kinoart.rukinoart.ru

Таким образом, романтически веселиться на этот раз могут не все: а ведь Аллен представил крайне ностальгическую, но при этом чуть ли не самую легковесную свою картину, которая с чем только не перекликается, но при этом лучше всего работает именно как комедия.

Вечный служитель муз (притом склонный менять их с удивительной частотой), Аллен на этот раз позволяет себе над ними слегка поиздеваться. В центре событий — сразу две юные героини, одной из которых, по имени Эшли, режиссер уделяет гораздо больше внимания, чем второй. Студентку загородного колледжа, впервые попавшую в Нью-Йорк и сразу окунувшуюся в коварную пучину местной богемы, играет Эль Фаннинг — и Аллен попросил ее быть в кадре предельно глупой. Девушка словно нарочно путает самые простые имена и понятия, все время неловко хихикает, в самые волнительные моменты начинает потешно икать и совершает массу глупостей — просто потому, что не умеет принимать верные решения. Вроде как антиподом для Эшли должна была послужить героиня Селены Гомес: уверенная в себе и в своих устремлениях девица, способная и проявить выдающийся цинизм, и вздохнуть по поводу красивой мелодии — если того требует ситуация, конечно. Все бы ничего, но режиссер самым иезуитским образом делает Шэннон самой младшенькой из героинь: при всем уважении к внешним данным актрисы Гомес, поверить, что персонаж Тимоти Шаламе превосходит ее по возрасту, решительно не получается. Он, кстати, тоже в фокусе — молодой человек с предельно говорящим именем Гэтсби, который мучается очевидно сэлинджеровскими исканиями и не желает заниматься своим будущим здесь и сейчас.

Оно и неудивительно: все молодые герои принадлежат к богатым американским семействам, так что их образование — скорее вопрос престижа для родителей, нежели что-то действительно жизненно важное для детей. Гэтсби при этом обладает рискованным, но существенным преимуществом — он отлично играет в азартные игры и без особого труда превращает выданные мамой карманные деньги в небольшие состояния. В Нью-Йорке он, в отличие от своей глупенькой подружки, чувствует себя как рыба в Гудзоне. Конечно, призраки прошлого (в таком возрасте оно почти как настоящее) подкарауливают за каждым углом, но герой явно больше валяет дурака, чем всерьез избегает с ними встречи. Случайно оказавшись в гордом одиночестве, Гэтсби отправляется в продолжительный и, признаться, довольно скупой на события вояж, в конце которого его будут ждать шокирующие известия и вообще всякие важные и вполне ожидаемые зрителем перемены. Эшли тем временем пытается взять интервью для студенческой газеты у знаменитого голливудского режиссера, но вместо этого знакомится с плеядой звезд не меньшего калибра — и обнаруживает, что все они планируют незамедлительно затащить ее в постель. Герой потенциального интервью — не исключение. Девушке остается тольк0о выбрать, кто станет ее любовником, хотя выбор, конечно, очевиден. Для любви и верности не остается места: впрочем, первой явно не было вообще, а вторая влачила жалкое существование по инерции.

Все эти переживания богатеньких юнцов трудно воспринимать всерьез — даже не из-за состояния счетов, а просто потому, что вся жизнь впереди. Куда больше сопереживаний вызывает второй план: Аллен притащил туда и Лива Шрайбера, и Джуда Лоу, и Ребекку Холл. И каждому из второстепенных персонажей подарил частичку самого себя — из чего мы делаем вывод, что даже в преклонном возрасте постановщик сохраняет способность относиться критически к собственной персоне и смеяться над недостатками, которые в зеркале обычно не отражаются. Особенно хорош едва наметившийся, и сразу же рухнувший дуэт Шрайбера и Лоу: взрослые и состоявшиеся мужчины на глазах юной журналистки вдруг становятся тряпками, способными исключительно впитывать алкоголь. А под его воздействием вдруг воображать себя самцами в расцвете сил и привлекательности. Эти «обратные билеты» вообще раскиданы по «Дождливому дню в Нью-Йорке», знай собирай: здесь практически никто не упускает возможности обернуться, а то и сделать несколько шагов назад. А мотивация у каждого своя: кому-то нужно просто отвернуться от всего того неминуемого, что осталось впереди — а другим полезно взглянуть назад, чтобы более уверенно потом идти в противоположном направлении. В конце концов, столь любимые Алленом скелеты в шкафах — всегда родом из прошлого.

Но все это выглядит как набор не самых оригинальных комплексов у не самых приятных людей только на бумаге: действие становится цельным и увлекательным благодаря выдающемуся чувству юмора рассказчика. «Дождливый день» — по-настоящему смешное кино, и смех здесь не лекарство от слез, а полноправный персонаж, благодаря которому большинству зрителей вообще не придётся проронить и слезинки. Нью-Йорк, которого у него больше никогда не будет, Аллен рисует с благодарностью и улыбкой — ведь у него нет обратного билета, зато есть воспоминания, при помощи которых это путешествие может в короткие сроки проделать зритель — было бы желание. Режиссер с легкостью смешивает современность с прошлым веком: от мобильных телефонов тут нет никакого проку, люди одеваются так, чтобы не принадлежать ни к каким эпохам, а вместо такси всегда можно вызвать карету — тем более, что они по непонятным причинам лучше подходят для важных признаний. Чувства, которые испытывают герои фильма, справедливы для людей вне зависимости от того, на какой год у них на стенах висят календари. Это как с дождливыми днями — точь в точь.

Перед нами все еще мастер рассказывать истории, и мы с легкостью прощаем ему все оплошности, недочеты, повторы и затянутые сцены. И даже совсем уж дурацкую концовку про магию любви прощаем тоже. В затянувшуюся эпоху комедий, в которых в лучшем случае просто меняются телами, а могут и с пирогом что-нибудь эдакое проделывать, Аллен — безусловно, один из редких неисправимых романтиков. Он знает толк в хождении по краю, но страдает сильнейшей аллергией на пошлость — и благодаря этому его фильмы могут совсем не нравиться, на них можно даже засыпать, но сложно вспомнить снятую этим режиссером картину, от которой появлялось бы желание немедленно принять душ. Из «Дождливого дня в Нью-Йорке» не хочется делать никаких выводов: это всего лишь противоречащая законам реальности дверь в другой мир, которую никто никого не призывает в обязательном порядке открывать. Да, Аллен снова продемонстрировал миру порцию вариаций самого себя, вспомнив по ходу дела и совсем уж нежный возраст. Но в сочетании с юмором, легкостью сценария и совершенно безупречной операторской работой — это то самое, из-за чего у ежегодных проектов старика непременно обнаруживается свой зритель.