Амурчанка с якутскими интересами

«Мне кажется, я родилась с этой способностью колупаться», — начала свой необычный рассказ Татьяна Валентиновна. За что бы ни бралась, будучи усидчивой девчонкой, все получалось. Бабушка держала баранов —  научилась их стричь, сама делала пряжу и изготавливала тапки. Всю жизнь шила и вязала. С ранних лет была приучена к тяжелому труду. «Наша семья четыре раза переезжала. Папа сам строил дома, а мы с сестрами в свои 10—11 лет помогали: рубили дрова сами, пилили горбыль, носили бревна и песок, когда отец завалинки засыпал, внутри стены штукатурили», — вспоминает женщина.

В 60-х прошлого века они переехали в Экимчан — столицу северного Селемджинского района Амурской области. Дикий край, дальше которого только тайга и сопки.

—У нас прямо за забором голубица росла. Можно было выйти и за час трехлитровую банку насобирать, — с упоением вспоминает таежное детство Татьяна Валентиновна.

Отдаленный поселок населяли коренные малочисленные народы. Ремесло эвенков и якутов славилось по всей округе — дети и взрослые носили одежду из оленьего меха, лучшим подарком было чучело птицы или сохатого.

— В 90-е года модные были шапки-ушанки. А шапка собачья у мужика на голове — это же была роскошь! Такой престиж! — охает Татьяна Валентиновна.

Сдружившись с якутянками, русская девочка воодушевилась их рукоделием. «Там дети с 5 лет шкурки выделывают, солью с щелочью размягчают, а потом сшивают. Сами якуты и эвенки шьют высушенной жилкой из мяса, а русские приловчились толстой шелковой нитью. Вещи у них прочные, долговечные», — до мельчайших тонкостей разбирается в мастерстве Татьяна Конталева. Первое изделие она сшила в 8 лет. Родители, заметив склонность дочери, стали покупать шкурки животных.

— Первая моя шапка была ушанка, из кролика. Неумело так, но сшила. Потом несколько шапок из собачьих шкурок смастерила по тем же лекалам. Мне было лет 14, когда отец привез шкурки соболей. Я сшила себе шапку-таблетку —  кругленькую такую, а сверху выложены соболиные хвостики. Это было супер-пупер в те года!  Представляете, соболь — самый ценный мех! — колоритно рассказывает Татьяна Валентиновна.

Проводить вечера напролет за ручным трудом заставляла не нужда. Школьницу увлекал кропотливый процесс. «Это очень просто: мочишь в специальном растворе шкурки, надеваешь их на болванки, они вытягивается. Потом сшиваешь шкурки и надеваешь изделие на большую болванку по размеру головы. Я брала формы у якутов, потом возвращала. А шапки-ушанки как обычно шили? На кастрюлю натягивали заготовки или на банку трехлитровую — она как раз соответствует размерам женской головы», — отмечает рукодельница. Какие только якутские и эвенкийские наряды она не мастерила.

— Унты тоже шила. Русские делали им резиновую подошву,  а я носила торбаса с подошвой из шкуры оленя. Внутри мех, снаружи — гладкая кожа. Теплые! Я до 10 класса в таких бегала и даже не всегда носки шерстяные надевала, — вспоминает Татьяна Конталева.  

В гардеробе русской умелицы была и курточка из оленьего меха. «Ее шьют из меха маленьких оленят, пестунов. Он очень тоненький, как цигейка. А если второй или третьей выделки, то ощущение, что это не кожа, а драп. Я тоже сама ее сшила, по тем же лекалам, что и обычные швеи. Только вместо ткани — кожа», — подмечает Татьяна Валентиновна.

Закрыв глаза, она и сейчас видит выставки коренных народов на День оленевода. Русская девочка глаз не могла оторвать от расшитых бисером изделий.

— Там такие картины, изготовленные из меха: чумы, звезды, стадо оленей в упряжке, люди. Представляете, они разномастными кусочками меха передают цвет лица, глаза, губы, — восхищается амурчанка.

«Сама потрошу туши»

В той же общине Татьяна Конталева загорелась выделкой чучел. «В Экимчане в каждом доме были такие поделки. У моих родителей на стенах сидели птички. Однажды кошка подрала чучело глухаря. А мне так интересно было посмотреть, что же внутри. Я втихушку его разрезала. Увидела, что набит он обычной ватой. Получила потом», — смеется рукодельница. Тогда она решила, что обязательно смастерит свое изделие. Возможность предоставилась скоро.

— Мальчишки подстрелили из рогатки сороку. К утру она умерла, и я ее забрала, — вспоминает Татьяна Валентиновна.

Школьницей она впервые разделала мертвую птицу. «Я так часто это видела, что брезгливости не испытывала. И я хулиганкой была, предводителем стаи «дворняжек», — смеется умелица. Подготовка туши к творческой работе — самый неприятный этап, который таксидермист с первого раза переживала спокойно, предвкушая результат. «Тушу нужно аккуратно разрезать по брюшку и освободить от внутренностей. Мясо от кожи легко отделяется скальпелем — между ними есть пленочка. Это нужно делать аккуратно, чтобы не повредить менздру — изнанку невыделанной кожи. Затем я нарезаю хозяйственное мыло, смешиваю его с тройным одеколоном и замачиваю выпотрошенную тушу в этом растворе на сутки, чтобы избавиться от неприятного запаха. После специальными скребками убираю остатки мяса. И можно приступать к творчеству», — подробно описывает процесс Татьяна Валентиновна.

Первой достойной работой Татьяна Конталева считает ту самую сову, украшающую интерьер ее закусочной. «Когда я сделала птицу, дочке был годик, а сейчас уже 42! Сова со мной кочует везде. У меня миллион раз просили продать ее. Один дядька из Москвы приехал, говорит: «50 тысяч тебе дам». Ну что эти деньги? Туда-сюда — и не будет. А для меня это память, которую не купишь», — объясняет рукодельница.

Муж-лесничий, зная об увлечении жены, приносил из леса тушки животных.

— У якутов заказал для меня здоровую голову оленя. Она долго висела дома над кроватью. Супруг притащил домой живую белочку, и она жила на этой голове. Я много переделала голов сохатых и изюбрей на заказ для хороших друзей из Селемджинского района. На чурочку голову натягиваешь, вместо глаз — бусинки. Потом на досточку крепишь. Досточки я сама вырезала ножовкой, лакировала, — ностальгирует Татьяна Конталева.

Вместо вешалок в ее доме и сейчас висят рога. «Обрабатывала их наждачной бумагой, чтобы не оставалось естественных наростов, потом морилкой. Покрывала лаком», — раскладывает на детали творческий процесс таксидермист.

Когда в 1981 году Татьяна Валентиновна переехала в Ивановский район, захватив с собой свои поделки, местные удивлялись ее эксклюзивному хобби. Рукодельница работала воспитателем в детском саду, но не забывала якутскую культуру, которая впиталась в ее кровь. Чучела она раздаривала, но еще две памятные работы, помимо совы, остались с ней на всю жизнь.

— Орла сделала, когда третий сын родился, глухаря — когда второй, Максим. У него была врожденная микроцефалия и два дня рождения. В 1,5 года перенес клиническую смерть, две минуты. Умер в 14 лет, окончив седьмой класс, — глядя на памятник ее мальчику, рассказывает мать о незаживающей ране.

Несгибаемая бизнес-вумен

Удивительная и возможно, единственная мастерица-таксидермист в Приамурье — успешная бизнесвумен. В 90-х от безысходности  многодетная мама-одиночка, разведенная с мужем, и с сыном-инвалидом на попечении была вынуждена бросить работу. Вышла на трассу продавать шашлыки. И остается здесь уже четверть века. «В те годы тема шашлыков была — Клондайк, золотая жила», — рассказывает Татьяна Конталева. Скоро бизнес развернулся. Татьяна Валентиновна поставила киоск с собственной кухней, набрала персонал.  

— Я сама часто езжу к родственникам во Владивосток. На трассе останавливаешься там, где вкусно, уютно и тепло, где домашняя пища. Жарим беляши, чебуреки, пирожки с яйцом, рисом и рыбой, картошкой. Сосиски в тесте дети любят! Шашлык у нас свой. Продукты все с моего огорода. Только мясо покупаем, и то последние два года. Раньше я хозяйство держала, были свои коровы, бычки, птица, — замечает хозяйка.

Татьяне Валентиновне идет 63 год. Жизни, в которой приходилось падать и подниматься.

«Это не сила воли была, а защитная реакция. Я говорила себе, что должна, обязана, у меня дети, их кормить и одевать надо», — рассказывает о своем секрете успеха предприниматель.