Александр Ярошенко

Нина Усатова: «Без корней мы никто»

Народная артистка считает абсолютно счастливым собственное босоногое детство, а свою профессию — полной мучительных сомнений. Она не ищет особых красок для ролей, предпочитая на сцене жить «в предлагаемых обстоятельствах». И не любит «примерять» на себя роль, которую до этого уже «носили» другие актрисы.

Откровенно — о простых вещах и великих артистах, о деревенской закалке и нынешней жизни-реке, в которой надо уметь плыть.

ЯГНЯТА ЗА ПЕЧКОЙ

В детстве мы росли как трава в поле! Гуляли на ветру, на солнце и в любви. Все лето бегали босиком. Семья наша была рабоче-крестьянская, родители нас любили абсолютной любовью. При этом труд мы знали с малочки.

Все, чему научилась в детстве, я и сейчас умею и помню. Руки не забывают.

Если вдуматься, я росла в послевоенную пору. Родилась через шесть лет после окончания войны. Время было трудное — голодное, босоногое. Но если на детство смотреть как на полстакана воды, то у меня он был наполовину полным, а не пустым. Полным!

Родители были молодые, нас четверо детей, дружно жили, бабушка с дедушкой рядом. В доме всегда пахло пирогами.

Я просыпалась, а солнце уже светило. Зажмурившись от счастья, вылезала в окно и, раздвинув вьюны, бежала самая довольная.

Я была мечтательницей и фантазеркой и не любила ватаги. Мне нравилось убегать с собакой, жеребенком, ягнятами в поле.

Знаете, глаза прикрою, а эта картинка стоит у меня перед глазами, не проходит. Время ее пощадило, не стерло.

Бежишь босиком на озеро купаться, дорога сначала пыльная, а потом по солончакам мчишься, ногам щекотно от соли, а ты летишь пулей и падаешь в озеро.

В детстве ели всю траву съедобную, а самым вкусным казался дикий чеснок. В ручье его сполоснешь и трескаешь. Может, поэтому и здоровыми были, росли в полной гармонии с природой.

Телята, ягнята, куры, утки — это было мое естественное окружение. Я с ними росла — ягнятки за печкой зимой жили, пока морозы не отпустят.

Помню, мне было поручено поить теленка молоком из соски. Никогда не забуду эту длинную, черную соску. Сначала ему палец даешь, чтобы присосался, а потом соску с молоком.

Я была мечтательницей и фантазеркой и не любила ватаги. Мне нравилось убегать с собакой, жеребенком, ягнятами в поле. Ягнятки были как дрессированные: я прыгну — и они прыгнут, я остановлюсь — и они как вкопанные.

Могла на облака часами смотреть и фантазировать…

Мечтала ли я стать артисткой? Да что вы! Нет, конечно.

К нам вагон-клуб приходил один раз в месяц, и то нас, детей, туда добром не пускали. Это потом, когда подросли, стали разрешать кино смотреть.

Робкая мысль о том, а не попробовать ли мне в артистки, пришла ко мне в старших классах.

И ее приходилось скрывать — одноклассники обсмеяли бы. Там, где я росла, престижной профессией считались врач, учитель. А то артистка!

Этого слова в той жизни и не существовало. Театра в глаза не видели. Да что там театра, музея вблизи не было…

ДУШИ НЕ ХВАТАЕТ

Чего нам сегодня не хватает в жизни? Добра и души бескорыстной.

Капитализм на дворе, он диктует свои законы.

Сегодня в кино главный — продюсер, а не режиссер.

Кино уже не финансируется так, как раньше. Если артист просит лишний дубль, часто отвечают: «Нет времени». Вот и страдает качество.

Беда настоящая — нет хорошего материала. Сценаристов полно, а сценариев нет. А в том, что есть, часто нет соли и правды жизни.

Когда пишут на потребу лайкам в «Инстаграме», там хорошего кино не жди.

Чего нам сегодня не хватает в жизни? Добра и души бескорыстной.

Помню, как Никита Михалков когда-то сказал: «Нельзя научить режиссуре, это — образ жизни».

Режиссура — это те книги, которые ты прочитал в детстве. Это люди, среди которых ты вырос.

Грустно еще оттого, что слово «патриотизм» стало ироничным. Это плохо для общества, а для кино — особенно.

Меня печалит, что теряются основы жизни.

Журналисты часто поддаются «желтому» течению: кто что ел, да кто с кем спал… Вот это сегодня главное во всех ток-шоу. А человека, на котором мир и держится, там уже нет.

Поэтому часто не хочется давать интервью: сместят акценты, перевернут твою жизнь. Потом и не рад, что доверился.

«НИНУЛЕЧКА, НЕ ПЛАЧЬ…»

Дорога ли для меня картина «Мусульманин»? Конечно!

Это моя основа, там сценарий был очень хорошо написан, а режиссер Владимир Хотиненко, он же никогда не даст соврать. А какие партнеры замечательные! Саша Балуев, Женя Миронов, Володя Ильин. Ванечка Бортник, Царство ему Небесное.

Все удивительные ребята и очень точные артисты. Вот из этого все и получилось. Из ничего путнее никогда не сложится.

Владимир Иванович Хотиненко не напрягал нас репетициями. Помню только хочу сцену порепетировать, он тут же: «Нинулечка, не плачь. Все нормально…»

Сразу шли снимать сцену. Хотиненко из тех режиссеров, которые очень тщательно готовятся к съемочному дню.

Владимир Иванович по первому образованию архитектор. Он с такой тщательностью прорисовывает каждый кадр, что диву даешься.

Картину снимали в рязанской деревне Урдово, там места очень красивые, раздольные.

Считай, целое лето там прожили: и по грибы ходили, молоко парное пили, яйца домашние ели. Сдружились с деревенскими как с родными людьми.

Краски для ролей? Я их никогда не ищу. Начнешь искать, сразу в фальшь попадешь.

Моя героиня в «Мусульманине» получилась похожей на мою маму.

Не думала даже об этом, когда снималась. Потом, когда стала на себя смотреть, думаю: «Господи, все как у мамы!» Халат и платок на мне точно, как у мамы. Походка ее...

Фильм «Холодное лето 53 года». Как начинаю это кино вспоминать, сразу Валеру Приемыхова вспоминаю. Я его настолько любила по-человечески. Он в жизни был таким мужиком, как его герой в «Пацанах». Все у него было на мужском духе и на совести замешано.

С Анатолием Папановым у них замечательный человеческий и актерский тандем случился. Понимаете, там история, в которую нельзя не поверить.

Работа в картине была психологически тяжелая, драматическая...

Краски для ролей? Я их никогда не ищу. Начнешь искать, сразу в фальшь попадешь. Основа роли — предлагаемые обстоятельства. Прочувствовал их — и иди в кадр. По-другому не могу.

«НИНКА, ТЫ МОЖЕШЬ ВЕРНУТЬСЯ…»

Что для меня Большой драматический театр? Понимаете, для моего поколения БДТ имел особые, глубокие корни русской театральной школы. Его таким сделал гений Георгия Александровича Товстоногова. Не люблю разбрасываться словом «гений», это понятие сейчас запылилось. Но здесь оно уместно.

Когда я пришла туда, еще застала многих великих артистов: Владислава Стржельчика, Всеволода Кузнецова, Николая Трофимова, Кирилла Юрьевича Лаврова, Олега Басилашвили, Сергея Юрского и Татьяну Доронину.

Что ни артист, то величина абсолютная.

Я работала в Ленинградском молодежном театре и о БДТ даже мечтать не могла. У меня там были свои роли, и я была довольна жизнью. Но меня пригласили в Большой драматический.

Сцена — это не только аплодисменты и цветы, сцена — это большой жертвенный труд.

Помню, когда уходила, слезами обливалась, как будто меня замуж на чужбину выдавали. А все мне говорили: «Нинка, ты всегда к нам можешь вернуться…» Люди были золотые.

Труппа Большого драматического меня встретила хорошо. Помню, что Света Крючкова была распределена на роль вдовы Белотеловой в спектакле «Женитьба Бальзаминова», а она уходила в декретный отпуск. Директор театра предложил мне эту роль. Вызвал к себе и говорит: «Вам придется вводиться в ее спектакли...» А я не обрадовалась.

Ввод — это роль с чужого плеча, и она никогда не будет твоей.

Мягко, но отказалась. Он помолчал, а потом говорит: «Нина, я принимаю вашу позицию…» Я ему по сей день благодарна за ту мудрость.

Что дает сцена? Если думать об этом как о смысле жизни, тогда и отношение к ней соответствующее. Сцена — это не только аплодисменты и цветы, сцена — это большой жертвенный труд. Слезы, бессонные ночи и мучительное состояние вечных сомнений.

«ДОЧА, А ЧТО ОН ТЕБЯ ТАК СТУКНУЛ?..»

За что маме благодарна? За все!.. Иногда подумаю, мамочка моя, а была ли ты счастлива?..

Я всегда ее помню только в трудах, только в работе. Она кроткая у меня была.

Она осталась вдовой в 40 лет, папка умер в 48. Фронтовик был, у него внутри гулял крошечный осколок, который и спровоцировал кровоизлияние в мозг. Война его добила через 20 лет после победы.

После его смерти мама сразу поседела. Ушла вся в работу и в нас, в детей.

А работа была тяжелая — в лесу живицу из сосны добывали.

Я часто летние каникулы с мамой в лесу проводила, помогала ей.

Мама застала меня артисткой. Она перекидывала моих героинь на меня, могла спросить: «Доча, что же он тебя на сцене так стукнул-то?!..»

Помню, старшеклассницей была, как-то уморились мы с ней, сидим, отдыхаем, я ей говорю: «Мама, я хочу тебе монологи почитать...»

Читала ей что-то из ролей Нонны Мордюковой и монолог Людмилы Чурсиной из фильма «Веринея».

Спрашиваю ее: «Мам, а из меня получилась бы артистка?» —«Конечно, доча, обязательно!» — в лесу говорила мне моя мамочка. Она мне такую уверенность, такие крылья дала. Словами не передать!

Мама застала меня артисткой. Она перекидывала моих героинь на меня, могла спросить: «Доча, что же он тебя на сцене так стукнул-то?!..» — «Мам, это все специально так сделано», — отвечала я ей. А по глазам видела, что она все равно за меня переживает. Я для нее была доча, а не артистка.

И в кино она за меня переживала страшно. Картину «Холодное лето 53 года» смотрела и рыдала.

С мамой ушло очень многое! Жаловаться, плакаться некому. И посоветоваться не с кем. Никто тебя так не пожалеет и не поймет, как мама. Никто и никогда!

Вообще я счастливая, что на земле выросла.

Один пример. Захожу в дом на даче, а там у меня печка. Беру и растопляю ее запросто. Меня никто этому не учил. Я все помню интуитивно, все движения и навыки. Какую заслонку открыть, а какую закрыть. Это все часть меня. Первые шаги мои по земле были, а не по асфальту. А это большая разница.

Какая я мать? Ну, не сумасшедшая, это точно. Всегда понимала, что придет время и сынок мой улетит, нельзя его привязывать к себе.

90-е годы были страшные, сынок учился, а я зарабатывала копейку, моталась по всей России со спектаклями и концертами. Чего только не было! И обманывали, и обворовывали. Вспоминать не хочется…

Сейчас сын мне подсказывает часто. Многое понимает и порой дает матери правильные советы.

ГОСПОДЬ ДАЛ С ЛИХВОЙ

Что от жизни хочу?

За все, что есть, слава Богу. Все, что хотела, Господь дал с лихвой. Надо еще отрабатывать. Ничего не прошу. Все, что нужно в профессии — есть. Только дай, Господь, здоровья.

Знаете, когда подружками звоним другу другу, бывает, и о горестях поговорим. Но в конце разговора всегда скажем, что мы всем довольны. Всем! Это мое золотое правило.

Но это понимание пришло с годами, когда шишек набила и когда в багаже уже много что есть.

А в остальном жизнь как речка. С разным течением и перекатами, но течет. Надо с благодатью принимать эту речку — жизнь.

Возраст? Не задумываюсь об этом серьезно.

Просто надо иногда в паспорт поглядывать и понимать, что по перилам лестницы уже не прокатишься, как раньше.

Она течет, и ты по ней плыви…

…Честно скажу, природе своей деревенской очень благодарна. Она мне многое дала. Надо только поливать свои корни и ни в коем случае не отрываться от них. Без корней мы никто.

СПРАВКА АП

Нина Усатова родилась на станции Малиновое Озеро, что в Алтайском крае. Работала сновальщицей на суконной фабрике, директором Дома культуры.

Выпускница Московского театрального училища имени Б. Щукина, с 1989 года — актриса БДТ в городе Санкт-Петербурге. Сыграла десятки ролей в кино, снималась в картинах «Окно в Париж», «Барак», «Остров», «Одесский пароход». «Склифософский» и других.

Народная артистка России.

Возрастная категория материалов: 18+