Беда пришла ночью

«У нас тетка живет в Норске. 26 июля в девять утра она звонила мать с юбилеем поздравлять, а в 11 уже на крыше сидела. Тогда мы поняли, что все жутко», — рассказывает специалист сельской администрации Егор Литвинов. Этим же утром на школьном дворе в Богословке сел вертолет с главой МЧС России Евгением Зиничевым и представителями региональных властей на борту.

— Заходили в дома. Заместитель председателя регионального правительства Александр Нестеренко лично убеждал жителей эвакуироваться, — вспоминает глава Богословского сельсовета Аркадий Асаулко.

Большинство мазановцев бежали до наступления безжалостной стихии, напуганные новостями о катастрофе в Селемджинском районе. Остались те, кто не верил в худшее до последнего.

— Решила переждать на крыше. Ребята помогли мне лодку затащить. Вода росла на глазах, и я пошла спасать огород, чтобы хоть уток накормить, которых с собой наверх забрала. Только лук-чеснок успела надрать — ноги засасывало, еле выбралась! — натерпелась жительница Богословки Наталья Половникова.

К закату населенный пункт начал погружаться в темноту и под воду. «Беда всегда приходит ночью», — суеверно говорит глава сельсовета.

Супруги-пенсионеры Коломоец пережили паводок в затопленном селе. «Мы 36 лет живем здесь. Это седьмое наводнение на нашем веку. Почему на этот раз не уехали? Цыпушек спасали! Не потому что жадные, а потому что они живые!» — говорит Ольга Александровна.

— Было 9 вечера. Вода уже в доме, до койки, где я, кошка и собака, осталось сантиметров двадцать. Мужу говорю: «Я полежу, уже сил нет. Когда до кровати дойдет,  разбудишь меня». Только легла, кричит: «Вставай!» — рассказывает Ольга Коломоец.

Семья пенсионеров — обоим за 60 — выбиралась в дом к брату-гидрологу на лодке, путь освещали только звезды. «Ночь, ничего не видно, фонарей нет — электричество отключили. Думала: все, бабушка, прощай жизнь! Муж вывез, спас», — вновь переживает события Ольга Александровна.

Дорогу в Богословку и Козловку размыло большой водой, на трассе глубокие промоины.

Скоро ни к Богословке, ни к рядом стоящим Козловке и Угловому не осталось дорог. Люди, отказавшиеся от переезда в пункты временного размещения, согнали технику на ближайшие сопки и разбили общины на трассе среди леса. Они же стали охранными постами от мародеров. Едва забрезжил рассвет, несомкнувшие глаз селяне на моторках вернулись в родные места. Каждая улица была бурлящей рекой. На высоких пятачках жались друг к другу коровы, стоящие по шею в ледяной воде.

— Заезжаешь в село и смотришь: крыша твоего дома видна или нет. Было страшно за будущее. Что говорить людям? Они же ждут, переживают. Они же сами наживали все своим трудом, ту же тарелку и ложку. А не осталось ничего, — разводит руками специалист администрации Егор Литвинов.

Журналисты АП добирались в села на лодке. На фото глава сельсовета Аркадий Асаулко и его правая рука Егор Литвинов. Чиновники бедовали вместе с жителями на сопке.

«Если б дверь шире была, можно было б прямо в дом на лодке заходить», — подмечает местный житель Сергей Брыков. К зданию сельсовета, затопленному под самую крышу, тоже подплывали на моторке поверх изгороди.

— Думали, что забор унесло, а он стоит. Просто вода была такая большая, — восстанавливает хронику наводнения глава Богословского сельсовета Аркадий Асаулко.

Впереди голодный год и жизнь с нуля

«Возвращаться было еще страшнее», — делится Егор Литвинов. Вода ушла, но людям оказалось негде оставаться: ни кровати, ни кухонного стола, гниющие и зловонные огороды и подполья. Сырую мебель теперь вывозят на свалки. Не хватает мелочей, из которых складывается жизнь. Так, в Богословке и Козловке не устоял ни один уличный туалет.

— Пластиковое ведро с крышкой, — вытирает накатившую слезу местная жительница Елена Брыкова.

Мама двоих приемных детей сушит на солнце промокшие фотоальбомы. Ребятню отправили в лагерь, взрослые управляются по хозяйству. «Было все, ремонт недавно сделали. Теперь без слез смотреть не могу», — всхлипывает женщина, обходя комнаты с потемневшими стенами, на которых вздулись обои.

— Ни сараев, ни бань, ни дров, ни огородов. Мы ж деревенские, картошка — наше подспорье. А теперь как зимовать? Зимней одежды тоже нет, — причитает Елена Владимировна.

Напротив — претерпевший беду «Дом образцового содержания», получивший почетный статус от местных властей в 115-й юбилей села за добротное содержание. В избе, где вода бушевала под крышу, живет Сергей Стульев.

Всю жизнь трудившийся учителем русского языка и литературы, представитель местной интеллигенции смущается: «Вы не смотрите, что я бородатый. Электробритва утонула, а обычной бриться не могу». Жену и внука 72-летний Сергей Петрович отправил к родне, а сам остался. С мужиками больше недели жил на сопке, теперь приводит в порядок дом. «Все наладится», — повидавший жизнь и не первое наводнение, машет он рукой. Пенсионеру Стульеву спать негде.

«Книги жалко, все утонули», — сожалеет пенсионер Сергей Стульев, собиравший классическую библиотеку всю жизнь. Его дом ушел под воду под потолок.

На обеды и по ночам мужики собираются на мансарде у Анатолия Иванкина. Его двухэтажный дом, стоящий в низине, самым первым встретил волну с Селемджи.

Днем Анатолий Иванкин разбирает то, что осталось от имущества. А ночью его мансарда на втором этаже становится общежитием для односельчан, которым негде ночевать.

— Нас шесть человек тут живет, — показывает небольшой клочок площади Анатолий Иванович.

Во время трапез под крышей стоит стол. На ночь его убирают и расстилают общую постель.

«Надо сказать, чтобы забор свой забрали. С соседней улицы унесло», — кивает на заваленную изгородь с почтовым ящиком глава Богословского сельсовета, проводя очередной обход в пострадавшем селе.

— Осторожно! Лишь бы ничего не обвалилось — уже повело стену, — предостерегает Аркадий Асаулко, когда мы подходим к администрации.

В здании хаос: тумбочки и столы перевернуты, по полу разбросаны бумаги и вещи, занесенные илом. «Течением двери с петель срывало! —  рассказывает глава сельсовета и выносит вердикт: – Восстанавливать нечего. Большинство домов уже с трещинами, зимой их разорвет».

Администрация Богословского сельсовета восстановлению не подлежит. В здании все разгромлено и занесено илом.

В смежные с сельсоветом клуб и библиотеку зайти не могут по сей день — от воды разбухли двери, взламывать их опасно. За закрытыми окнами погибают цветы. Местные власти уверены: внутри уже не осталось ничего ценного.

В Козловке и Угловом похожая беда. Вернувшись после бедствия, первые ночи люди спали в машинах. Сейчас кто-то остается в ПВР, кто-то — у знакомых. Некоторые живут в неприспособленных кухнях и даже временно занимают уцелевшие пустующие постройки.

— У нас есть дома, которые не подлежат восстановлению. На Проточной стоит хата бабушки, которой уже за 80, — она сложилась от волны. На время наводнения хозяйка уехала. Звонит мне, а я не знаю, что говорить. Как я скажу пожилому человеку, что жить ему больше негде, — вздыхает глава Угловского сельсовета Альбина Куницына.

Байсон чудом выжил в наводнение. Хозяйский дом в Богословке затопило под крышу, а пес несколько дней просидел в телевизионной тарелке. Некоторые собаки спаслись благодаря дощатым настилам во дворах — они стали для животных плотами.

Первым большую воду встретил двухквартирный дом на окраине Углового. Мощным течением размыло фундамент, и кирпичное строение с деревянной верандой повисло над обрывом. 54-летний пожарный Юрий Курмазов был на работе, пока его дом рушила большая вода.

Самый пострадавший дом в Угловом, где проживали две семьи. «Здесь верблюдам можно ходить», — шутит владелец одной из квартир Юрий Курмазов.

— От гаражей одни крыши. У соседей обрыв, а у меня на верблюдах можно ходить — сколько песка намыло. Под ним огород. Площадку детям своими руками построил, как в городе: качели, горка железная, грибочек. Все унесло! Дом мой на одной тумбе держится. Хороший дождь — и он рухнет. Была комиссия, заходить туда отказались. Страшно! — негодует Юрий Васильевич, оставшийся без крова.

Сопки, бездорожье и медведь

Когда пришла беда, десятки людей отказались от эвакуации. Как отмечают жители Углового, они до последнего надеялись удержать большую воду.

— Два дня укрепляли дамбу. А 26-го пришла информация от МЧС, что волна будет высотой в полтора метра. И тогда я приняла решение об эвакуации. Люди не верили! Тех, кто остался на крышах, потом утром снимали на лодках спасатели, — рассказывает глава Угловского сельсовета Альбина Куницына.

Наталья Половникова больше недели провела в лагере среди лесов. «Как мылись? На костре ведро с водой нагрели, мужиков отогнали», — вздыхает женщина. Еду варили на газовых плитах, здесь же комбикормом кормили скот.

Часть селян бежали на сопки вокруг населенных пунктов. Жители охраняли спасенную технику, переживали за животных. «Двух дочек отправили сначала в ПВР, потом к родне. Не хотела бросать хозяйство — у меня куры, гуси, утки, кошки, собаки», — говорит жительница Богословки Наталья Половникова. Выбравшись из села, женщина осталась с мужиками в окружении лесов. В пик большой воды, простоявшей четыре дня, живность голодала в деревне — люди не могли добраться к домам.

— Бой воды был такой, что моторки буксовали! — объясняет глава Богословского сельсовета Аркадий Асаулко.

Когда стихия отступила, стало ясно: на автомобилях в села не добраться. Дороги в глубоких промоинах.

— Я скандинавской ходьбой занималась. С палками каждый день ходила кормить своих животных домой — 3 километра туда, столько же обратно. Комбикорм нам привезли из Новокиевского Увала. Набрала в мешочки — и в путь, — повествует Наталья Александровна..

Житель сопки перед Богословкой. Поросенка спасли на лодке и поселили в кузове грузовика.

Воду и продукты людям привозили из райцентра. Сельчане на лодках забирали из деревень свои припасы. Готовили на газовых плитах, спали в кабинах грузовиков и легковушках. Из деревни пригнали скот — коровы и лошади паслись прямо в лесу. Собак привязали к автомобилям. «В кузове поросенок живет, его на лодке спасли», — показывает Наталья Половникова. На сопке люди провели больше недели — пока к селам не отсыпали временную дорогу. Жители Углового бежали из своего лагеря в лесу, когда к ним наведался медведь.

— Люди уехали дома свои смотреть, а я осталась технику караулить, кушать сварить. Слышу, что-то треснуло — и на расстоянии метров  сто медведь на задние лапы поднимается. Шла дорожная машина, напугала его. Я своим позвонила, мужики приехали, напугали косолапого. Потом следы его нашли. Ночь последнюю мы без сна на сопке провели, а в 4 утра спешно собрались и спустились домой, — рассказала жительница Углового Наталья Пронина.

Кафе Натальи Прониной восстановят к концу августа

Владелица придорожного кафе «Перекресток» на въезде в село Угловое Наталья Пронина в наводнение не оставила в беде односельчан. Предпринимательница бесплатно раздала продукты из своего заведения.

Владелица кафе «Перекресток» Наталья Пронина раздала односельчанам продуктов на полмиллиона и встретила на сопке медведя.

— Было закуплено товара больше чем на 500 тысяч рублей. Почти ничего не осталось. Никому не давала под запись — отдавала просто так. А как иначе? — рассказывает Наталья Ильинична.

Кафе Натальи Прониной понесло серьезный ущерб от наводнения: утонули кочегарка и погреб, испорчена мебель, вышли из строя морозильные камеры и печи, где домашнюю еду для путников готовил собственный персонал. В доме у Прониных затопило подполье, в котором хозяева ежегодно заготавливали 8 тонн семенного картофеля, овощехранилище. «Свежая капуста, морковь, огурцы, свекла на всю зиму там хранились. Мы солений по 16 фляг делали. Представляете, сколько посадить нужно? Все наши поля затопило», — обреченно говорит хозяйка, потерявшая все. Чтобы 8 лет назад открыть кафе, Пронины продали все поголовье свиней. Теперь им предстоит начинать дело почти с нуля.

— Выберемся. Приезжают все родственники, дети. Вызвали строительную бригаду. К концу августа откроемся, — решительно настроена предприниматель.

«Ноев ковчег» в школе Углового

В пик паводка школа села Углового была единственным островком, куда не добралась вода. Здание было подтоплено до ступенек. На территории спасались не только люди — нашли приют животные. «Столовались около 60 голов скота», — рассказывает глава Угловского сельсовета Альбина Куницына. Кошки, собаки, лошади и поросята ждали помощи людей. Местные так и назвали пристанище — «Ноев ковчег».

— Прибыли из Хабаровска с первого дня, нас 100 человек разделили на четыре группировки и отправили по селам. Мы здесь остались, обеспечивали питание в ПВР Углового. Животные по брюхо в воде стояли, свиньи болели, мы им уколы ставили. Я деревенский, коров и коз, оставшихся без ухода, доил. У нас молоко было, кормили личный состав, — рассказывает начальник радиостанции Амурского спасательного центра МЧС Владимир Проценко о том, как переживший потоп скот работал на благо ПВР.

Люди надеются на переселение

В ПВР, развернутом в школе Новокиевского Увала, остаются две многодетные мамы. У Ольги Ярощук трое детей, и она носит под сердцем еще малыша.

Многодетная Ольга Ярощук из Углового на шестом месяце беременности. Домом для ее семьи стал ПВР в Новокиевском Увале. В пик паводка в местной школе приняли 327 человек. «Был даже месячный ребенок и 80-летняя бабушка, которую спасатели эвакуировали, когда в селе вода была по колено. Ее привезли в халате и без тапочек», — рассказала начальник ПВР Людмила Семидей.

У Татьяны Луневой — пятеро. Обеим женщинам возвращаться некуда.

Татьяна Лунева в 44 года мать пятерых несовершеннолетних детей и бабушка двоих внуков. Ее старшей дочери уже 25 лет. А младшему сыну Мише всего 3 года. Семья осталась без крова.

— Я ничего не успела спасти — только детям взяла маечки и трусики. Вся зимняя одежда утонула. Дом, где жили 10 лет, затопило под потолок. Покупала его на материнский капитал, когда Надюшка родилась. Смысл возвращаться? Зайдем, ночь переночуем, а потом нас с детьми сверху придавит?! Работы в деревне нет. Огород, который нас спасал, песком занесло. Что будем дальше делать, не знаю. Как детей в школу отправлять? — недоумевает мать-одиночка Татьяна Лунева.

Обе мамы дали согласие на переезд в пункты длительного размещения. По информации местных властей, их откроют в Благовещенске. Многие люди, потерпевшие бедствие, устали от наводнений и настроены на переезд. «Идет разговор о ликвидации сел, переселении. Люди были бы только рады. Работы в деревнях нет, топит часто. С этого года в Богословке закрывается школа, детей и педагогов переводят в Угловое», — высказывает свое мнение глава Богословского сельсовета Аркадий Асаулко. В населенных пунктах депрессивная демография, жители начали покидать зажатые реками села после паводка 2013 года.

— Десять лет назад в Богословке жило около 300 человек, в Козловке — 70. Сейчас людей в два раза меньше, — приводит статистику Аркадий Асаулко.

«У нас даже случилась история любви: контрактник из нашей группы, работающий на кухне, познакомился с жительницей ПВР. Каждый день они вместе», — рассказал начальник радиостанции Амурского спасательного центра МЧС из Хабаровска Владимир Проценко.

Районные власти намерены переселять людей в муниципальные квадраты на территории района — деньги на расширение маневренного фонда выделяет область. «Возможно соединение сельсоветов, но не ликвидация сел. Это будет зависеть от решений жителей, где строить или покупать жилье после получения выплат. Этот сложный процесс не одного месяца. Нам бы не хотелось, чтобы наши люди уезжали из района. Исходя из практики 2013 года, даже те жители, которые получили сертификаты и строили жилье в райцентре, все равно вернулись  в родные села и остались в аварийных домах», — прокомментировала заместитель главы администрации Мазановского района Наталья Короп.

Возрастная категория материалов: 18+