Акцент на эвенкийском: жители амурского села выиграли грант на возрождение исчезающего родного языка

«Общаться на русском стало удобнее и практичнее»

«Здравствуйте, как я рада вас видеть!» — кричу с порога двум старым добрым друзьям — жителям самой окраины области из эвенкийского села Ивановское. С председателем Ассоциации коренных малочисленных народов Севера Селемджинского района Сергеем Никифоровым и заведующей детсадом Еленой Тимофеевой не виделись давненько. А раньше раза два в год собирались то у костра, то на стойбище северных оленей — так проходили командировки.

«Мэргу! Мэргу, заходи уже», — здороваются со мной в ответ. На моей благовещенской кухне в чайнике кипит вода, на столе непривычный натюрморт — печенье и конфеты. Обычно, когда приезжаешь в гости в таёжное село, перед тобой тут же появляются тушёная картошка с олениной, лепёшки домашние да варенье из дикой ягоды. А в Благовещенске магазины на каждом шагу — угощай чем хочешь гостя дорогого. 

— Цивилизация — враг эвенку и эвенкийскому языку, — прихлёбывая чай, уже в который раз утверждает Сергей Савельевич. — Мы же народ кочевой. 90 процентов языка состоит из слов, нужных охотникам и оленеводам в тайге, на пастбищах.

Когда эвенки покидают чумы из коры лиственницы и переходят в село, язык теряет актуальность, а когда уезжают в городские квартиры — и вовсе навсегда остаётся за порогом. Как сохранить язык древних кочевников, когда цивилизация уже даже в неприступную тайгу добралась в виде сенсорных телефонов?Вот и получилось, что общаться на русском тоже стало удобнее и практичнее. Теперь в национальном селе Ивановское живут 350 человек, а говорят по‑эвенкийски от силы 15 — и это люди в возрасте 50+!

— Мне на следующий год 60 будет. Односельчане-сверстники меня не поймут, заговори я с ними по‑эвенкийски, — они не знают языка. А я фанат эвенкийского, и мне обидно до глубины души! — переживает Елена Анатольевна.

— Ситуация вообще критическая, — добавляет Сергей Савельевич. — В Амурской области 5 эвенкийских поселений, из них, наверное, только Усть-Нюкжа — светлое пятно на карте, там даже дети более-менее на эвенкийском говорят. В остальных наш язык погибает.

Революционный проект от жителей тайги

Но мы собрались в этот раз, чтобы больше говорить не о грустном. Друзья привезли хорошие новости. Родовая община «Синкэн», которую возглавляет Сергей Никифоров, выиграла грант губернатора Амурской области и воплотила в жизнь прорывной лингвистический проект. Он спасёт язык предков, надеются северяне. Учёные вторят им: эвенкийское языковое гнездо «Эвэды умук», созданное в содружестве с дошкольными педагогами, общественниками и сотрудниками АмГУ и Института языкознания Российской академии наук, стало уникальным событием для всего эвенкийского сообщества. Четыре месяца маленькие жители Ивановского осваивали родную речь по системе, успешно внедрённой несколько лет назад в карельском селе Ведлозеро. Революционный шаг, который должен дать второе дыхание эвенкийскому языку, сделали в том же детском саду, где несколько десятилетий назад отбили желание знать его поколениям северян.

Как в эвенкийском детсаду воспитывали русских туземцев

В селе, которое теперь носит самое русское название — Ивановское, — древний кочевой народ осел около века назад. Первый детский садик там открыли в 1934 году.

— Тогда в СССР была политика такая — язык коренного народа не нужен. Строилось единое русскоговорящее советское общество, — рассуждает Сергей Савельевич. — И вот меня можно назвать человеком чисто советского производства. В 6 месяцев меня родители сдали в детский сад. Это вот так было: принесли в понедельник утром, а забрали домой только в субботу вечером.

— В воскресенье вечером сдавали, не хочешь? — вмешивается Елена Тимофеевна. — Некоторых и в три месяца устраивали в сад. А взрослые — на работу, в тайгу.

Из-за такой разлуки с родителями и длительного нахождения в саду, где воспитатели говорили только на русском, выросли поколения эвенков, не понимающие родной речи. При этом учёные утверждают, что именно возраст с рождения до 6 лет наиболее важен для языка.

Сергей Савельевич убедился в этом на себе. После садика он попал в интернат, где дети оленеводов и охотников также жили неделями без родителей. Там познакомился с будущей женой. Правда, между сородичами тогда возник языковой барьер. Анастасия язык знала в совершенстве, а вот Сергей Савельевич — кое‑как и всё больше объяснялся по‑русски.

— И вот какая интересная штука: вроде в интернате, в школе, в семейной жизни мы всего 1—2 процента эвенкийских фраз используем, но при этом жена и сейчас великолепно владеет языком, а я её через слово понимаю.

— А знаешь, почему? — снова не выдерживает Елена Анатольевна. — Потому что Настю воспитывали даже не родители, а бабушки и дедушки! Я вот тоже в тайгу с детства ездила. И бабушка мне ни чаю не наливала, ни лепёшку не давала, если я по‑русски попрошу! Даже по спине лупила тыевуном — это посох для езды верхом на олене. Я могла остаться голодной, бабушка была непреклонна. Поэтому эвенкийские слова от зубов отскакивали.

«В Ивановском к началу 2000‑х напрочь язык забыли»

Сергей и Анастасия Никифоровы: болтать языком не привыкли — не только словом, но и делом продвигают эвенкийский в народ.

Эвенки рассказывают: если их бабушки и дедушки русского языка сторонились, то родители говорили с детьми только на нём. Возможно, так они хотели защитить своих отпрысков, подготовить к взрослой жизни в обществе, где большинство — русские.

— Сейчас у нас нет строгой позиции, что говорить нашему народу надо только на эвенкийском, мы выступаем за двуязычие, — подытоживает Сергей Савельевич. — Мы ведь живём в большой многонациональной стране, где основной язык — русский. Но всё могло бы быть лучше, если бы не эвенкийская толерантность. Вот жители СНГ, которые к нам на работу приезжают, они ведь учат русский язык, но говорят при этом на родном не стесняясь — в автобусах, в магазинах. У них агрессивная языковая позиция, как и у якутов, бурятов, тувинцев. И для сохранения языка это хорошо.

— Эвенки так себя не ведут. Наоборот — в былые времена доходило до того даже, что некоторые стеснялись, что они — эвенки! Мало того что внешне отличались, ещё и как будто чувствовали себя людьми второго сорта, — вспоминает Елена Анатольевна. — Сейчас помаленьку восприятие себя меняется. И в том числе благодаря ансамблю северного танца «Дюгэлдын» (или «Смена» по‑русски) самооценка представителей нашего народа поднялась. А вообще нужно, чтобы земляки с малых лет понимали: быть эвенком, представителем коренного народа этой земли, — престижно.

В том числе ради этого 14 лет назад Елена Анатольевна разработала и запустила в детском саду «Звёздочка» авторскую программу «Эвенкийское национальное воспитание», которую разбила на 4 блока: умственное воспитание — «Минни аявун Буга» (Моя любимая малая родина), художественно-эстетическое воспитание — «Эвэдыл оневумнил» (Эвенкийские мастерята), музыкальное воспитание — «Чоранчик» (Колокольчик) и физическое воспитание — «Энэсил кунакар» (Сильные дети). Изучение языка в отдельное направление не выделялось. Но подразумевалось, что по возможности ребятам, конечно, будут прививать знание эвенкийского.

— Перед тем как я взялась за разработку программы, районный отдел образования отправил меня в командировку в якутскую Иенгру. Там я поговорила с детьми 5—6 лет. Малыши свободно болтали по‑эвенкийски! У меня всё внутри перевернулось! В Ивановском к началу 2000‑х напрочь язык забыли, даже я стала запинаться, подыскивая слова. Глаза узкие, а сами все русские стали! — восклицает Елена Анатольевна. — Я тогда пришла и плакала: как это — дети разговаривают по‑эвенкийски?! Приехала домой и решила, что буду возрождать наши традиции, культуру, язык, — вспоминает специалист, и снова, как тогда, в глазах блестят слёзы.

Академический эвенкийский от сторожа дяди Витали

Сторож Виталий Афанасьевич Стручков ведёт занятие по эвенкийскому языку.

В 2008‑м Елена Тимофеева начинает знакомить малышей детского сада со своей программой. Понемногу культура, традиции, а значит и язык, начинают оживать. Проходит ещё время — в некоторых эвенкийских семьях Ивановых и Петровых появляются дети с исконными именами: к примеру, 8 лет назад новорождённого мальчика назвали Синкэном и это стало сенсацией для всех национальных поселений.

— В этом году Сергей Савельевич придумал поучаствовать в конкурсе грантов и внедрить более интенсивную программу изучения нашего языка, — возвращает меня с Севера на кухню в благовещенской многоэтажке Елена Анатольевна. — Мы разработали проект, подали заявку и выиграли грант почти в 600 тысяч рублей, добавили ещё около 200 своих и в июле погрузились в работу.

На полученные деньги сад закупил много детских книжек на эвенкийском языке, а также оргтехнику: принтер, ламинатор, брошюровщик, ноутбук, ещё расходники и канцелярию. «Раньше даже на покупку альбома для рисования денег не было. Сейчас мы на год обеспечены всем», — не нарадуется Елена Анатольевна.

По всему дошкольному учреждению сотрудники расклеили листы с эвенкийскими словами, и речь кочевников зазвучала по‑новому: на прогулку, на завтрак или сончас малышей приглашают, используя язык прадедов. Который знают из всего штата только трое, включая сторожа — Виталия Афанасьевича Стручкова, охотника с высшим образованием.

— Да, он тоже учит нашу малышню. Он вообще молодец, его так дети слушают! У настоящего эвенка глубоко внутри сидит вот это зёрнышко, которое хочет прорасти, показать своё эвенкийское начало. Виталий Афанасьевич язык шибко хорошо знает: он как раз сам в садик не ходил — ездил в тайгу с семьёй, там освоил всю науку от и до, — гордится земляком Елена Анатольевна.

Эвенкийский язык внедряется именно на бытовом уровне. Причем прямо с ясельного возраста. Малышам читают национальные сказки, на стенах повсюду развешивают разговорники с основными словами, у воспитателей будто и вовсе русский вылетает из головы на время рабочего дня. «В России мы первые среди коренных, — уверен Сергей Савельевич, — кто именно в государственном детском саду обустроил языковое гнездо. В Карелии работает такой частный детский сад — как раз его сотрудники и выступают кураторами нашего проекта».

Язык жив, пока на нём говорят в семье

Семья и родные Сергея Никифорова нередко посещают традиционный чум, построенный в тайге своими руками. Тут понимать язык предков будто помогают духи.

Было дело, вспоминают северяне, когда им задавали риторический вопрос: мол, зачем эвенкийский язык сохранять, когда ЕГЭ по‑русскому учить надо. Однажды даже шла речь о закрытии детского сада «Звёздочка». Но процесс реорганизации учреждения остановил тогда губернатор области Олег Кожемяко.

— Сейчас идёт Десятилетие коренных народов мира, Россия поддержала этот проект. Спасибо, нам устроили встречу с министром образования и науки Амурской области Светланой Вячеславовной Яковлевой. Сегодня мы стали ощущать, что государство повернулось к нам лицом, и как раз вовремя, ведь сил общественников уже не хватает, — признаётся Сергей Никифоров.

Впервые в этом году в министерстве образования и науки Амурской области разработали дорожную карту по организации и совершенствованию деятельности преподавания эвенкийского языка, литературы и культуры, создали координационный совет, который собирается раз в квартал, и региональное учебно-методическое объединение учителей эвенкийского языка. Туда вошли всего 9 учителей, зато каких! Одна из них — Любовь Максимова из Усть-Нюкжи, которая нынешним летом попала в Список лучших учителей России. Это второй случай за 16 лет существования рейтинга, когда эвенкийка получила престижную педагогическую премию. Первой была жительница Якутии.

Но всё же некоторые школьные педагоги годами оставались на прежнем уровне знаний, в том числе потому, что в Институте развития образования области нет учителя эвенкийского языка. В нынешнем году туда пригласили четверых специалистов из Якутии и Санкт-Петербурга, которые провели для амурчанок курсы повышения квалификации.

— Единственный минус, — переживает Сергей Савельевич, — что из этой долгожданной дорожной карты выпало дошкольное образование. В ноябре я летал на Всероссийский съезд учителей родных языков народов России. И предложил законодательно закрепить обучение азам эвенкийского языка с детсадовского возраста. Моё предложение внесли в резолюцию съезда.

— Был бы такой документ уже на руках, было бы проще работать, — соглашается с земляком Елена Анатольевна. — В позапрошлом году родители умудрились на меня в министерство образования написать заявление, что заведующая заставляет детей говорить по‑эвенкийски! Мной прокуратура после этого даже интересовалась! Хотя каждый подписывает родительский договор и, соответственно, соглашается на изучение национальной программы.

— Родители русских детей жаловались?

— Эвенки!

— …???

— Да, такие дела. Но в этом году наметилась хорошая тенденция. Нам стали помогать власти. И на федеральном, и на региональном, и на районном уровнях идут подвижки. Поэтому теперь самое главное — поменять психологию наших людей, — считает Сергей Савельевич. — Чтобы все до одного понимали, что язык жив, пока на нём говорят в семье, на кухне за чаем, а не только в детском саду и школе.

Теперь в планах неутомимых северян — приглашать в детский сад родителей, стимулировать их вместе с малышами делать домашние задания, чтобы и взрослые поняли, что же такое «эвэды умук». Это долгий процесс. Это работа на десятилетия, а не на 4 месяца. Но авторы программы горды, что за время действия гранта смогли заложить в подсознание детей, что они — эвенки и должны знать свой язык. И работу останавливать не собираются.

Карельский в языковом гнезде дети схватывают на лету

В Карелии с языком предков сложилась похожая ситуация — он стремительно исчезает. Местные жители в былые годы, как пишут в СМИ, своего происхождения даже стыдились, родители учили детей: «Ты только нигде не говори, что ты карел». А обидчики дразнилки выдумывали: «Карел, карел — в огне сгорел». Шесть лет назад в селе Ведлозеро ситуацию решили менять на корню и в Доме карельского языка стали работать с малышами по системе языкового гнезда. Группу стали посещать от 6 до 11 человек. Это и полуторагодовалые дети, и почти первоклашки.

— Суть в том, что мы весь день говорим с детьми исключительно на карельском языке, — рассказывает по телефону председатель общественной организации «Дом карельского языка» Любовь Попова. — В течение дня ни одного слова по‑русски. Даже если ребёнок не понял, по‑русски не повторяем, объясняем жестами в крайнем случае. И в основном дети очень быстро начинают вникать. Через месяц-полтора уже здороваются по‑карельски, элементарные просьбы выполняют. Даже совсем малыши. С детьми такого возраста ещё проще работать — они осваивают программу быстрее и легче.

А вот говорить, признаётся общественница, некоторые не начинают вообще, другие — спустя годы занятий. Ведь по‑карельски они не общаются ни дома, ни в школе — там язык преподают по часу-два в неделю.

— Чтобы хоть как‑то решить проблему, мы создали группу продлённого дня. Выпускники нашего садика после школы приходят к нам: учатся читать, писать, полноценно общаться — продолжает Любовь Ивановна. — Знание языка праотцов с генами не передаётся — и это печальный факт. Есть в селе семьи, где родители — карелы, их родители — тоже карелы, а дети ни слова по‑карельски не знают. Но есть и другие семьи, которые воспитывают детей иначе. К примеру, живут в селе супруги: он русский, она американка, а дети их знают и русский, и английский, и ещё и карельский. И понимают, и говорят на нём.

Однозначно положительный эффект в такой программе погружения есть, считает специалист с опытом. Сегодня своими выпускниками в этническом детсаду села Ведлозеро гордятся и говорят, что в карельском они ориентируются лучше, чем одиннадцатиклассники местных школ.

«Всё идёт из детства»

— Истина в пословице «Всё идёт из детства», — уверена заведующая кафедрой иностранных языков АмГУ Ольга Морозова. — Изучение второго языка в дошкольном детстве закладывает фундамент правильного этнического произношения, хорошей дикции, развивает кругозор, кардинально повышает шансы на успешность ребенка в будущем. Даже если этот язык главным образом будет языком семейного общения, как сейчас это случилось в среде эвенков Приамурья.

Амурский минобр: «Думаем, как спасти прекрасный эвенкийский язык»

«Вы знаете, в эвенкийскую культуру, традиции невозможно не влюбиться. Мы сейчас думаем как спасти прекрасный, но находящийся на грани исчезновения с лица Земли эвенкийский язык, — говорит Ирина Люмина, ведущий консультант отдела министерства образования и науки Амурской области, автор дорожной карты. — Да, в школах его преподают по 1—2 часа в неделю, но также отдельно изучают эвенкийскую литературу, отдельно — родную культуру. Плюс мы разработали массу мероприятий, чтобы маленькие представители коренного народа чаще говорили на родном языке. В дорожной карте десятки конкурсов, стимулирующих сочинять сказки, писать стихотворения, ставить спектакли».

Возрастная категория материалов: 18+