Иногда уклон пандуса настолько крут, что самому «колясочнику» по нему не забраться. Фото: yandex.ru

— Людмила Алексеевна, почему в наших городах есть пандусы, на которые колясочника даже в четыре руки не закатишь, а молодая мама, чтобы зайти в здание, вынуждена тащить на себе и ребенка, и коляску? Кто‑то ведь должен это контролировать?

— Инспекция государственного строительного надзора в рамках реализации своих полномочий ограничена. Наша задача — проконтролировать, чтобы все строительные работы выполнялись строго в рамках проекта. Проект проходит экспертизу, включающую в себя проверку на соответствие параметров спроектированных пандусов и других мероприятий по доступности маломобильных групп населения техническим нормам и правилам. Все это в проекте должно быть учтено.

— А если не учтено? Хоть раз строительную компанию заставили переделать пандус, потому что он крутой и неудобный?

— Перепроверять, все ли спроектировано в соответствии с утвержденными правилами по доступности зданий для маломобильных групп населения, мы не можем. Это зона ответственности проектной организации. Когда мы принимаем объект, речь о переделке уже не идет: к моменту завершения строительства все недочеты исправляются. А вот на этапе строительства делаем замечания. Надзор осуществляется в результате выборочных проверок именно визуальным способом.

— Почему только визуальным?

— Потому что у нас отсутствует строительная лаборатория, нет поверенного инструментария и обученного персонала, который бы мог этим инструментарием пользоваться. Все это требует дополнительных процедур. Законодательством предусмотрено, что мы можем осуществлять визуальный контроль. Если видим явное нарушение — уклон пандуса резкий, то к выдаче заключения о соответствии объекта застройщик обязан все устранить.

— Мы говорим о новостройках, а проблемные пандусы часто можно видеть возле старых зданий.

— Тут вот какая ситуация. При возведении новых объектов, которые нам подходят по Градостроительному кодексу, надзор осуществляем мы. По старым жилым домам вопросы доступной среды отслеживает жилищная инспекция, а по всем остальным эксплуатируемым зданиям — в этом плане пробел. Нет за ними никакого надзорного органа, который мог бы проконтролировать, в том числе и качество выполненных мероприятий по обеспечению комфортного доступа для маломобильных категорий.

На мой взгляд, было бы лучше новое строительство по жилью или другим объектам в Благовещенске вести сразу по проектам, выполненным в рамках комфортной, безбарьерной среды — без всяких порожков, без всяких пандусов, как в центральной России сейчас строят. Все это возможно. Идешь по улице и ровно заходишь на первый этаж в помещение, а дальше, если это многоэтажное здание, пошли уже лифты, эскалаторы. Сколько у нас в Благовещенске не просто многоэтажных домов, а высотных зданий — практически везде есть сложности для маломобильных граждан. Пандусы, какие‑то подъемники придумывают… Не проще ли изначально проектировать и строить именно по безбарьерному подходу.

— Кто должен принимать решение: теперь будем строить в Благовещенске новые здания только так, а не иначе? На уровне губернатора, мэра амурской столицы или, может, Союза строителей Амурской области?

— На мой взгляд, начинать надо с вынесения этого вопроса на рассмотрение общественности. У нас, к примеру, есть «Точка кипения». Можно там обозначить тему «Создание в Благовещенске безбарьерной среды» и пригласить к обстоятельному разговору не только представителей власти — государственной, региональной и муниципальной, но и общественников, специалистов в сфере проектирования и строительства. А дальше, может быть, и на законодательный уровень вывели это все. В чем здесь еще проблема: у нас нет главного архитектора — ни в региональном правительстве, ни в администрации Благовещенска. Это влечет очень много недочетов по проектированию, касающихся красоты амурской столицы, по фасадным моментам и по конструктиву городской застройки, в том числе и в части обеспечения доступности для маломобильных групп населения.

Марина Гайдай: «За нас все решают люди на ногах»

Амурчанке Марине Гайдай было 25 лет, когда она лишилась возможности ходить. Но даже более 30 лет в инвалидной коляске не отучили эту сильную женщину говорить о себе: «Иду». Марина возглавляет Амурскую областную общественную организацию граждан — инвалидов «Преодоление», пытаясь решать трудности, которые здоровым людям кажутся совершенно пустяковыми, а для таких, как она, колясочников создают непреодолимые препятствия.

При ремонте улицы Калинина руководство города просило советов по устройству пандусов у Марины Гайдай. Фото: благовещенск.рф

Самое важное на улице — это уклоны, плавность понижений, возможность безопасно и легко добраться от дома до магазина, автобуса, поликлиники, парка. В центре Благовещенска стандартам доступной среды соответствует только одна улица Калинина — ее можно назвать показательной. И еще участок на 50 лет Октября рядом с региональным правительством, где полностью идет плавное понижение тротуара для комфорта и безопасности возрастных пешеходов, молодых мам с колясками и детьми, людей с ограниченными возможностями здоровья.

— Когда ремонтировали Калинина, решили четко следовать сниповским нормам, по которым перепад высот между пешеходной дорожкой и проезжей частью не должен превышать 1,5 сантиметра, — вспоминает Марина Гайдай. — Я так обрадовалась, что эту норму взяли за основу. Но буквально через некоторое время велись работы на перекрестке Ленина — Шимановского, и с одной стороны тротуар свели на нет, а с другой — этого не сделали. В некоторых местах там еще и плитка выбита. Пока на своей электрической коляске я могу на тротуар там забраться и спуститься, а что будет зимой, не знаю.

Не соблюдены указанные нормы на обновленном перекрестке по Ленина — Политехнической. Невозможно маломобильным гражданам перейти перекресток Зейской — 50 лет Октября в районе Амурской ярмарки. А чтобы преодолеть перекресток Шевченко — Амурской, люди в инвалидных колясках вынуждены выезжать на проезжую часть, рискуя жизнью. «Я понимаю, что создаю аварийную ситуацию на дороге. Но мне же надо как‑то двигаться, я иду по делам, и у меня просто нет другого выхода», — пояснила председатель общественной организации «Преодоление».

Дороги должны быть доступными для всех. Поэтому в состав рабочих групп и приемочных комиссий во многих регионах включают не только профильных специалистов, но и представителей общественности, в числе которых маломобильные граждане. Благодаря их рекомендациям дорожникам становится понятно, насколько ремонт тротуаров, пешеходных переходов соответствует требованиям доступности для людей на колясках.

— У нас налажены контакты с министерством транспорта и дорожного хозяйства Амурской области. Почему нас не приглашают, когда завершается строительство дороги и нужно составлять акт приемки, мы не понимаем, — удивляется Марина Гайдай, которая является членом комиссии по доступной среде. — За нас все решают люди на ногах. Но они просто не могут понять масштабы «трагедии» для маломобильного человека. Поэтому мы должны удостовериться: на данном участке дорожники занизили бортовой камень на подходах к проезжей части и тротуарам в соответствии с нормами, а не для галочки. Эти моменты у нас пока еще не отработаны.

«СОЦИАЛЬНОЕ ТАКСИ РАБОТАЕТ ОТВРАТИТЕЛЬНО»

«Социальное такси в «Доброте» перегружено. Когда в Благовещенске появилось еще одно социальное такси, мы так обрадовались. Один из бизнесменов закупил два комфортных автомобиля для маломобильных граждан, деньги выделяются на уровне регионального правительства — 2 тысячи в месяц, но работает это социальное такси отвратительно. Невозможно ничего запланировать — нет стабильности. Поэтому приходится даже на дальние расстояния ехать в инвалидной коляске», — признается Марина Гайдай.

Возрастная категория материалов: 18+