

— Так мне хорошо там стало, как будто Матерь Божия теплым одеялом укрыла, — вспоминала Мария Никитична.

Правдами и неправдами перебралась она жить в Благовещенск. Мужа к тому времени уже на свете не было, водка утянула-таки его в могилу.

Сначала жила в каких-то комнатках, соседями у нее были всегда запойные алкоголики. Она их жалела, подкармливала, заступалась за них. Церковь стала ее спасением и смыслом жизни. Она там проводила большую часть времени. Мыла пол, продавала свечи, помогала чем могла. Все во славу Божию.

Крепко дружила с одним из священников того советского времени. Он был монах, она стала ему как мать. Вела все его незатейливое хозяйство — батюшка жил в частном доме, который Мария содержала в идеальном порядке. Его часто переводили из епархии в епархию, она колесила за ним по всему Союзу. От Перми до Риги.

Фото: Архив АП

Я потерял ее из вида лет на двадцать. Однажды, зайдя в храм, едва не вздрогнул, увидев ее согнутую спину. Она сильно постарела. Меня не узнала, я напомнил ей несколько примеров из прошлой жизни.

«Саша?!..» — едва улыбнулась она бесцветными губами.

…Мария Никитична жила в маленькой «однушке» в самом центре Благовещенска. Утром уходила в церковь, вечером, уставшая, возвращалась домой. Главным богатством ее квартиры были куцый шифоньер и узкая кровать. И иконы. От пола до потолка.

Молилась часами. Лампады горели постоянно. «Я великая грешница, аборты делала, не отмолить мне это никогда», — часто сокрушалась она.

Слабела, уже редко выходила из дома. Приносил ей продукты, всегда покупал чекушку «беленькой». Она радовалась. «Перед сном пью по пятьдесят грамм, не больше, потом сплю хорошо», — стесняясь, признавалась она.

Церковные люди узнали, что я иногда покупаю ей водочку. Пытались меня ругать за это. Это оказалось делом бесполезным. Я не мог отказать в ее единственной земной радости.

Как-то заметил у нее на голове шишку. Спросил, что такое?

— Не знаю, давно стала расти. Не болит, — пожала она плечами.

Отвез к онкологу, оказалось — злокачественная опухоль. Матушка согласилась на операцию, которая оказалась успешной. Она потом радовалась, как дитя, видя в зеркало, что «шрамик получился крестиком. Божий знак…»

Церковный люд, узнав, что я определил ее в онкологический диспансер, пытался меня ругать. «Она тайная монахиня, должна страдать. Рак — не дурак, за руку берет и в рай ведет. Зачем вы лезете?..» — змеей на меня шипела не тайная монахиня.

Мария Никитична, узнав об этом, улыбнулась: «Я им квартиру подписала, видимо, ждут…»

Она всегда молила о легкой смерти.

— Жизнь у меня была, не привели Господь, так прошу день и ночь Бога, чтобы прибрал быстро, — часто повторяла она.

Фото: Архив АП

Господь ее услышал. Августовским днем у нее сильно зажгло в груди, терпеть сил не было. Она постучала соседке в двери. Скорая. Приемный покой больницы. Там она и умерла. Обмякла и сползла на кушетку. Было рабе божией Марии Никитичне Андреевой 89 лет.

Когда ее хоронили, меня не было в городе. Где ее могила — не знаю. Но ее помню всегда и иногда поминаю в своих слабых молитвах.

Сегодня ей исполнился бы 101 год. Вспомнил. Спасибо, что встретились.

Возрастная категория материалов: 18+