Сигареты и наркотики страшнее космодрома

— Светлана Рафаэлевна, развитие онкологической патологи отличается у взрослых и детей?

— Это совершенно разные болезни, совершенно разные спектры нозологических форм. Мы отдельно рассматриваем опухоли, например, у детей первого года жизни, где совсем другие нозологические формы. Мы устанавливаем опухоли эмбриональные, связанные с пороками развития плода, с генетически обусловленными заболеваниями. Конечно, у детей нет никаких социально значимых раков, как, например, бывает у взрослых — рак пищевода у пьющих людей или рак легких у курильщиков и так далее.

— В Приамурье возвели космодром, и теперь многие, особенно молодые люди, боятся, что после запусков ракет дети будут рождаться больными — у них будут развиваться злокачественные опухоли.

— Подобными фактами часто спекулирует желтая пресса. И к таким высказываниям надо относиться скептически. Плод — это очень устойчивая биологическая система. Эволюция тысячелетиями создавала эту систему, при которой ребенок сохранится в утробе матери, и она его родит, именно превозмогая различные факторы внешнего воздействия. Факторы риска, связанные с образом жизни детей, не влияют на возникновение злокачественных опухолей.

Скорее, опасно для ребенка будет, если мама во время беременности работает на вредном производстве, употребляет алкоголь или наркотики, курит, если она болеет. Большее значение имеют генетические факторы и образ жизни родителей — от того, как они себя ведут, как живут, правильно ли питаются, напрямую зависит здоровье детей. Очень важна профилактика всевозможных инфекций у женщины. Например, от гриппа. Если женщина забеременела и, не будучи предварительно вакцинированной от гриппа, заболеет, конечно, последствия для ребенка могут быть любые.

— Но ведь во время беременности прививаться нельзя?

— Можно привиться еще до того, как наступила беременность. Сегодня много говорится о репродуктивном планировании. Это подразумевает, что женщина должна подходить к этапу беременности осознанно, подготовленной, вакцинированной. А во время эпидемиологического сезона важно избегать больших контактов и чаще мыть руки, тогда возможные случаи встречи с этой инфекцией будут намного ниже.

— А детей, страдающих раковыми заболеваниями, можно или нельзя вакцинировать?

— Если ребенок выздоровел, снят с онкологического учета, то он интегрирован в общественную и социальную жизнь. У него те же нагрузки, что и у всех, и те же проблемы. И если начинается массовая вакцинация против гриппа, то риск заболеть у нашего бывшего пациента ничуть не меньше, чем у всех остальных. Значит, прививку ему делать необходимо. Семьи, в которых ребенок болен, в эпидсезон должны быть особенно настороже — должны оградить и себя, а значит, и больного ребенка от возможности заражения. Прививка от гриппа нужна всем членам семьи.

Об онкологической маскировке

— Какие тревожные звоночки могут подсказать, что у ребенка развивается онкологическая патология?

— Вопрос очень важный, потому что здесь мы находимся между молотом и наковальней. С одной стороны, не хотелось бы попасть в ситуацию гиперопеки с точки зрения канцерофобии, когда семья боится рака и когда у ребенка все время пытаются найти какой‑то диагноз. Это неправильно. С другой стороны, нельзя, чтобы семья к этому относилась слишком легкомысленно, полагая, что рака у детей не бывает. Есть масса ситуаций, требующих особого внимания родителей.

— Какие это ситуации?

— Прежде всего это любое необъяснимое ухудшение состояния здоровья: непонятно, что случилось с ребенком. Повторный эпизод лихорадки плохо купируется. Ребенок изменился в своем поведении, перестал есть, или у него изменился характер питания. Появились множественные жалобы на какие‑то боли: то ушко болит, то ножка, то горло — болит все что угодно. Это требует, конечно, посещения врача. К счастью, это далеко не всегда связано с опухолевыми заболеваниями, но это обязательно должно быть предметом обсуждения с педиатром.

Второе — это, конечно, появление на теле любых дополнительных объемных образований. Даже если у ребенка до этого была какая‑то травма и родители начинают заниматься самолечением — это вдвойне опасно. Потому что предполагаемая травма может оказаться опухолью. Надо обязательно показаться врачу, чтобы исключить: опухоль визуальной локализации не является злокачественным процессом.

И третье — это появление симптомов, которых не было раньше. Например, утренняя рвота: ребенок просыпается, и его сразу тошнит. Он стал быстро утомляться или появились жалобы на ухудшение зрения. Все перечисленные симптомы — за исключением наличия объемного визуализированного образования — весьма условны. Но это повод для наблюдения.

— Почему онкологию у детей зачастую выявляют на поздних стадиях?

— Детский рак — это, слава богу, все‑таки редкость. По статистике, 15 случаев на 100 тысяч населения. В практике педиатра они встречаются даже не каждый год. И если лейкоз, с его яркой типичной клиникой, пропустить сложно, то злокачественные опухоли, как правило, годами никак не дают о себе знать.

Онкологические заболевания маскируются часто под респираторные инфекции. Забить тревогу нужно, когда заболевание не поддается стандартным методам лечения. А у нас ребенка лечат до последнего, пока не поймут, что заболевание протекает нетипично. В непонятных ситуациях всегда лучше сразу предположить худший из всех диагнозов. Чем меньше стадия, тем проще и эффективнее лечение.

Запущенный случай

— Диагноз «рак», поставленный ребенку, воспринимается как трагедия, вызывает ужас. Многие считают, что это смертельно.

— Ну вот и вы туда же — безысходность, приговор… Зло не в диагнозе, а у нас в головах — в мифах вокруг рака: что рак неизлечим, что он заразный… Эти мифы не преодолеть силами только медиков. Очень нужна поддержка средств массовой информации. У нас принято пугать, в моде страшилки. Выражаясь вашим языком, трагедия — всегда информационный повод. А медленный, длительный процесс выздоровления, реабилитации интереса не представляет. Это большая беда.

Еще лет десять назад трудно было представить, чтобы мама нашла у ребенка опухоль или заподозрила новообразование, пришла к врачу и добилась консультации онколога. А сегодня такое — не редкость. Ситуация постепенно меняется во многом благодаря онкологической программе, которая запущена в разных регионах России. Общество стало понимать, что сам по себе рак не передается. Бояться этого не надо. Опухолевые клетки не живут в условиях другого организма. Но, безусловно, есть факторы, которые надо профилактировать, с которыми надо бороться, для того, чтобы впоследствии они не вызвали опухолевых заболеваний.

— Какие это факторы?

— Педиатры на местах уже сейчас должны формировать группы риска. Есть определенный процент детей с генетическими аномалиями и особенностями развития, которые со временем могут развиться в онкологию. Среди таких показаний малый или, наоборот, избыточный вес при рождении ребенка, а также целая группа синдромов, которые должны находиться в поле зрения педиатра с точки зрения ранней диагностики рака.

Выживаемость высокая

— Какие опухоли чаще всего встречаются у детей?

— Злокачественные опухоли кровеносной ткани, самая частая форма — острый лимфобластный лейкоз, который мы научились эффективно лечить. Затем уже идут опухоли мягких тканей, костей, печени, почек, сетчатки, щитовидной железы и других органов. Среди всех солидных опухолей преобладают опухоли головного мозга. Возможности излечения при разных злокачественных новообразованиях не одинаковы. Что‑то лечится успешнее, что‑то хуже, но в целом, если взять всех больных, рак вылечивается почти в 85 процентах случаев. То есть из ста заболевших детей 85 останутся в живых! Они выздоровеют и будут жить нормальной жизнью весь период, отпущенный Богом. Но случается, дети погибают еще до установления диагноза. Или ребенок гибнет на этапе лечения в результате развития рецидива после тяжелых инфекционных осложнений. Поэтому проводится очень большая работа для того, чтобы предотвратить инфекционную внутреннюю смертность.

Светлана Варфоломеева:

«Детская онкология — это всегда командная игра. Причем игра сложная. За 20 лет в России резко повысилась эффективность лечения острого лимфобластного лейкоза, притом что не появилось ни одного нового лекарства! Вся эффективность — это результат взаимодействия врачей».

— Это в федеральных клиниках, а что в регионах?

— Мы часто выезжаем в регионы по разным программам. Три года назад я была в Амурской области. И то, что я увидела в вашей детской областной клинической больнице, мне понравилось исходя из разных позиций. Во-первых, отделение онкогематологии хорошо оборудовано и технологически, и социально: укомплектовано позитивными врачами и медицинскими сестрами, которые работают с таким сложным контингентом больных. Очень понравилась территория клиники. У ребенка (не важно, где он находится, в детском саду, школе или больнице) все равно продолжается период детства, период развития, ему должно быть комфортно — эстетически, психологически. И ваша детская больница решает эту проблему, выполняя свои основные функции.

Созданы прекрасные условия для профилактики инфекций — индивидуальные душевые, санузлы, отличное питание. Все это позволяет в дальнейшем снизить смертность маленьких пациентов от злокачественных заболеваний, связанных с инфекционными осложнениями. Но рецидивы при таком диагнозе, к сожалению, это беда. Есть виды опухолей, при лечении которых очень сложно добиться высоких результатов и выживаемость у них ниже.

— Какие опухоли труднее всего поддаются лечению?

— Например, нейробластома высокого риска. Клетки этой опухоли напоминают нервные клетки на ранних этапах их развития у плода. Одна треть нейробластом развивается в надпочечниках, другая — в брюшной полости по ходу нервных стволов вдоль позвоночника, остальные — в грудной полости и на шее. Некоторые нейробластомы возникают из спинного мозга. Иногда в связи с широким распространением опухоли на момент диагностики трудно установить точное место, откуда она возникла.

Нейробластома является самой частой опухолью у младенцев и занимает четвертое место по частоте среди всех злокачественных опухолей у детей более старшего возраста после острых лейкозов, опухолей центральной нервной системы и злокачественных лимфом. Распространенная форма этого заболевания — IV стадия, выживаемость не превышает 50 процентов даже в самых крупных онкологических клиниках развитых стран.

Нужны единые стандарты

— Какие перспективы у онкогематологической службы в России? Чего нам не хватает, в чем мы отстаем от Запада?

— Я бы не сказала, что мы в чем‑то отстали. Проблема в другом — у нас очень разрозненные усилия прилагаются. Есть такое понятие — «противораковая борьба». Мы, медики, действительно, находимся как на войне. У нас жесточайший враг — агрессивный, страшный, который пытается сломить волю всех, кто с ним борется. В этой ситуации мы должны быть очень консолидированы.

Пример вашего региона как раз показывает, что такие усилия с учетом огромной страны возможны. Ваш центр участвует в мультицентровом исследовании, в которое включается большинство пациентов, заболевших острым лимфобластным лейкозом в России. Дети с этим заболеванием, где бы они ни жили — в Москве, Благовещенске, Хабаровске, выживают одинаково, потому что одинаково лечатся. К сожалению, за исключением лишь некоторых подразделений, в том числе лимфобластного лейкоза, в других разделах онкогематологической службы в России такой технологии нет.

Второе — нам очень важно научить врачей на местах работать по одному стандарту, лечить качественно. Тогда необходимость покупать каждому отдельному ребенку в России разные дорогостоящие препараты будет снижена. Качественное лечение больных на местах — это еще и профилактика разрушения семей. Когда ребенку ставят грозный диагноз, конечно, это большая трагедия. Мама с ребенком часто уезжает в Москву или Санкт-Петербург на годы! Конечно, это имеет тяжелые последствия для семьи.

Следующий момент, в котором мы отстаем от развитых стран, — это хирургия. Речь идет скорее не о мастерстве хирургов (хотя этот аспект наиважнейший), но об использовании во время вмешательств большого количества роботов, дополнительного оборудования и так далее.

— Откуда взять деньги на высокотехнологичное оборудование, когда бюджеты многих регионов дефицитные?

— Нигде в мире онкология не финансируется только государством. Это очень дорогая дисциплина, очень дорогое лечение, и это очень большой вклад в научные разработки. Поэтому даже в самых богатых странах большой процент средств, направляемых на эти цели, — это деньги благотворителей и тех людей, которые хотят пожертвовать на развитие тех или иных направлений. Богатые люди есть везде, не важно, что они не живут в Благовещенске, они связаны с вашим регионом, с теми объектами, которые у вас возвели, и так далее. И надо их привлекать. Это большая социально значимая работа, в которой должны участвовать и средства массовой информации тоже. Помощь должна быть не только путем переживаний, но и путем реальных действий. Вот вы когда‑нибудь сдавали кровь?

— Мне нельзя. Я гепатитом А в детстве переболела.

— Но большинству это можно сделать без вреда для собственного здоровья! Надо пойти в любой донорский пункт и просто сдать кровь. Сегодня мы помогаем тем, кто заболел, а, выздоровев, эти дети, может быть, помогут когда‑то нашим детям, когда потребуется такая помощь.

Есть ли прививки от рака?

Сегодня существуют истинные противоопухолевые вакцины. Например, против гепатита В, потому что гепатит В априори приведет к развитию злокачественной опухоли печени. Проводится вакцинация для предупреждения заражения вирусом папилломы человека, ведь наличие этого вируса определяет высокий риск развития у женщин опухоли шейки матки.

Вакцина против вируса папилломы человека 6, 11, 16 и 18 типов предотвращает развитие рака шейки матки в 100 процентах случаев, если вакцинация проводится девочкам до начала половой жизни. В нашей стране принят возрастной интервал для вакцинации против ВПЧ от 9 до 25 лет. Но важным условием является девственность прививаемой — пока исключена вероятность инфицирования ВПЧ, так как основной путь заражения ВПЧ — половой.

Книга, помогающая жить

Светлана Варфоломеева — автор книги «Машка как символ веры», которую  писала  несколько лет во время ночных дежурств, когда  заведовала  отделением клинической онкологии.

Это история реальной семьи, где у младшей из дочерей выявили  злокачественную опухоль. А еще эта книга о том, что рак зачастую оказывается тестом на порядочность. Кто-то из друзей  девочки выключает телефон, чтобы с ней не общаться, другие после чаепития выбрасывают чашку, чтобы не заразиться. Кажется, все плохо. Но именно в этот момент семья сплачивается и всеми силами выскребает девочку из болезни. Книга непростая. Но прочитать ее следует каждому подростку.   Объединение российских детских библиотек им. Гайдара включило эту повесть в список книг, помогающих жить.