Александр Ярошенко

Монолог женщины, видевшей смерть

Галина Сыщук. Многим это имя знакомо. Она яркая и заметная. Личность. С большой буквы. Ее честный монолог о главном, о жизни! О том, каково стоять под винтовкой на краю могилы. О горькой любви и человеческом одиночестве. Еще Сыщук много знает о смерти. Она смотрела ей в самые зрачки четверть века, руководя главным ритуальным предприятием Приамурья…

Что слаще морковки?

— Папа мой с Украины родом, а наша семья уже жила здесь, в Приамурье. И большую часть своего детства я провела в Серышевском районе.

Но украинские песни, мова украинская в нашей семье звучали всегда. Гости часто были в доме, родители любили песни попеть. А как папа плясал! Словами не передать. Семья была большущая — девять детей. Два брата умерли маленькими, а семь девок выжили. Жили трудно, даже бедно.

Я, послевоенная, 1947 года рождения, очень хорошо помню какие были очереди за хлебом. Мама нас будила в четыре утра, и вся наша «лесенка» шла к магазину и часами там стояла в очереди за хлебом.

В детстве я была хулиганка еще та! Моими друзьями были пацаны! С девчонками не интересно. Игра в войнушку была любимой, летом нашими были карьеры, зимой — сугробы. На коньках ночами училась кататься на льду замерзшего озера. Падала до страшных синяков, но чтобы никто не видел моих падений…

Я знаю, что поговорка: «Слаще морковки ничего не ели» — пошла из жизни. Самое большое лакомство детства — это морковка. Слаще ее ничего в доме не было. Летом ели смородину и черемуху. Какие конфеты? Их не на что было купить.

Пальтишко для Кобзона

Я работала в военторге города Свободного. Мы обслуживали Байкало-Амурскую магистраль. Десять лет там проработала.

На всю жизнь запомнила черные бараки, овощехранилища, построенные по типу землянок. Никакой бамовской романтики, о которой слагали стихи и песни, я не видела и не чувствовала ее. Моя задача тогда была накормить людей, обеспечить их продуктами питания и незамысловатыми товарами, которые тогда называли «товары первой необходимости». Все на стройки доставляли вертолетами, которые были вечно перегружены. А как не перегрузить, когда все надо доставить?

Летчики настоящие герои — они соглашались поднимать в воздух перегруженные машины. Но однажды вертолет упал в овраг через несколько секунд после того, как оторвался от земли. На его борту был наш кассир с чемоданом денег. Слава богу, все живы остались.

Экскаваторщик там занимается сексом с какой-то бабой… Первое желание было сесть за рычаги и ковшом поднять из могилы этих мерзавцев.

Какая инкассация? Такого слова тогда не знали. Выручку возили в мешках, и не пропадало ни единой копейки. Вот какой народ был тогда! В то время советские военторги были настоящими оазисами в пустыне тотального дефицита.

Все артисты, которые приезжали на БАМ с концертами, были у нас. Звонок из горкома: «Обслужить таких-то…» — «Есть!..» — отвечали мы.

Иосиф Кобзон не раз к нам приезжал. Никогда не забуду, как подбирала его десятилетнему сыну пальтишко в клеточку.

Помню, как Иосиф Давыдович был счастлив покупке! Отдельная история, как для жены певца Сергея Захарова всем военторгом подбирали обувь. Но подобрали.

Людмила Сенчина, Валентина Толкунова, Ксения Георгиади — все они были у нас и не по одному разу.

Артисты тоже люди, а перед магазинами равны все как перед богом.

«От меня прятались в гробы...»

Я пришла работать директором в Благовещенское муниципальное предприятие «Ритуальные услуги» в 1990 году, когда там всего работало 35 человек. Это вместе с духовым оркестром.

Фото: Архив АП

Санитарной службы тогда не было, оформлением похорон никто не занимался. Под первые катафалки мы переделывали старые муниципальные автобусы…

А какое тогда в коллективе было пьянство! Словами не передать. Я стала наводить порядки, пыталась дисциплину хоть какую-то установить. А на меня стали кипами писать анонимки, тонны гадостей исписывали. Сколько я слез пролила, сколько ночей не спала!

Но у меня тоже характер есть, и я от своего не отступала. Пьяные столяры, завидев меня, прятались в пустые гробы. Они так и говорили: «Лучше в гроб, чем на глаза Сыщук попасться».

Однажды поехала на кладбище проверить работу экскаваторщика, которого я отправила копать могилы. Мы летом копали могилы впрок, на зиму. Приезжаю — тишина. Экскаватор стоит, никого нет. Зову: «Коля, Коля…» — никто не отзывается. Похожу к краю одной из выкопанных могил и чуть не падаю в нее от увиденного.

Экскаваторщик там занимается сексом с какой-то бабой… Первое желание было сесть за рычаги и ковшом поднять из могилы этих мерзавцев. Но я не умела управлять экскаватором… Отошла от могилы, дала им минуту на одевание. Они пулей из ямы повыскакивали!..

Как удалось навести порядок на предприятии? Сама не знаю. Стала все делать для того, чтобы вовремя выплачивать людям заработную плату. Хаос постепенно превращала в работающую энергию, а самые недисциплинированные стали отметаться.

Как было тяжело — этого не передать словами! Меня хватали за горло в рабочем кабинете и бросали под стол.

Пьяньчужки накрывали «поляну» на капоте машины под окнами моего кабинета и демонстративно пили в рабочее время. Смотрели на меня и говорили: «Ну и кого ты найдешь вместо нас?..»

Я ночами не спала, но находила им замену. А их выгоняла с треском. Не сдавалась и не уступала. И вот так, по миллиметру, меняла обстановку на предприятии. Но скажу честно, жесткой быть трудно. Приму решение, а потом ночь маюсь — вся в сомнениях, правильно поступила или нет. Но по-другому было нельзя.

Знаете, что такое второе дно у могилы? Это когда накануне похорон в могилу закапывают человека. Делают это так аккуратно и незаметно, что люди, когда хоронят своего близкого, и не подозревают, что там уже кто-то лежит закопанный. На того несчастного ставится гроб, могилу закапывают, ставят памятник. И никто никогда не узнает, что под гробом погребенного лежит еще один человек.

Люди проявлялись как на рентгеновском снимке. Однажды пришла ко мне женщина. Очень образованная, авторитетная и, не побоюсь этого слова, многими любимая в Благовещенске.

Она мне говорит: «Выдай справку, что похороны оплатила я. Это моя родственница платила, она мне должна деньги, и мне нужна эта справка».

Я ей отвечаю: «Извините, деньги в кассу вносил другой человек. Я не знаю, ваш он родственник или нет, тем более не знаю, должен он вам или не должен. Поэтому такую справку я вам не могу выдать».

Она меня уговаривала, я была непреклонна. Ну как можно пойти на подлог документов?!..

Она, когда выходила из кабинета, повернулась ко мне и зло так сказала: «Будь ты проклята!..» Я опешила. Никогда от нее не ожидала таких слов.

«Ну, буду так буду…» — только и смогла сказать ей в ответ.

Еще случай был. Женщина похоронила мать и рядом с могилой место зарезервировала. За деньги. Есть такая услуга. Смотритель кладбища, не знаю, по какой причине, вскорости на том месте, которое было зарезервировано, производит захоронение. На следующий день она поняла, что совершила ошибку. Что делает смотритель? Памятник с могилы матери женщины переносят на пустое место и делают там кенотаф — символическую могилу.

Обман вскрылся. Смотритель не сознавалась. Мне пришлось припереть ее к стенке, пообещав, что мы проведем эксгумацию и все выясним. Только тогда она созналась.

Понимаете, мне и сегодня вспоминать об этом больно. Тогда ночами спать не могла. Почему люди так поступают? Ответ у меня один: совесть меняют на деньги. На такое способны те, у кого вместо души душонка.

«Стояла на расстреле…»

У меня был случай, когда я стояла под винтовкой у края могилы. От меня требовали, чтобы я ушла с поста директора ритуального предприятия, чтобы место освободила другому человеку. Верите, мне даже не было страшно, мне было очень больно в те минуты! Больно от того, что я оказалась в такой жуткой ситуации.

Дело было так. За мной заехал человек, тогда он тогда был помощником мэра Благовещенска. Я, ничего не подозревая, села к нему в машину. Накануне договорились, что покажу ему, сколько мы заготовили могил для зимних захоронений.

По дороге на кладбище он сказал, что ему надо на минутку заехать домой. Заехали, он вынес пакет, положил его в багажник, и мы поехали дальше.

Главное — я себя обокрала. Нет у меня семьи, никого у меня нет…

Приехали, я вышла из машины, что-то ему говорю, показываю, а он в багажнике копается. Вдруг вижу, что на меня наставлена винтовка. Первое, что я ему сказала: «Ты что, шутишь? Я тут распинаюсь, а он шутить надумал!..» — «Нет, не шучу! Мы тебя приводим в чувство, чтобы ты не лезла куда тебе не нужно», — говорит он мне. Почему не убил? Не было у него такой задачи. Попугать хотел…

Ой, чего только не было! И рэкетир приходил, требовал, чтобы я ему каждый месяц дань платила. Тоже пришлось отбиваться.

Почему не бросила? Честно, сейчас порой жалею об этом — много здоровья те стрессы забрали. А тогда казалось: ну как я брошу? Много уже было сделано хорошего. И бросать было по-настоящему жалко.

После смерти только смерть

Эксгумация? Страшное зрелище, я бы даже сказала, ужасное. Смотреть на распадающиеся человеческое тело — картина не для слабонервных. Категорически нельзя хоронить в глинистую почву. Глина консервирует все процессы гниения, и картина еще более ужасающая. Песчаные земли — идеальные места для кладбищ.

Мое твердое убеждение, что никакой жизни после смерти нет. Нет!.. Я не верю ни в какую живущую душу. Кто ее когда-либо видел? Никто не видел.

Я о смерти думаю каждый день. Но я ее не боюсь! Я живу одна, и мне просто боязно умирать одной. Вот и все. Не хочу валяться где-нибудь на полу. Хочется, чтобы все было по-человечески.

И еще я очень хочу, чтобы меня кремировали! Ни в коем случае не хочу всего того, что видела на эксгумациях.

Еще никому никаких распоряжений на этот счет не давала, хочу написать завещание и там все расписать. Урну с прахом захоронить на небольшую глубину и все. Хочу, чтобы меня похоронили рядом с моей лучшей подругой, с которой мы дружили 25 лет.

«Я о многом жалею»

Фотография?

Я ею увлекаюсь всю сознательную жизнь. Еду по дороге, смотрю в окно и сразу вижу кадры. Думаю, вот это красивый кадр, а этот просто роскошный. Фото природы меня лечит, могу их часами смотреть.

Благодаря фотографиям я узнала жизнь птиц. Наблюдала с замиранием сердца, как они вьют гнезда. Как они их шнуруют длинными и гибкими палочками. Однажды видела, как две сороки алюминиевой проволокой сшивали свое гнездо. Одна тянет за конец проволоки клювом, а другая толкает эту проволоку, помогает той, которая тянет. Я обомлела, когда видела их слаженную работу.

Что есть хорошего у возраста? (Вздыхает.)

Сказать по правде, я о многом жалею. Жалею о том, что работе отдавала слишком много сил и времени. Ни родным, ни близким, а работе.

А работа, любая, этого не стоит. Ты там нужен, пока можешь работать. Ровно до той поры.

Главное — я себя обокрала. Нет у меня семьи, никого у меня нет…

Почему я поставила памятники родителям актера Валерия Приемыхова? Поставила памятники, потому что душа попросила. Подумала, что эти люди родили на свет такого талантливого сына. Сын умер, и они никому не нужны.

Я встречалась дочерью Валерия Приемыхова, Ниной. Она прилетала в Благовещенск на фестиваль «Амурская осень». Помню, когда приехала на могилы к бабе с дедом, в ее глазах я увидела равнодушие…

Вообще памятники надо ставить! Иначе лет через пять могила исчезнет, как будто ее и не было.

Я сама хоронила многих безродных. Проходит время и от могил не остается и следа. Поэтому памятники нужны, они — последнее напоминание о человеке.

«Любовь — это боль»

Что мне мешает жить? Моя прямолинейность!

И еще, никогда нельзя раскрывать душу. Обязательно плюнут. Все носи с собой и уноси с собой. Близки ли мои слезы? Очень! Не могу смотреть фильмы о войне.

Ненормативная лексика? Было время, когда я ее очень даже употребляла. Сейчас нет. Все ушло. Чего от жизни хочу? Одного — только не болеть.

Есть ли любовь на свете? Есть! Но настоящая любовь — это боль. Это огромная сердечная боль, и никому не расскажешь, как и почему у тебя болит. Боль, потому что часто она безответная или разбитая предательством.

Поэтому работой забиваешь любовь, чтобы просто выжить и с ума не сойти.

СПРАВКА АП

Галина Ивановна Сыщук родилась в селе Красноярово Мазановского района Амурской области. Без малого четверть века работала директором МП «Ритуальные услуги» города Благовещенска. Под ее руководством предприятие создало мощную материально-техническую базу, освоено и внедрено более 30 новых видов услуг. Система приема заказов, размещение и выполнение их была отлажена до совершенства.

В 2005 году предприятие, возглавляемое Галиной Ивановной, стало серебряным медалистом среди предприятий своей отрасли во Всероссийском конкурсе «Золотой запас Отечества XXI века». В декабре 2005-го Галине Сыщук в Париже вручена международная награда — золотая медаль Ассоциации содействия промышленности. Галина Сыщук награждена общественным орденом «Почет и слава». Сейчас на пенсии, живет в Свободном.

Возрастная категория материалов: 18+