Норский ковчег на берегу Селемджи: как жители северного села встречают новое дождливое лето

Фото: ГТРК «Амур»

Кокорины на передовой

— Разбаловала нас река, расслабила! Два года назад люди просто не ожидали, что вода накинется с такой силой и так неожиданно — к четырем утра пробралась, как фашист, в наши дома. В этот раз мы поумнее будем. Консервы складываем не в подполье, а сразу повыше — на чердак летнего домика, — рассказывает Александр Кокорин, показывая в сторону сооружения, собранного из досок и будки от грузовика и поставленного на старый армейский понтон.

Соседям и гостям конструкция напоминает Ноев ковчег. Ведь и правда: разлейся сейчас река, спастись можно будет, пересидев в этом самодельном строении. Кроме запаса продуктов, в нем хранятся спальные мешки, раскладушки, одеяла, плита.

Супруга пожарного Александра работает на метеостанции. При любом ухудшении погоды сердце сжимается, говорят в семье. Они ведь на передовой: домик Кокориных стоит почти на берегу Селемджи. В 2019-м избу затопило чуть ли не под крышу, забор и дрова унесло. Волна была напористая, сметала некрепкие строения, но дух людей не сломила. Александр с семьей перебрались в баню и там переждали стихию.

— Мне выделили из областного бюджета на капитальный ремонт дома порядка 400 тысяч рублей. Мы закупили доски, фанеру, перестелили полы, накрыли их новым линолеумом, переложили плитку в ванной, привели отсыревшие комнаты в порядок как смогли. А главное — после наводнения 2019 года жилье я застраховал. Также сделали и часть других жителей села, — признается Александр Кокорин.

Река поднимается — настроение падает

В этом году уровень северных рек, окружающих в период паводка Норск и делающих его будто островом, уже в мае стремительно поднимался — до полуметра в сутки. До опасной отметки Селемджа, к счастью, не добралась и ничего не подтопила. Но местные, наученные горьким опытом, не стали надеяться, что пронесет. Некоторые начинали готовиться к эвакуации, все чаще приходя на берег — посмотреть, как ведет себя река.

По словам главы Норского сельсовета Валерия Сенчишина, наводнение 2019 года изменило село в корне. Здесь пострадало 122 дома, из них половину признали аварийными, остальные  отправили на капремонт.

— Владельцам аварийных домов государство выдало сертификаты на приобретение жилья, и люди на 100% купили себе положенное, — говорит Валерий Сергеевич. — Треть семей родину покинули сразу, больше 20 должны уехать в этом году: кто-то ремонт делал (оформил в собственность жилье с черновой отделкой и не переезжал, пока не привел в порядок новый дом), кто-то ждет, чтобы дети окончили родную школу.

Как уточнили в министерстве имущественных отношений Амурской области, после паводка дома, признанные негодными к проживанию, вместе с землей по договорам безвозмездного отчуждения переданы в собственность сельсовета. По закону жители в течение 30 дней со дня заключения такого договора были обязаны сняться с регистрационного учета и сдать жилье. Однако в 24 из 59 домов северяне продолжают жить. Впрочем, по данным администрации Селемджинского района, они переедут уже этой осенью. Иначе местные власти через суд признают незаконным проживание в аварийном доме и выселят людей принудительно.

Есть в Норске случаи, когда сертификаты на приобретение жилья местные получили, покупку сделали, но тут же продали недвижимость. Односельчане знают, к кому проводить журналистов.

— Здравствуйте, Вера Петровна! Говорят, вы купили себе жилье на деньги, выделенные государством. А почему снова живете в избушке, которую признали аварийной?

— Я здесь живу 61 год, как я брошу родные края?! В доме жить не страшно: он крепкий! Новый совершенно, — запричитала женщина, показывая деревянный домишко, построенный в 1983 году. — Нам с сыном выделили 2,5 миллиона рублей. Я купила коммунальную квартиру, а через месяц продала.

— А если вдруг наводнение, как в 2019 году, повторится, что будете делать, куда побежите?

— Все деньги на счету лежат. Я ищу другую квартиру, — отрезала Вера Петровна.

По закону, комментируют в региональном минимущества, собственник дома вправе с ним делать все что угодно. Получается, говорят в ведомстве, Вера Петровна, продавая квартиру в Свободном, ничего не нарушила. Но, с другой стороны, пенсионерка и ее сын обходят закон, продолжая жить в аварийном доме, а потому должны быть выселены.

— Если жилое помещение признано непригодным в результате паводка 2019 года, но гражданин продолжил в нем проживать, в случае наступления аналогичной чрезвычайной ситуации он не может претендовать на меры социальной поддержки, связанные с приобретением либо строительством жилого помещения взамен аварийного, — добавляет Юлия Адушева, старший помощник прокурора области по взаимодействию со СМИ.

— Люди, которые продали жилье, купленное на деньги сертификата, должны понимать, что теперь государство им не обязано ничем, — уточняет Валерий Сенчишин. — В Норск приезжали и представители прокуратуры, и сам губернатор. Пострадавшим от паводка объясняли, что на приобретение квадратов в другом населенном пункте предоставляется субсидия (полная компенсация за утраченное жилье), чтобы люди выехали из аварийных лачуг. Оставаться в домах, поврежденных наводнением, — это опасно.

В этом году в области выделят 67 зон затопления. В Селемджинском районе 10 таких зон уже определили. Норск вошел в число населенных пунктов, где отныне нельзя возводить капитальное жилье — разрешение на такое строительство просто не выдадут. А значит, и расти село, образованное в 1892 году, уже никогда не будет.

«Под расстрелом село не покину!»

Есть в Норске жители, которые без своего села жизни не видят. И потому, когда их дома признали аварийными, попросили не давать сертификат на переселение, а выделить деньги на капитальный ремонт.

Виктор Николаевич Константинов, который живет на берегу беспокойной Селемджи, хлюпая в болотниках по речке, немного захлестнувшей участок прямо за двором пенсионера, размышляет: куда он без этого всего? Без рыбалки и грибов, дивных северных просторов, без чистых природных ароматов, без реки, с которой он здоровается про себя, просыпаясь каждое утро. В городе есть квартира. Но разве усидит он в тех четырех стенах?! А тут: глянь налево — кафе «Черемушки», в народе так прозвали маленькую чащу, которая стоит на берегу и весной скрывает в белых, ароматно цветущих кронах молодежь, сидящую на лавочках. А справа по аналогии с «Черемушками» — кафе «Ивушка».

Виктор Николаевич родом их Казахстана. Во время службы в армии его часть перебросили в Приамурье: тогда, в конце 60-х, случился пограничный конфликт на острове Даманский. Демобилизовался и понял, что безвозвратно влюбился в Дальний Восток, осел в Норске, да так и живет. При том что разливающаяся каждый год река орудует каждое лето, уничтожая часть посадок во дворе. В доме, правда, похозяйничала лишь раз — в 2019-м.

— Виктор Николаевич, ведь наводнение в Норске и в 1972 году было. Почему же вы, не побоявшись, что река может вас сдвинуть с места, поселились настолько к ней близко?

— В те времена Норск был большой! Здесь работала перевалочная база «Амурзолото», стояли громадные склады. Тут заготавливали лес, отправляли на продажу дикоросы, производили даже лимонад и мороженое! Дом в Норске купить было просто невозможно:  ни одной брошенной развалюхи не стояло, — вспоминает Виктор Николаевич. — Хозяин моей избы уезжал, так на нее накинулись сразу три покупателя. Я маленько денег больше дал и заехал!

В 2019 году дом Виктора Константинова сильно затопило, его признали аварийным. Но поскольку уезжать пенсионер не хотел, ему выделили деньги на капитальный ремонт. В этом году река пока ведет себя смирно. Да, уровень поднимался, но людей фактически не потревожил, а бывалых даже не напугал.

— У нас сценарий отработан! — заявляет Виктор Константинов. — Смотришь, топит — быстрее закидываешь на чердак мебель, животных. Да я под расстрелом никуда не уеду! На чердаке отсижу! У меня там и спальники. Еды у меня надолго хватит, вода у меня хорошая. Я заранее запасусь, да отсижу. Куда ехать? Уезжают те, кого тут ничего не держит.

«Смотрю на окна, в которых больше не горит свет, и сердце кровью обливается»

После июльского наводнения 2019-го прошел месяц, а люди еще сушили стены, пропитанные сыростью, собирали по селу заборы, вывернутые с корнем, запасались дровами заново — северная зима приближалась скорыми шагами. Зоя Михайловна Щур смотрела на свой покосившийся от мощного удара волны домик со слезами на глазах и понимала, что жить в нем больше не сможет: дети не позволят себе оставить маму одну в таком положении.

Женщина переехала в Норск к старшей сестре 30 лет назад. Устроилась работать воспитателем в интернат, где жили и учились дети из соседних сел Селемджинск и Бысса. Когда его закрыли, перешла в детский сад. И трудилась бы там дальше, если бы не роковой 2019-й.

Хуторок семьи Щур топило каждый год. Двор стоял в воде, огород. Но северяне никогда не переживали и переезжать не собирались — уживались с реками-соседками. А в этот раз вода на несколько дней прописалась в их деревянном доме, причем держалась на уровне окон. Сын Зои Михайловны потом тепловую пушку просто не выключал, но без толку. Дети забрали маму в сентябре, а к весне ей выдали сертификат на покупку жилья. На те деньги женщина купила трехкомнатную квартиру в поселке Аэропорт и теперь живет почти в областном центре.

— И знаете, скучаю невыносимо. Я уже три раза в своем Норске гостила. Летом снова собираюсь. Там ведь родственников столько — Щур чуть ли не на каждой улице живут! Хотя для меня все, кто остался в этом селе, близкие люди. Но больше всего тянет к моему дому. Невыносимо. Иду по тропинке к нему — и сразу ком в горле. Тут родились и выросли мои дети, тут столько раз за одним столом собиралась вся семья, отсюда я везла хоронить своего мужа. Захожу в дом, где мы оставили всю мебель, и так хочу остаться. Просто сесть в кресло и послушать эту тишину, воспоминания. Я Норск очень люблю и рада, что прожила там лучшие годы. Про мое дорогое село есть песня, мы ее исполняли, выступая на местных концертах: «Пусть неуклюж и неказист ты на вид, в том не твоя вина. Норск, я тебя разлюбить не смогу, ты в сердце моем навсегда!»

Норск держится на людях

Глава Норского сельсовета Валерий Сенчишин — потомок казаков, которые обживали эти северные земли. Его отец Сергей Прокопьевич — сотрудник Норского заповедника. Во время наводнения его дом, окруженный двумя реками Селемджой и Альдиконом, стихия чуть ли не разворотила на куски. Варварски вынесла окна, закидала тонной ила и грязи. Мужчина, пока заново отстраивал свой угол, обитал в теплице. И говорил, что как бы судьба ни била и ни выгоняла с родных земель, он отсюда ни ногой. Говорил, что только здесь чувствует себя как дома — в этих местах, где похоронены деды и живут братья.

У Сергея Прокопьевича три брата — все накрепко пустили корни в Амурской области, двое — рядом с ним, в Норске. Имя Николая Прокопьевича, директора местной школы, в 2011 году было занесено в Большую международную энциклопедию «Лучшие люди» — за верность своей профессии. Примерно тогда же его усилиями весь педагогический коллектив и дети переехали из старой разваливающейся школы в новую. Во время наводнения она стала спасением для десятков людей и штабом для спасателей.

Когда дома на улицах топило напропалую, Николай Сенчишин не покинул село. Пока супруга пыталась уберечь от воды нажитое, он побежал в школу — спасать документы. В считанные часы чердак учебного заведения превратился в пункт временной передержки, директор сутками был на ногах. Налаживал быт людям, потерявшим кров. Тут же обитали собаки, кошки. Канализация не работала. Как только вода ушла, директор школы на пару с уборщицей чуть ли не голыми руками вычищали кабинеты и коридоры от отходов.  

Сегодня двухэтажная школа — как новенькая. Кабинеты отремонтировали. Правда, учеников все меньше и меньше — чуть больше 20. В этом году выпустился самый большой класс — пять человек. Вернется ли кто-то на Родину, чтобы жить и работать, большой вопрос. Однако каждому запомнится напутственная речь директора во время последнего звонка одиннадцатиклассникам. Среди них, кстати, была внучка Николая Прокопьевича — Настя.  

— Сердце учителя состоит из маленьких сердечек своих детей. И мы сегодня отрываем вас от себя, вы вступаете на дорогу взрослой жизни. Я хочу, чтобы вы стали успешными людьми. Успешный человек — это тот, кто оставит на этой земле замечательный след, что-то сделает для поселка. Я хочу, чтобы вы не забывали его. Учителями славится Россия, ученики приносят славу ей. Я хочу, чтобы на протяжении всего вашего жизненного пути мы гордились вами!

Недавно в село переехала крепкая эвенкийская семья из Мазановского района. Назаровы обзавелись огородом и хозяйством, отправили детей в школу, полюбили эти улочки, окруженные сплошь тайгой. И не боятся разгульных рек. Им тут хорошо, тут душа на воле, тут и сердце по-другому бьется. Не всем же, в конце концов, в городе жить.

С такой любовью к родным краям и вечная мерзлота тает

— Большие города Москва, Ростов, Одесса не заменят маленький мой Норск… — Николай Прокопьевич вдруг затягивает песню, которая будто слеплена из двух разных (популярной и не очень), пока мы плывем по Селемдже к несуществующему уже селу Усть-Норск. Родина Сенчишиных.

— Вот здесь, под черемухой дом наш отчий стоял, сейчас у нас под ногами — кирпичи от него, — показывает в сторону размашистого старого дерева Николай Прокопьевич, поднимаясь с лодки на берег. — Тут родились и провели детство и я, и мои братья.

На этой земле в советские годы действовал колхоз «Красная заря». Несмотря на вечную мерзлоту, люди выращивали на берегу северной реки зерновые культуры. В 50-е колхоз расформировали, жители начали уезжать в Норск — это в шести километрах отсюда. Родители Николая Прокопьевича покинули милое сердцу местечко самыми последними. Затем — больше полувека здесь царило забвение.

Недавно земли взял в аренду брат Николая Прокопьевича — Виктор. На стане появились домишко, столовая, загончик для кур, склады для хранения урожая.

— В мечтах у Виктора небольшую часовню на месте дома построить. Я думаю, мы ему поможем. Как отец наш всегда говорил: семья — это веник (а не один прутик), который ничем не сломать. Он из нас самый младший, но сердце самое огромное. Он тоже очень любит этот край, — рассказывает о брате Николай Прокопьевич, который и сам на этом пятачке таежной земли, признается, дышит глубже.

Всей семьей на грядках, еле оттаявших в конце мая, они посадили картошку. Бригада, состоящая из жителей Норска и сел соседнего Мазановского района, засеяла поля соей. Эти земли, конечно, сначала долго готовили: выкорчевывали пни, обрабатывали. Однако в 2019 году такие труды природа не оценила: река разлилась и сожрала урожай.

В прошлом году фермерам удалось встать на ноги и вырастить на гектаре 8 центнеров бобовых. В этом, надеются северные аграрии, они увеличат урожайность вдвое. А в следующем сезоне мечтают еще и поля расширить. Агрономы и механизаторы-экстремалы все риски земледелия в условиях вечной мерзлоты понимают, но рук опускать не собираются. Работали же здесь предки, получали неплохие урожаи?! А разве они сами сегодня не такие же упорные и трудолюбивые?! К тому же все-таки хочется доказать, что на северных землях можно не только золото добывать, но и развивать сельское хозяйство.

Фото: ГТРК «Амур»

Возрастная категория материалов: 18+