«У меня здесь Советский Союз»

«Мы не проскочим мимо? Там есть указатель?» — спрашивает меня водитель редакционной машины, когда до Орлиного остается несколько километров. О том, что недалеко от Свободного когда-то была суперзакрытая часть, помнят многие амурчане. Немногие знают, что бывший военный городок, известный под именем Свободный-21, уже много лет не является секретным местом на карте, но больше 20 лет живет без официального имени.

Указатель на повороте есть:  «Орлиный». Сворачиваем и еще около двух километров едем по асфальтированной (наследство военных) лесной дороге. Ощущение, что ты снова в детстве и едешь на месяц отдыхать в пионерский лагерь в сосновом бору.  

Не успели повернуть к поселку, как на телефоне в правом верхнем углу появляется значок «нет сети». Отсутствие в населенном пункте сразу двух участников большой тройки операторов мобильной связи обескуражило. Подступила паника: как же я сейчас свяжусь с главой сельсовета, который с трудом нашел время в своем графике на общение с нами.

КПП. Вернее, бывший КПП. Полуразрушенное строение без окон и дверей, кусок кирпичного забора, уходящий в лес, да столб, на котором когда-то был шлагбаум. Наша первая остановка — выходим, чтобы осмотреться и сделать несколько фотоснимков. Здесь нас догоняет на своем узнаваемом уазике Владимир Найда,  глава Малосазанского сельсовета, к которому относится Орлиный.

Секретность с военной части в Свободном-21 окончательно сняли в 2011 году.

— Кто разрешал? Сейчас технику конфискую, — затормозив рядом с нами, добродушно засмеялся Владимир Васильевич и добавил: — Да что тут интересного? Разруха…

Разговор продолжаем в кабинете главы. За окном развивается триколор, на одной стене — картина с храмом, на другой — портрет президента, ниже —  стенд для ключей от муниципальных квартир.

После ухода военных в городке пустовали 180 квартир, сегодня свободной жилплощади почти не осталось.

— Нету ключей, все! — отвечает на незаданный вопрос глава сельсовета, когда мы с фотокором устремляем все внимание на пустые гвозди. — С 2013 года, как военные ушли, 180 пустых квартир было. Когда в третьем квартале 15-го года МУП не выдержало — обанкротилось, вошло ООО. Оно нам за 4-й квартал выставило счет за отопление пустых квартир почти 800 тысяч. Наш бюджет на тот момент был 4,5 миллиона. За весь год нам пришлось бы заплатить 3,5 миллиона. Даже на зарплату не осталось бы. Мы в срочном порядке стали заселять квартиры. И вот тут мне, как главе, большой минус. Со всего района мне сюда кинули людей — всех, у кого не было жилья. И вот 80 процентов из нового населения — неплательщики. Потом город начал сюда проситься. Я вижу, что человек работать не хочет, алкоголик,  но надо заселять.

С новыми жильцами население Орлиного возросло до 1 200 человек. Еще шесть лет назад, когда из городка уходили последние военные, здесь оставалось не более 750 жителей. В лучшие годы, вспоминают местные, военный городок разрастался до 11 тысяч человек.

Сегодня почти половина населения Орлиного — пенсионеры. Причем среди них много новоселов, и не только из Свободненского района. Переезжают сюда даже из областного центра. 

— У меня Советский Союз здесь! Природа манит, спокойствие. Жилье бесплатное. 20—30 минут до города. Шесть рейсов в день в Свободный, — перечисляет достоинства Орлиного Владимир Найда.

Трудности переходного периода

Гарнизонный Дом офицеров сегодня заброшен.

Советский Союз в Орлином действительно будто законсервировали. Вечный огонь, памятник Ленину перед бывшим гарнизонным Домом офицеров с панно во все стены в духе соцреализма. В заброшенных зданиях — советские атрибуты: пятиконечные звезды, серп и молот, сталинская лепнина и агитплакаты. Жилые дома — как иллюстрация менявшейся в разные советские периоды архитектуры.

— Жилой фонд у нас, конечно, староватый. Деревянные дома, так называемые коттеджи, построены в 1954—1957 годах. Один из них мы списали. Двухэтажные кирпичные дома построены в 55-м, 56-м, 59-м. Пятиэтажки у нас от 68-го года. Возле парка дом:  когда я приехал сюда служить в 1972-м, заканчивали строить пятый этаж. И самый новый — панельный — 1991 года постройки, — описывает жилое имущество глава.

Каждый дом в поселке — как иллюстрация советской архитектуры, менявшейся в разные исторические периоды. Двухэтажки — одни из первых построек –  возводились в 55—59-м годах.

Когда ушли военные, оставшимся пришлось учиться жить по-новому. Поселок сохранился благодаря бывшим гражданским сотрудникам воинской части и военным, не захотевшим переезжать.

— Здесь не было административной единицы. Мы с депутатами были инициаторами создания местного самоуправления, — рассказывает заведующая местной амбулаторией Лариса Назарова, до 1996 года — врач военного госпиталя. — Я была первой главой Орлинского сельсовета. Проработала четыре года на безвозмездной основе. В это время открывала амбулаторию и помогала сохранить расписание автобусов, электрификацию, теплоснабжение, водоснабжение. Благодаря таким людям, как наш глава Владимир Васильевич (он в то время был начальником домоуправления), сохранилась инфраструктура поселка. Не все вывезли, не все разграбили.

Отапливает поселок котельная 1957 года постройки. До начала отопительного сезона здесь завершится ремонт, а теплосети того же периода удалось модернизировать шесть лет назад. «В 2013 году у нас возникла проблема. До этого времени нас обслуживали военные, а когда распался наш «советский союз», зашла новая организация, и тепловики, по сути, ничего не делали. И вот у нас в 13-м году где-то  дней на 20 была задержка с отоплением. Область смогла выделить нам деньги, и мы в городке полностью переделали систему теплоснабжения. Все сети из-под земли вывели на поверхность. Сразу проблемы с теплом ушли», — рассказывает о трудностях переходного периода глава.

Новое имя на карте

Как только в 1996 году первые военные стали покидать населенный пункт, местные и областные власти предприняли попытку образовать на месте закрытого военного городка Свободный-21 поселок Орлиный. «Что такое Свободный-21? Это просто почтовый адрес населенного пункта. Мы благодарны Анатолию Белоногову, который в то время был губернатором области. Это единственный человек, который нам пошел навстречу», — говорит экс-глава поселка Лариса Назарова. 

— При Белоногове поселку присвоили название Орлиный, но прокуратура восстала и через суд отменила это решение. Чтобы жители имели льготы, в 96-м или 97-м году Орлиный приписали к Малосазанскому сельсовету, — объясняет правовые перипетии Владимир Найда. — Мы же нигде не числились, в электронке, хоть куда зайди, — нас было не найти. Пока у поселка не было статуса, мы улицы не могли ремонтировать: деньги из бюджета не могли выделить. И до сих пор не могут, пока названия нет.

Администрация поселка размещается в здании бывшего детсада.

Двадцать два года ушло на то, чтобы бывшему военному городку присвоили статус поселка. В апреле прошлого года депутаты Законодательного собрания Амурской области приняли закон, и в Свободненском районе официально появился новый населенный пункт. Теперь больше года орлинцы ждут, когда их поселок официально получит имя.

— Статус придали, название послали в Москву, сказали: в течение полугода будет. Ждем. До Нового года нет, после Нового года нет. Оказывается, надо было проводить сход граждан, голосовать за название. Мы его провели. Название отправили в картографию на утверждение. Ждем, когда Дмитрий Медведев подпишет. Тогда мы будем Орлиным, — продолжает Найда.

Жителям предложили на выбор два варианта: «Свободный-21» и «Орлиный». «Мы настолько привыкли к названию Орлиный. Ну какой это Свободный-21? Все жители проголосовали за Орлиный. Мы уже живем этим», — говорит одна из старейших жительниц городка Клавдия Суворова.

— Когда появится название, мы сможем себе памятники, дороги забрать. Земли здесь все промышленные — строиться нельзя, в аренду не дают. Придется их переводить в земли населенных пунктов, проводить замеры, выделять под дальневосточный гектар или в аренду сдавать, — рассказывает о грядущих переменах Владимир Васильевич. —

Единственное, что местным жителям понадобится сделать, — заменить прописку в паспорте.

Нет поселка — нет льготы

Долгое отсутствие официального статуса у поселка, по словам местных жителей, не доставило им проблем. Трудности возникли лишь на первом этапе, когда воинскую часть вывели из Орлиного.

— У врачей и учителей, работающих в сельской местности, есть льготная пенсия. А у нас считался город Свободный-21. Когда в 96-м году военные ушли, у нас ни врачей, ни учителей не пускали на пенсию по льготной выслуге. Мы не могли доказать — вы в городе живете и все. В итоге Орлиный присоединили к Малосазанскому сельсовету, — объясняет Владимир Найда.

В Орлином никогда не было и до сих пор нет стационарной телефонной связи. Кабельный интернет появился здесь около месяца назад. Из мобильных операторов присутствует только один.

Лишь один житель Орлиного до сих пор не может оформить льготную пенсию. Местная фельдшер через суд доказывает, что всю жизнь работала в сельской местности.

— В документах нашего медработника поселок городского типа вдруг стал городом. У нас отродясь такого не было. Есть постановление правительства, есть приказы президента, что мы являемся поселком городского типа. Но почему-то у нее возникли проблемы, и она не может оформить льготную пенсию. А в целом у жителей с оформлением социальной пенсии нет трудностей, с соцвыплатами и субсидиями — тоже, — добавила Лариса Назарова.

Госпиталь по проекту Берии

Лариса Назарова — человек, на глазах которой Свободный-21 преобразовался в Орлиный. Она была свидетелем того, как городок покидали первые и последние военные. С семьей она переехала в военный городок в 1991 году из Иркутской области. «Работала в военном госпитале врачом – анестезиологом-реаниматологом хирургического отделения. Муж — акушер-гинеколог, был здесь заведующим родильным отделением», — рассказывает Лариса Николаевна.

Когда в городке стояла военная часть, в госпитале работали 70 медиков. Здесь были детское, терапевтическое, неврологическое, хирургическое, родильное, инфекционное и бальнеологическое отделения.

Госпиталь полностью обеспечивал военный городок медпомощью: здесь было 70 сотрудников – от стоматологов до акушеров и хирургов.

Двухэтажное здание госпиталя было построено в 50-х годах по проекту министра внутренних дел СССР Лаврентия Берии. «Мне когда-то показывали схему здания с его подписью», — делится врач. Сейчас здесь располагается Орлинская амбулатория — структурное подразделение Свободненской районной больницы. Лариса Назарова руководит ею с первого дня основания. 21 год назад она не только стала первой главой поселка на общественных началах, но и создавала в Орлином лечебное учреждение. Сегодня оно обслуживает не только орлинцев, но и жителей соседних деревень — Москвитина и Источного.

— Мы открыли амбулаторию на месте пустого госпиталя, чтобы оказывать помощь людям нашего поселка. На тот момент здесь оставались три тысячи человек. Это и дети, и пенсионеры, и инвалиды, гражданское население, которое никуда не уехало, которое корнями вросло в эту землю, в этот городок, — продолжает врач.

Лариса Николаевна и ее муж сами оказались из числа тех, кто глубоко пустил корни в поселке и отказался уезжать.

Свободный-21, 1983 г. Фото из архива Ларисы Харитоновой.

В первое время в амбулатории трудились 18 врачей, теперь — двое. Муж Ларисы Николаевны теперь врач районной больницы и каждый день ездит на работу в Свободный.

— Здание бывшего госпиталя мы арендуем у администрации. Других подходящих  помещений нет, а это приспособлено. У нас маленький штат, мы занимаем только первый этаж, второй пустует. Главе администрации это надо — топить два этажа? Нет. Нам требуется ремонт, зимой мы сидим при температуре +11...+14 градусов. Обогреватель даже сейчас, — рассказывает о проблемах заведующая.

Здание, которому больше 60 лет, нуждается в реконструкции. Деревянные перекрытия давно ждут замены. Денег на это нет.

— У нас в госпитале можно снимать фильмы про 50-е годы, — говорит Лариса Николаевна. — Даже лепнина на потолках сохранилась, мебель — столы, шкафы — все старое. Из нового здесь — только интернет в некоторых кабинетах.

Тюрьма в центре поселка и фаертаг среди складов

На месте бывших казарм в 2015 году планировали сделать колонию строгого режима.​

Почти все имущество Минобороны на территории закрытого городка шесть лет назад перешло в собственность поселка, вернее, Малосазанского сельсовета. Это все жилые дома, школа, детский сад, казармы, другие постройки, а еще так называемая техтерритория — бывшая центральная база хранения ядерного оружия. Она находится немного в стороне от поселка и занимает площадь в пять квадратных километров. Здесь расположены 7 подземных хранилищ, наземные склады средств доставки и вооружения, казармы и другие постройки. Бывшие склады обнесены забором и колючей проволокой, на воротах — замок. Охранять здесь уже особо нечего: часть ценного имущества вывезли сами военные, часть — разграбили гражданские.

Территория большую часть времени пустует. По выходным сюда приезжают пострелять любители фаертага — военно-тактической игры. С организаторами у сельского главы уговор: он пускает любителей пострелять на заброшенную территорию, а те следят за порядком и проводят патриотические занятия с местными школьниками.

Других, незваных, гостей отсюда прогоняют. Наведываются на склады в основном черные металлоискатели. «Я их гоняю: металл вырезают. Днем пилят, ночью заскакивают. Сейчас уже поменьше, а раньше в неделю по три замка менял», — рассказывает глава Владимир Найда. Незнакомая машина здесь не остается незамеченной — жители сразу передают информацию о «гостях» главе.

Казармам в самом поселке, в которых располагался личный состав, попытались найти применение. В 2015 году поселок передал их в ведение управления Федеральной службы исполнения наказаний. На месте казарм собирались сделать колонию строгого режима.

— Сотрудники УФСИН зиму покараулили казармы, в одну провели тепло. Караулили как: ночью караулят, вечером пройдут, а днем металлоискатели уже заезжают. Где металл, где батареи поснимали. Потом пошел грабеж — ни охраны, ничего, — продолжает глава.

Так выглядель въезд в городок в 1969 году. Фото из архива Ольги Панфиловой.

Правда, многие жители восприняли эту идею без энтузиазма. Соседство с колонией строгого режима пугало.

— Отношение было двоякое. Одни боялись, что заключенные выйдут поубивают, зарежут, изнасилуют. Другие говорили: будет инфраструктура, рабочие места, снова будет КПП. Опять закрытый городок — то, чего вы хотели. Потому что вы не представляете, что теперь здесь творится. У нас был сход в поселке, в итоге проголосовали «за», — рассказывает Лариса Назарова.

Впрочем, споры «за» и «против» колонии в поселке уже не имеют значения.

— Что-то с Москвой не сложилось, и на этой идее крест поставили, — говорит Владимир Найда. — Если бы это имущество было нашим, в прошлом году здесь уже была бы турецкая фирма с Амурского ГПЗ. Хотели здесь размещать своих рабочих и базу изготовления ЖБИ. Но это имущество УФСИН, и строители не рискнули, хотя мы гарантию давали: заходите, начинайте работы.

К слову, еще до передачи казарм Федеральной службе орлинцы предлагали свой вариант, который устроил бы всех в поселке и принес денег в бюджет.

— В 2006 году, когда отсюда вышел медбат (он занимал второй этаж госпиталя, здесь были солдаты и казармы еще были жилыми), неравнодушные люди обращались в министерство соцзащиты, чтобы сделать пансионат для престарелых. Я смотрела документацию, на тот момент у нас было 2,5 тысячи одиноких пожилых людей. Здесь солнце, воздух и вода — причем вода из артезианской скважины глубиной более 200 метров. Вода — пей  не хочу, не напьешься! Чистейшая, вкусная, без примесей, по всем биологическим экспертизам чистая. Здесь нет вредного производства, нет железной дороги, нет трассы — иногда это осложняет жизнь, а иногда идет на пользу. Люди бы получили рабочие места. Но мне ответили: вы в своем уме? Знаете, сколько денег на это надо?

Отданные казармы сельсовет намерен вернуть назад в свою собственность. «Вот-вот нам придет акт. Что так развалится, что за деньги отдадим под разбор. Что-то мы сдадим в аренду. Нам еще около 18 или 23 объектов Министерство обороны не передало. Но я уже не беру. Там ГСК разваленное, еще некоторые склады. Они нам говорят: забирайте и разбирайте. Не… пусть сами», — машет рукой глава.

Московское снабжение в амурской тайге

— С войсковой частью в Орлином связана вся моя судьба: от изысканий до ее расформирования, — просто говорит старожил поселка 81-летний Павел Суворов.

История части началась 29 июня 1953 года — с постановления Совета министров СССР «О создании советского секретного объекта». Строительству предшествовала работа московской экспедиции, проводившей топографические съемки местности.

— В 1952 году я окончил семь классов Малосазанской средней школы. Мне мой одноклассник Юрка Тюльганов говорит: «Паша, приехала какая-то экспедиция, меня взяли на работу, пойдешь со мной?» — «Пойду». Оформились. Эта экспедиция в 52-м году начала производить топографические съемки. И вот мы с этим Юркой таскали треногу, устанавливали теодолит, нивелир, кипрегель, с полосатой рейкой бегали, — вспоминает юность Павел Суворов. После того лета он поступил в Благовещенское речное училище и вернулся в Орлиный уже с семьей через 10 лет. Военным Павел Суворов не стал, но проработал гражданским специалистом в военчасти до самого расформирования.

Место, выбранное военными в амурской тайге, свободненцы называли Волчьей Падью. Военный городок среди сопок и вековых сосен должен был стать частью ядерного щита большой страны. Уже через год, в августе 53-го, здесь началась дислокация в/ч 41065 (она же 32142) 12-го главного управления Министерства обороны. Его еще называли самым закрытым военным управлением. В амурской тайге военные спрятали центральную базу хранения ядерных боеголовок ракетных войск стратегического назначения. Здесь же до 1961 года производили сборку спецбоеприпасов.

Шесть лет назад в поселке провели реконструкцию тепломагистрали. Все сети вывели на поверхность, с тех пор проблем с теплом в квартирах нет.

Первые поселенцы жили в наскоро построенных бараках. Основное же строительство городка развернулось чуть в стороне. Все необходимое — электростанцию, котельную, автопарк, механические мастерские, пекарню, магазины, госпиталь, детский сад, пожарную часть, баню, гостиницу, почту, сапожную мастерскую, службу водоснабжения с очистными сооружениями — построили за пять лет. Сначала возводили многосемейные бараки с печками. В это же время начали закладывать основательные двухэтажные дома с удобствами. Семьи занимали в них по комнате, а кухня и санузел были общими. Первая улица получила традиционное для того времени название — Ленина. На второй — Горького — строились двухквартирные коттеджи с небольшими приусадебными участками.

— Было огромным счастьем получить квартиру в таком коттедже. Улицу Горького в народе называли Правительственной, — вспоминают старожилы. — Когда городок получил почтовый адрес «город Свободный-21», чтобы не было путаницы с доставкой почты, улицу Ленина переименовали в улицу Фрунзе, Горького — в Толстого, так как в самом Свободном уже были улицы с теми же названиями. 

Рядом с котельной построили большие теплицы, в которых круглый год выращивали огурцы, помидоры и лук. А военные держали хозяйство свиней.

— В магазинах даже в пору тотального дефицита можно было купить все. Осуществлялось прямое московское снабжение через магазины «Галантерея», «Бакалея», «Книги», «Промтовары», «Хозтовары», овощной, — рассказывают жители.

Школа, к слову, тоже была московской. «У меня есть медсестры, которые ее окончили. В их документах написано: «город Москва», — говорит Лариса Назарова.

Ключ под ковриком

«Раньше у нас был коммунизм. Двери закрывали чисто символически. Ключ под ковриком. Воровства не было. У нас тут был восьмой отдел спецмилиции московского подчинения. Если и появлялся кто-то из воришек — обычно кто-то из солдат-срочников, – их быстро находили. Все в поселке ключи поделали, через неделю опять забыли», — вспоминает прежние порядки глава сельсовета.

МНЕНИЕ

Владимир Найда, глава Малосазанского сельсовета:

— Я 25 лет без четырех месяцев прослужил в военной части в Орлином. Сам из Сибири родом. Мечтал быть военным, но у меня давление повышается, когда волнуюсь. В училище меня за это зарубили. Пошел другим путем: срочная, школа прапорщиков, потом заочно окончил Харьковское высшее военное. Приехал в Орлиный в 1972 году после школы 18-летним рядовым служить срочную. Был командиром взвода с 74-го по 83-й. Наш командир Юрий Федорович Круглов заставил меня найти училище. У нас в Советском Союзе было два, где можно было учиться заочно, — Харьковское и Ленинградское. Закончил службу в 1996-м в звании майора, был начальником инженерной службы. Переводиться не стал. Я ведь еще служить мог, мне перевод был… У меня уже дети взрослые были, они здесь остались. А мне тогда уже 43 года было. На Запад переводиться... там другая структура, другие люди. Все, кто в 96-м году перевелся, на повышение ушли. Я глава сельсовета с 2013-го. Да уговорили! Я подал документы в последний день (смеется), и не ожидал никто, что меня выберут. В прошлом году перевыбрали снова главой.

Секретная часть маскировалась под авиационную

Пожалуй, самая известная достопримечательность в Орлином — памятник самолету Ми-15. Он установлен на так называемом памятном треугольнике — небольшой площади на въезде в поселок в честь 30-летия Победы в Великой Отечественной войне. Реактивный боевой самолет обосновался здесь на постаменте в 1978 году. В Орлиный его доставили по настоянию командира части генерал-майора Юрия Круглова с авиабазы Украинка. Юрий Павлович во время Великой Отечественной служил авиационным техником у легендарного летчика-аса, маршала авиации Александра Покрышкина.

Самолет был не только памятником, но и выполнял важную задачу — служил маскировкой части, где хранилось ядерное оружие. Свободный-21 маскировался под авиачасть, и все военные до 1996 года носили летную форму.

В Орлином живет «Золотая семья России»

Живая достопримечательность Орлиного — супруги Суворовы. В июне этого года старожилы поселка Павел Николаевич и Клавдия Петровна отметили 60-летие совместной жизни. За такое долголетие они стали победителями регионального конкурса «Семья года-2019» в номинации «Золотая семья России».

— Мы познакомились 11 июня 1956 года в Малой Сазанке на танцплощадке, — вспоминает далекую дату глава семьи. — Я был курсантом третьего курса речного училища, приехал на каникулы домой.

Клавдия Петровна в то время училась во Владивостокском гидрометеорологическом техникуме, в Малую Сазанку приехала на работу.

— Начальник управления гидрометслужбы нам говорит: «Девчонки, я вас отправлю туда, где вы проведете время очень здорово». Ну вот! — смеется Клавдия Петровна, глядя на мужа.

— Я пришел на танцы, а там четыре девчонки стоят в сторонке. Я пригласил ее, и вот до сих пор мы вместе, — добавляет Павел Николаевич. — У нее косы были корзиночкой заплетены и платье коричневое в цветочек.

Дружба между будущим речником и техником-гидрологом продлилась три года. Молодые люди ездили в гости и писали письма друг другу. «Когда я в училище учился, идет почтальон по группе. Берет конверт и им мне по носу бьет. Мне больше всех доставалось! Каждый день! От Клавдии Петровны», — смеется, вспоминая переписку, Павел Николаевич. За три года влюбленные написали друг другу целый чемодан писем.

Клавдия Петровна поле учебы попала по распределению в Новобурейский, а Павел Николаевич — в Суражевскую РЭБ флота в Свободном. Однажды, когда жених в очередной раз издалека приехал в гости к своей избраннице, его ждал сюрприз.

— Начальник гидрометстанции Голиков Борис Тарасович (я даже имя его до сих пор помню), он как отец девчонкам был, говорит им: «Когда Пашка приедет, сообщите мне». И вот только я приехал, заходит Борис Тарасович, повязанный полотенцем — сват! — смеется Павел Суворов. — Сват пришел! Так было сделано предложение.

— Куда было деваться, согласилась, — подхватывает историю Клавдия Петровна. — Когда расписались, нам говорят: через пять лет ждем вас на деревянную свадьбу, я говорю: «Да ну, мы, наверное, недотянем».

Закрытость городка компенсировалась прямым московским снабжением. В поселке даже школа была столичной.​

За 60 лет совместной жизни супруги ни разу серьезно не поссорились, а мелкие размолвки гасли, не успев разгореться. «Не было никогда, чтобы мы надулись друг на друга, не разговаривали», — вспоминают юбиляры.

— Мы просто понимали друг друга, — говорит о секрете семейного долголетия Клавдия Петровна. — Муж мне всегда во всем помогал. Надо приготовить — приготовит. Вот мне недавно операцию на глазу провели, я ничего не могла делать — он все сам постирает, погладит, приготовит. Так всегда было. Мы все делаем только вместе. Каждый день ходим на прогулки…

— А какие у меня вкусные оладьи получаются! — заулыбался Павел Николаевич.

— Однажды я заболела, не могла готовить, а ему захотелось оладьев. Приготовил, и у него получилось. С тех пор я оладьи не пеку! — подтверждает слова мужа Клавдия Петровна.

— Вы ощущаете эти 60 лет? — задаю вопрос бриллиантовым супругам.

— Пролетели как один день! — дружно отвечают Суворовы.

В Орлиный Суворовы приехали в 1963 году, тогда у молодой семьи уже была шестилетняя дочь. Павла Николаевича из РЭБ флота позвали заведовать мощной дизельной электростанцией, которая питала энергией весь поселок и военчасть. Клавдия Петровна трудилась старшим химиком-лаборантом на котельной.

— Она проработала в лаборатории 46 лет, — гордится женой Павел Николаевич. — У нее трудовой стаж 54 года.

— Я на пенсию ушла в 73 года, — удивляет Клавдия Петровна. — Я бы ушла раньше, но мне говорили: «ну поработайте еще», а когда на пенсию ушла: «придите, подскажите».

— У нас общий трудовой стаж на двоих 104 года! — улыбается Павел Суворов.

Бриллиантовые юбиляры воспитали двоих детей: дочь Татьяна стала военной медсестрой, сын Александр — выпускник Серпуховского высшего военного командно-инженерного училища ракетных войск, подполковник запаса. У Суворовых две внучки и внук.

Возрастная категория материалов: 18+