Апокалипсис в реальности
Вчера вечером я дочитывал очередной роман из серии «Метро 2033». Жизнь в «подземке» в условиях апокалипсиса. Реальные станции сегодняшнего дня и люди нашего поколения, но спустя 20 лет жизни в замкнутом пространстве. Они разрушили мир на поверхности, уничтожили прошлое и не имеют будущего. От того не менее уязвимые и ранимые, чувствующие боль, страх и горечь потерь. Вопреки трудностям они тоже хотят любить и радоваться жизни.
На предпоследней главе букинистическая фантастика переплелась с реальностью — мой смартфон начал подпрыгивать от потока сообщений. Все те же чувства, эмоции, переживания. Есть такая функция в некоторых соцсетях — оповещение о том, что конкретный человек в событии не пострадал. В понедельник таким событием стал взрыв в питерском метро. И тут же десятки сообщений от пользователей: «в безопасности», «в безопасности», «в безопасности»…
Случилось горе — и огромный, старинный город сплотился вокруг беды, которая стала общей.
Это значит, что по счастливой случайности кто-то не успел, опоздал, возможно, прогулял работу. А может, перед самым спуском в метро резко передумал и решил прогуляться по весеннему Питеру. Это значит, что кто-то сегодня избежал апокалипсиса настоящего, вполне ощутимого — не печатного!
Это город живых!
Я даже не рассчитывал, сколь много земляков, родных и знакомых людей сейчас в Питере. Даже не мог предположить, насколько мы остаемся близкими за тысячи километров друг от друга. И уж тем более не подозревал, насколько быстро мы забываем обиды и разногласия.
Фото: РИА Новости
— Ангелы-хранители существуют. И я хочу сказать своему спасибо. Сегодня у меня был выбор: доехать до Невского или до Сенной, и ноги как-то сами собой вышли на Невском. Через некоторое время я узнала о трагедии в метро между Сенной и Техноложкой, — написала на своей странице в «Фейсбуке» выпускница АмГУ Елена Харченкова. — Что больше всего поразило, это единение людей, способность мобилизоваться в трудной ситуации. На остановках останавливались машины и предлагали подвезти, автобусы курсировали бесплатно, хотя в самый час пик были просто перегружены. Закрытие метро для большого города, где многие живут по окраинам — это почти трагедия, пешком туда не дойдешь. Люди выходили заранее, чтобы за час, полтора дойти до дома, школы, детского садика, пробки не давали возможности расслабиться и заставляли искать другие варианты. Я видела объединившихся людей, собравшихся вместе идти из центра пешком на Петроградку. Телефоны не смолкали — СМС, звонки: «Ребята вы целы? С вами все в порядке?» — «Да, спасибо — все хорошо!» Это город живых, думающих, отзывчивых людей, способных на многое...
Вечером к месту теракта почтить память погибших приехал российский президент Владимир Путин. Фото: РИА Новости
Еще недавно Санкт-Петербург сотрясали противостояния вокруг Исаакиевского собора, на Марсовом поле проходили акции протеста, а случилось горе — и огромный, старинный город сплотился вокруг беды, которая стала общей. Благодаря современным технологиям она моментально выплеснулась далеко за пределы Невского проспекта и даже Ленинградской области.
Не чужой человек из Питера
— Здравствуйте! Я хочу попросить у вас прощения… — с такого неожиданного обращения начался мой воскресный диалог в храме «Всех скорбящих Радость». Передо мной молодой парень. В руках пучок тонюсеньких, копеечных свечей.
— Вы же раньше на Горького жили? Возле четвертой школы? — на всякий случай уточнил мой нежданный визави. — Я лет десять назад сына вашего во дворе избил…
Сошлось все, вплоть до цвета нашего дома и номера подъезда, в котором мы жили. Потом начался поток откровений. Про детские разборки, драки и дележ дворовой территории. Про вещи, которые случаются сплошь и рядом, и в памяти, как правило, не задерживаются. Тем более что пацаны есть пацаны, с кем не бывает.
Оказалось, что новый знакомый на четыре года старше моего сына, а в подростковой среде это внушительный повод продемонстрировать силу младшему по возрасту. Честно говоря, не знаю, что заставило этого молодого человека спустя годы подойти и попросить прощения. Я даже лица не смог его вспомнить. Более того, сейчас он живет в Питере, в Благовещенск приехал на юбилей к деду. Он уже давно никому и ничем здесь не обязан.
Толстые свечи ему и не нужны. Он свое прощение заслужит по-другому…
Разговаривали с ним больше часа. Про то, как меняется город, про погоду и возрожденный храм, про какие-то незначительные мелочи, которые вдруг обрели некое значение и стали обоюдно важными. Затронули тему Исаакиевского собора. Что любопытно, этот парень верующий, но передачу исторического памятника Русской православной церкви не поддерживает. Прав он или не прав, судить не мне, но, по сути, здорово, что в нашем обществе наконец стало возможным иметь свою точку зрения и не быть для кого-то врагом.
Здорово, что научились прощать и извиняться, сопереживать и волноваться за тех, кто далеко. Оставаться людьми в минуты смертельной опасности и спустя десятилетия после нанесенных обид. Питерский теракт унес полтора десятка жизней, но заставил задуматься выживших. Хороший повод когда-нибудь не оказаться под землей и остаться жить на поверхности.
Фото: РИА Новости
С моим новым знакомым расставались с легким сердцем. Расходились как старые друзья. Выглядел он совершенно счастливым, словно снял с души непосильную ношу, о которой я даже не подозревал. Перед выходом из храма парень помолился святым и поставил свои копеечные, тоненькие свечи. Мне кажется, толстые ему и не нужны. Он свое прощение заслужит по-другому.
Спустя пару дней жалею только об одном — не спросил у него фамилию, не обменялся адресами в соцсетях. Мой смартфон мог подпрыгнуть на один раз больше. Я бы знал, что еще один хороший и не чужой мне человек из Санкт-Петербурга тоже оказался в безопасности.
Возрастная категория материалов: 18+
Есть в Ленинграде, кроме неба и Невы,
Простора площадей, разросшейся листвы,
И кроме статуй, и мостов, и снов державы,
И кроме незакрывшейся, как рана, славы,
Которая проходит ночью по проспектам,
Почти незримая, из серебра и пепла, -
Есть в Ленинграде жесткие глаза и та,
Для прошлого загадочная, немота,
Тот горько сжатый рот, те обручи на сердце,
Что, может быть, одни спасли его от смерти.
И если ты — гранит, учись у глаз горячих:
Они сухи, сухи, когда и камни плачут.
Илья Эренбург
— Гурд