Архив АПАрхив АП

Этому способствует многогранность интересов Кобзона: он и певец, и политический деятель, и меценат, и бизнесмен. Вокруг его имени время от времени возникают разного рода пересуды, которые, однако, не могут поколебать высочайшего авторитета Кобзона в области музыкального исполнительства.

Творчество певца отражает почти пять десятилетий жизни страны. При этом Кобзон никогда не сдавал своих лидерских позиций. Отличные внешние данные соединились у него с прекрасным голосом, высочайшим профессионализмом и музыкальной техникой, а также умением исполнять самые разные по характеру песни: героические, патетические, лирические. Привлекает и благородная, искренняя манера исполнения. Лучшие наши композиторы доверяли ему право первым исполнять их новые песни.

Вообще-то карьера эстрадного певца Иосифа Кобзона началась без сенсаций. Его немало критиковали за неумение подавать образ, считали, что у него нет никакого эстрадного шарма. Однако шли годы напряженной работы, творческих поисков, освоения нового стиля, репертуара. Все это не прошло даром. Слушатели давно оценили и полюбили его сильный бархатный баритон, точность и филигранность его интонаций, позволяющих ему передавать тончайшие нюансы душевных, эмоциональных состояний. Многие критики считают, что периодом особенно восторженных «рукоплесканий» у Иосифа Кобзона были шестидесятые годы. Это неправда. Его и сегодня встречают переполненные залы: он украшает своим появлением любой концерт, банкет, мероприятие.

Я много раз встречал Кобзона на актерских юбилеях, спектаклях, вечерах памяти — он неутомим. А недавно встретил его в Сочи, на фестивале «Кинотавр». Иосиф Давыдович неоднократно говорил, что Благовещенск — прекрасный город, где он бывал множество раз. К сожалению, последний раз это было 20 лет назад. В репертуаре Кобзона много лет оставались песни: «Мой друг работает на Зее», «Тында», «Идут по БАМу поезда». Несмотря на колоссальный дефицит времени, народный артист СССР, Украины, Дагестана и Адыгеи согласился ответить на мои вопросы.

— Иосиф Давыдович, вам нравится такая жизнь? Вы практически никогда не бываете дома.

— Я бы не сказал, что нравится. Разумом понимаю: так жить нельзя. Нужно организовать жизнь иначе — чтобы получать от нее еще и какое-то удовольствие, хотя удовлетворение я получаю. Когда удается кому-то помочь, сделать что-то интересное в творчестве, доставить людям радость — это так здорово, так приятно. Я люблю для кого-то попеть: прийти на свадьбу, день рождения и исполнить для людей их любимые песни. К счастью, я ощущаю себя сегодня востребованным и полезным человеком. И когда жена раздраженно говорит: «Слушай, как же мне надоели эти бесконечные звонки», я ее успокаиваю: «Не дай бог, наступит время, когда мы с тобой будем тупо смотреть на телефон и ждать: когда же хоть кто-нибудь позвонит?»

— Ваши коллеги, артисты, знают: если у кого-то беда, надо срочно звонить Кобзону. Многие на вас просто молятся, потому что вы принимаете чужое горе близко к сердцу, помогаете, делаете все, что в ваших силах. Откуда в вас желание и потребность помогать людям?

— После службы в армии я приехал в Москву, где не знал ни одного человека, поступил учиться. Жил в общежитии на стипендию в 18 рублей. Я и мои товарищи при этом радовались жизни. Время было другое. Нам давали бесплатные билеты в театры, концертные залы, и я был счастлив, что каждый вечер могу куда-то ходить. Потом начал работать в цирке, получал за выступление в программе по три рубля — все-таки прибавка к стипендии. Когда стал сотрудничать с композиторами — Островским, Фрадкиным, Фельцманом, появились какие-то деньги, я уже снял комнату в коммуналке.

— Вам досаждало ощущение неустроенности?

— Не было такого ощущения. Честно. На все хватало, но не было ни запасов, ни мыслей о них. Я и квартиру свою первую в Москве приобрел лишь благодаря друзьям, которые буквально заставили ехать работать в Сибирь, на Дальний Восток. Поэтому я стал давать по два-три концерта в день, был пионером этой безумной гонки. Да, я работал много, стал обеспеченным, но никогда в жизни ни у кого не просил денег. Я счастлив, что по сей день никому не должен, что имею возможность не брать, а давать.

Я приехал в Москву в солдатской форме — больше нечего было надеть. Братья мои тоже жили трудно. Они говорили мне: «Что ты сидишь? Иди работай». Я же окончил Днепропетровский горный техникум, а горняки тогда зарабатывали прилично. По специальности я техник-буровик. Но я не хотел идти на буровую, я хотел петь. Меня поддерживал единственный человек — мама. Она сказала: «Сыночек, ты же знаешь, что в Москве все равно не поступишь без блата и денег у нас нет, но ты попробуй».

У меня всегда отсутствовало стремление к конкретным материальным благам. А потом постепенно все появилось. Сначала квартира. Кстати, дачу я купил не тогда, когда уже стали говорить о Кобзоне как о бизнесмене и мафиози, а в 1976 году. Когда-то она принадлежала маршалу Рыбалко. На этой даче и по сей день живу, — сколько уже лет прошло.

— Вас обижали журналисты?

— В 1964 году в газете «Советская Россия» появилась первая в моей жизни оскорбительная статья «Лавры чохом» — такой была реакция на то, что в Грозном мне присвоили звание заслуженного артиста Чечено-Ингушской АССР. Один недоброжелатель написал, будто я по этому поводу устроил жуткую пьянку, ночью будил проживающих в гостинице, врывался в номера к кинозвездам. Санкции последовали немедленно: мне запретили выступать в Москве в течение года. Из-за этого я много потерял. Все песни, которые я должен был исполнять, достались Эдику Хилю. А мне на год закрыли доступ на радио и телевидение.

— У вас были неприятные моменты в общении с разного рода чиновниками?

— Я всегда использую то обстоятельство, что к известным популярным артистам чиновники относятся если не с уважением, то с любопытством. Высоким чинам приятно, когда к ним приходят звезды и секретарь докладывает: «В приемной Кобзон». А начальник снисходительно отвечает: «Ну хорошо, пусть подождет». И ведь не примет, пока не сообщит жене: «Ой, Люся, ты не поверишь, у меня в приемной Кобзон сидит». Но мне плевать, потому что я хожу просить не для себя. Зато получаю удовольствие, когда, скажем, удалось помочь получить Пенкину московскую прописку, а Пугачевой разъехаться, места в больницах, на кладбищах, кого-то выгнали из театра — я все время при деле. И счастлив, что, слава богу, дожил до того момента, когда у меня есть возможность и я могу отдать долги ушедшим людям, старшим товарищам. В свое время эти люди делились со мной своим авторитетом в обществе, а теперь я пытаюсь помочь людям, которые во мне нуждаются.

— В 2000 году 15 дней вы провели без сознания, в коме...

— Увы, ничего мне не снилось там и не грезилось. Слава богу, эти трагические дни прошли без всяких последствий. Моя жена Неля спасла меня ценой невероятных усилий, подняла на ноги всех медицинских светил страны. Сам Юрий Михайлович Лужков ежедневно приходил, держал ситуацию под контролем. Этот случай тоже объясняет, почему я помогаю людям. Мне-то все время помогали, показывали примеры человеческой доброты.

— Какой вопрос в интервью вам задают чаще других?

— Меня часто спрашивают: «А хотели бы вы вернуться в молодость?» Я говорю: «Никогда!» Я счастлив, что молодые годы у меня были замечательными, наполненными, насыщенными. Столько было любви, радости, смеха, песен. Но возвращаться назад... Нет, не хочу. Я уже прожил большую жизнь и знаю, что смог, а что не смог в этой жизни сделать.

Из досье «АП»

Иосиф Кобзон родился 11 сентября 1937 года в городе Часов Яр Донецкой области. С 1958 года в Москве. С 1962 по 1989 год — солист Москонцерта. Народный артист СССР (1987), лауреат Госпремии СССР (1984) — единственный из артистов эстрады.

Возрастная категория материалов: 18+