Фото: Gagadget.comФото: Gagadget.com

Потенциал IoT в России

Потенциал российского рынка IoT до 2020 года составляет более 1 миллиарда устройств. Причем, по данным iKS-Consulting («ИКС-Консалтинг»), самая перспективная отрасль, где будет применяться Интернет вещей, — ЖКХ (380 млн устройств). Сейчас Интернет вещей в российском жилкомхозе замыкается на всевозможных датчиках включения-выключения освещения в подъездах, контроля расхода воды и электроэнергии. В дальнейшем это перерастет в умные системы управления, которые позволяют экономить до 20—30 процентов ресурсов.

Также потенциальными для IoT в России являются такие области, как: системы безопасности (190 млн устройств), транспорт (40 млн), персональная телеметрия (140 млн.), промышленная телеметрия (100 млн).

SMS от коровы

В сельском хозяйстве свое место найдется для беспилотных тракторов и интеллектуальных систем полива. Подобные разработки уже активно применяются за рубежом. Системы оптимального полива, например, использует компания CropX в Израиле. Ее суть в равномерном распределении воды на поле. Аналитическое приложение с помощью GPS, дронов и датчиков влажности сообщает фермеру о необходимости полить определенный участок.

Алексей Шалагинов 20 лет проработал в Huawei.

Еще один интересный пример, который реализуется уже больше пяти лет в странах Европы, — это, условно говоря, система слежения за животными. Она автоматически оповещает фермера о том, что корова начала телиться или же готова к оплодотворению. Фермеру давно уже не нужно вести постоянное наблюдение за самочувствием скота.

Технологии дополненной виртуальной реальности в нашей стране пока носят развлекательный характер, но уже сейчас их можно использовать в образовании или на производстве. Например, на лекциях по анатомии человека студенты с помощью очков виртуальной реальности могут детально рассмотреть кровеносную систему, внутренние органы человека.

Все это кажется фантастикой, но, если отправиться на 15—20 лет назад, мы увидим, что многое из того, к чему мы сейчас уже привыкли (Википедия, соцсети в мобильном телефоне, онлайн-навигаторы и многое другое), людям того времени казалось совершенно невозможным или даже ненужным.

Кадры не нужны

Эффект цифровой революции очевиден: вырастет производительность труда, будут экономиться ресурсы, повысятся безопасность и комфорт нашей жизни. Однако у глобальной цифровизации будут и другие последствия.

В ходе каждой из промышленных революций человек лишался работы. Так, первую промышленную революцию на стыке XVIII и XIX веков вызвало появление паровой машины, которая стала делать за один день то, что делали 10 работников за месяц. Настал век механизации труда. Вторая промышленная революция разразилась в последней трети XIX века, с появлением концепции массового производства. Изобретение конвейера и внедрение электричества только усилило роль работника как придатка машины.

Уже через 20 лет мы будем оперировать вещами и сущностями, названия которых нам еще неизвестны, назначение непонятно, а устройство — вне пределов нашего сегодняшнего разума.

Третья промышленная революция в 70—80‑х годах прошлого века была ознаменована приходом компьютеров и микроконтроллеров. На производстве стали использоваться автоматизированные системы управления. Роль работника снова стала меняться: вместо придатка к машине он становится ее надсмотрщиком.

Сейчас мы живем в эпоху четвертой промышленной революции. В цифровой экономике производительность труда вырастет колоссально. С помощью искусственного интеллекта один человек сможет делать то, что раньше делали сто. В новой экономике человек станет творцом, создателем алгоритмов, программных кодов аналитических систем и даже — искусственного интеллекта.

Что делать с освободившимися кадрами — эта проблема возникнет в масштабах экономики не только страны, а всего мира. Люди, конечно, найдут чем заняться — будет больше развиваться фриланс и творческие профессии.

От владения к доступу

В скором времени облачные технологии сведут выгоду от владения материальными вещами к минимуму, как на уровне человека, так и на уровне предприятия. Взгляните, что происходит уже сейчас. Крупнейшая медиакомпания Facebook не имеет собственного контента. Крупнейший ретейлер Alibaba не имеет складских помещений. Международная такси-компания Uber не имеет собственного автопарка. Гостиничная сеть AirBnB не имеет собственных гостиниц. Все больше людей не покупают фильмы на дисках — они скачивают их из облака или смотрят в онлайне. Когда все предоставляется как услуга, когда все можно получить как услугу, происходит сдвиг от владения к доступу.

3D-печать «убьет» ретейл

Изначально мировая экономика строилась на индивидуальных заказах. Сделал обувщик человеку сапоги по его размеру, больше таких ни у кого не будет. Разнообразие было огромным, а объем производимого — минимальным. Потом был придуман конвейер, и пришел век массового производства без разнообразия. Индивидуальность была утеряна. И вот уже под конец прошлого века в мировой экономике начался период кастомизации — массового производства с учетом индивидуальных желаний.

Если посмотреть на развивающуюся семимильными шагами технологию 3D-принтеров, то не за горами день, когда нужную вещь мы не будем искать в магазине, а будем заказывать ее изготовление по собственным параметрам и требованиям в ближайшей мастерской 3D-печати. Наверняка такие заведения будут иметь какое‑то другое название, но оно еще не придумано. 3D-печать станет убийцей традиционной розничной торговли. Ситуации типа той, что была в фильме «Бриллиантовая рука» — «а у вас нет такого же, только с перламутровыми пуговицами?» — станут невозможны в принципе.