Антон Богданов в роли Шарикова не вызывал ни сочувствия, ни жалости. Фото: ИА «Амур.инфо»Антон Богданов в роли Шарикова не вызывал ни сочувствия, ни жалости. Фото: ИА «Амур.инфо»

Очень хотелось попасть именно на этот спектакль, который выбивался из череды комедийных антреприз серьезной литературной основой (не считая «Гамлет. Очная ставка» Шекспира). Интересно было посмотреть, как замечательный режиссер Валерий Саркисов покажет метания Преображенского, увидеть страшные изменения в характере Шарикова. И я была не одинока — в зале филармонии в минувшую субботу не было пустых мест, даже приставные стулья пришлось выносить.

В свое время барон Мюнхгаузен в исполнении блистательного Олега Янковского сказал: «Когда меня режут, я терплю, но когда дополняют — становится нестерпимо!» Вот, к сожалению, и гениальное произведение Булгакова зачем-то дополнили откровенной пошлостью.

Полиграф Полиграфович Шариков в исполнении звезды «Реальных пацанов» Антона Богданова не вызывал ни омерзения, ни жалости. Таких мужичков-дурачков, каждую пятницу впадающих в скотское состояние — любящих выпить и погорланить, в каждой российской деревне несколько десятков.

Профессора Преображенского больше же волновала не трагедия создателя, который разочаровался в таланте, востребованности, в своем создании, наконец, а потерянные из-за сломанного Шариковым душа 390 рублей. Даже знаменитую фразу о том, что «разруха не в клозетах, а в головах» говорил без искры и веры, да и со Швондером ругался совсем неубедительно.

После первого акта многие места в зрительном зале опустели, но мне же хотелось досмотреть — вдруг уже очеловеченный Шариков вызовет хоть какие-то эмоции, а Преображенский начнет не просто ходить по сцене в халате и ворчать, а как-то мучиться, негодовать… Но увы, второй акт оказался не менее унылым и пошлым…

Коллега, сидевшая рядом, кратко, но емко описала общее впечатление от спектакля: «Булгаковский текст — это хорошо. Пошлые сцены — отвратительно. Борменталь красивый». С этим трудно поспорить…

По многолетней традиции амурский зритель проводил артистов аплодисментами и цветами, даже стоя, но это больше из чувства благодарности — своеобразное «спасибо» за приезд, но не за доставленное удовольствие.