Настоящий амурский полковник: спецназовец Дмитрий Рачук не потерял в горячих точках ни одного бойца

Защитник в третьем поколении

Его любимая песня — «От героев былых времен» из кинофильма «Офицеры», ставшего в нашей стране культовым для нескольких поколений. Сам Дмитрий Рачук называет себя профессиональным защитником отечества в третьем поколении.

— Мой дед, Михаил Романович Рачук, участвовал в боях под Москвой и дошел до Кенигсберга. Был старшина, кавалерист. После тяжелого ранения долго лечился в госпиталях. Потом окончил школу разведчиков и ходил в тыл противника. Вторая мировая для него закончилась здесь, на Дальнем Востоке, когда Красная армия разгромила милитаристскую Японию. Не у каждого фронтовика есть орден Красной Звезды — у деда их три. Очень жалко, что он рано ушел из жизни. Благодаря ему я много узнал о Великой Отечественной войне, он мне глаза на многое открыл. Одно дело, когда ты учебник истории читаешь, и другое — когда тебе живой свидетель рассказывает, что сам пережил, — вспоминает герой уже современных локальных войн своё детство.

Шимановский мальчишка рос без мамы. Отец — офицер: ночные дежурства, частые командировки. Воспитывали Диму дедушка и бабушка — ветеран тыла, сохранившая все боевые награды мужа и сына, на долю которого выпал уже Афганистан.

— Все награды деда и отца хранятся у меня. Сейчас к ним мои добавились, — улыбается амурчанин, наградной арсенал которого не вмещается на кителе. — Я всегда знал, что буду военным. Отец очень этого хотел. Воспитывал нас с братом в строгости, заставлял спортом заниматься. Помню, была передача «Служу Советскому Союзу» — мы ее каждое воскресенье вместе смотрели. Даже на гражданке, когда работал на предприятии, строившем Байкало-Амурскую магистраль, батя продолжал выписывать журналы «Пограничник» и «Советский воин». Любить родину, ставить интересы отечества выше своих и быть готовым их защищать — это у меня в крови.

Красный диплом открыл дорогу в спецназ ГРУ

Середина 90‑х. Еще продолжается первая чеченская война. Официально: операция по восстановлению конституционного строя в Чеченской Республике. В стране развал. Военнослужащим довольствие задерживали по несколько месяцев… И в это самое время он решил поступать в военное училище.

— Согласен. Отношение к армии было, мягко говоря, не очень. Меня это не остановило. Поставил себе цель — и пошел, — твердо заметил полковник запаса, ни на секунду не усомнившись в правильности своего выбора.

Поступил в ДВОКУ и окончил его с отличием в 1997‑м. Красный диплом. Плюс курсантом четыре года исполнял обязанности замкомандира взвода и старшины. По рейтингу он обогнал всех, и это дало право лучшему выпускнику военного училища первым выбрать место распределения.

— К нам в училище прибыли представители спецназа Главного разведывательного управления. Я попросился к ним. До этого очень много читал о спецназе ГРУ: какие они выполняют задачи, о заслугах, которые специальная военная разведка вписала в историю Вооруженных сил страны. В ходе операций они могут носить униформу любой армии мира, действовать в любой точке планеты… Так я попал в Уссурийск, где тогда дислоцировалась 14‑я бригада специального назначения.

Через два года началась вторая чеченская компания. Старший лейтенант Рачук сам написал рапорт. С 1999 по 2003 год у него было пять боевых командировок: по пять- шесть месяцев в пекле войны.

У боевиков к нему был особый счёт

После Северного Кавказа Дмитрий Рачук полтора года выполнял миротворческую миссию в Приднестровье. Потом еще две командировки в Сирию. На вопрос, где было труднее всего, не задумываясь ответил: «Северный Кавказ. Особенно вторая командировка была жёсткой».

Ветеран боевых действий вспомнил, как в канун 2000 года они прибыли в предгорное чеченское селение Автуры, где размещался сводный батальон дальневосточного спецназа. Оттуда перебросили в Ханкалу. Грозный тогда ещё не был взят, горные районы республики кишели боевиками. Девять дней группе дали на адаптацию, боевое слаживание. И, как говорится, заснеженные горы ваши: начались боевые выходы разведгрупп в тыл противника.

— А тыл там был везде, — вспоминает Дмитрий Викторович. — Поначалу, когда мы со стороны Дагестана заходили на территорию Чечни, была линия фронта. Все знают, что там воевали наемники более чем из 50 государств мира. Когда многие террористические банды раздолбили, боевики рассосались по лесам. Получилось, что наши подразделения со всех сторон окружены: куда бы ты не вышел, в любой момент где‑то можешь нарваться на боевиков. Зона ответственности — весь Северный Кавказ. Перед военной разведкой стояла задача: искать в горах базы, «лежбища» террористов, чтобы потом их разгромить. Поэтому к спецназу у них был особый счёт.

Разведчиков взяли в клещи

Однажды разведгруппа старшего лейтенанта Рачука, совершив виртуозный маневр, вышла на многообещающую горную дорогу. Вскоре появилась колонна с боевиками и вооружением. Основная заповедь спецназа: уничтожать противника, не раскрывая себя. Разведчики подставили колонну под огонь нашей артиллерии.

— Артиллерия отработала по колонне. Мы осторожно выдвигаемся ближе, а там боевиков живых осталось еще раза в три больше нас! — вспоминает ветеран боевых действий. — Отходим. Но они же профессионалы: почуяли присутствие чужих, стали рыскать, кто навел на них артиллерию. Нас почти уже взяли в клещи… В голову лезли разные мысли: «Вернусь ли домой?» Выхода не было другого, как вызвать огонь на себя.

Всю ночь артиллерия, прикрывая спецназ, била по кругу: чтобы боевики не подошли ближе. Артиллеристы работали на грани фола. А разведчики распластались на снегу, прислушиваясь к свисту пролетавших над головами осколков.

— Это был один из самых результативных боевых выходов нашего подразделения. Уничтожено около сорока боевиков, порядка десяти машин, вооружение… Ранения были, но вернулись мы без потерь: ни одного «двухсотого».

Война еще долго снилась

— Дмитрий Викторович, какие из фильмов о войне на Северном Кавказе более реалистично отражают то, что вы там пережили?

— «Прорыв» и «Грозовые ворота», где есть и спецназ, и мотострелки. Единственное плохо, что Анатолий Пашинин, сыгравший одного из главных героев в фильме, скотиной оказался… Уехал на Украину, где присоединился к националистам, и резко высказывается в адрес России, благодаря которой он прославился как актер.

— Вам снится война?

— Поначалу снилась постоянно. Потому что был в сильном напряжении. В командировке — боевые задания, огневые контакты, а в отпуск приезжаешь — и не отпускает. Понимаешь: скоро снова в командировку. Всё перевариваешь, как дальше действовать. Было страшно. И всегда больше переживаешь даже не за себя, а за своих солдат. У нас тогда еще срочники были… Потом уже пошли контрактники, настоящие мужики. Их выбор был осознанный. Не было трусости.

Мне не раз задавали вопрос: «Каково это — нажимать на спусковой крючок, когда перед тобой гражданин твоей же страны? Ведь чеченцы — это наш народ, который входил не только в состав России, но и в состав СССР. Кого‑то связывает кровное родство — смешанные семьи». Я это понимал, но знал и другое (все‑таки я служил в разведке): на территории Чеченской Республики в составе бандформирований воюют наемники из 52 стран. Мы не с народом воевали, а с сепаратистами и террористами. Задача была: гасить всё это в зародыше, чтобы не распространилось по всей России, чтобы не взрывали метро, поезда, не брали мирных людей в заложники.

«И вот уходит группа в горы, чтоб бить гелаевских волков…»

Кто‑то, пройдя через ужасы и ад войны, ломается психологически, кто‑то ожесточается, замыкается в себе. Спецназовец начал писать стихи.

— Это получилось случайно. Погиб мой друг, я сильно переживал, и вдруг рифма полилась откуда‑то из глубины души. Это вышло само собой. До этого я никогда стихи не писал. Назвал: «Клятва спецназу». Там есть такие строки: «…И вот уходит группа в горы, чтоб бить гелаевских волков. Мы — парни русского спецназа. У духов много есть долгов…» Гелаев — это полевой командир, его называли еще Черный Ангел. Отличался особой жестокостью. Не щадил даже своих. Приказал одному из боевиков отрезать голову земляку — раненому командиру погранзаставы капитану Рагиму Хазикову. Тот отказался и получил пулю. Гелаева ликвидировали в 2004 году пограничники.

Скульптуру воина-миротворца в Приднестровье лепили по образу амурчанина 

С 2016 по 2018 год амурчанин участвовал в миротворческой миссии в Приднестровье. В городе Бендеры есть памятный мемориал в честь российских миротворцев. Вряд ли кто‑то из амурчан знает, что скульптуру воина высекали из камня, глядя на мужественный образ выпускника ДВОКУ, героя-спецназовца Дмитрия Рачука.

— В 2017 году, когда я там служил, как раз исполнялось 25 лет миротворческой операции в Приднестровье, — вспоминает Дмитрий Викторович. — Сам вооруженный конфликт начался весной 1992 года, а его апогей пришелся на лето. Именно в Бендерах происходили наиболее ожесточенные столкновения. Там погибло огромное количество гражданского населения. Могло погибнуть больше, если бы Россия не остановила кровопролитие.

В память о тех событиях в Бендерах создали Аллею миротворцев — неподалеку от Дома культуры, где заседает Объединенная контрольная комиссия из представителей России, Республики Молдова, Приднестровья и наблюдателей из Украины. Территория была в запущенном состоянии. Миротворцы ее вычистили, облагородили и предложили поставить памятник в честь российских военнослужащих, погибших в 1993 году. Власти идею поддержали.

— Высота монумента — почти три метра. Он представляет собой фигуру воина, охраняющего детей. Слева бежит мальчишка, пуская самолетик, — скульптору позировал его сынишка. А справа он дочку с котенком поставил, — рассказал подробности о том, как рождалась скульптурная композиция, Дмитрий Рачук.

Создатели лепили с выпускника ДВОКУ не только образ российского миротворца, но и запечатлели на каменном постаменте его стихи.

Полковник спецназа боролся с неуставщиной среди мотострелков

Шестнадцать лет Дмитрий Рачук прослужил в армейском спецназе на разных должностях: командир группы, командир роты, командир отряда, начальник штаба бригады специального назначения, замкомбрига по работе с личным составом. Он досрочно получил звание капитана, в 32 года ему дали звание полковника, но Дмитрий вынужден был оставить спецназ.

Вступивший в 2007 году в руководство Вооруженными силами России Анатолий Сердюков начал кадровую чистку высшего командного состава. В окружении нового министра обороны с гордостью говорили, что за первый год не подписано ни одного ходатайства на продление предельного срока службы генералам и полковникам.

Должность замкомбрига по работе с личным составом, которую занимал Дмитрий Рачук, стала майорской. Полковничьих должностей не было, а на майорские не ставили. Сказали: «Уходи из армии или сам ищи себе место». Так, волею судьбы, разведчик-профессионал оказался в Хабаровске — в 64‑й отдельной мотострелковой бригаде под названием «Млечник». В народе ее окрестили «Мрачник».

— На момент моего назначения замкомандира части там за год было возбуждено 170 уголовных дел! У нас в спецназе не было ни одного. Притом, что наша бригада воевала. 64‑я ОМСБр на тот момент в боевых действиях не участвовала. Это сейчас они молодцы — герои есть, в апреле этого года бригаде присвоено почетное звание «гвардейская» за массовый героизм и отвагу, проявленные военнослужащими при выполнении боевых задач в рамках специальной военной операции. За три года я навел там порядок, — спокойно заметил полковник запаса, у которого можно поучиться выдержке.

За первый год число преступлений в части сократилось на 70. Военная прокуратура даже заподозрила: не занимается ли Рачук сокрытием?

Его семья жила на территории части. От казармы до дома 100 метров, но нередко замкомчасти по работе с личным составом до семьи не доходил: работал ночью, в воскресенье. И воспитанием бойцов занимался, и боевую подготовку сам проводил, хотя это не входило в его обязанности.

— Когда солдат озадачен боевой подготовкой, у него не будет оставаться ни сил, ни желания на дедовщину. А там были и самовольное оставление части, и «неуставняк». Я с этим боролся. На второй год преступность в бригаде еще сократилась — минус 40 уголовных дел, а когда в 2013 году я уходил в ДВОКУ, за весь год было совершено 20 преступлений.

«Как русские так метко стреляют?»

В августе 2014‑го на полигоне «Чжужихэ» в Китае (автономный район Внутренняя Монголия) проходили международные антитеррористические учения «Мирная миссия». Старший преподаватель кафедры «Вооружение и военная техника» ДВОКУ Рачук прибыл туда со своей миссией — всё посмотреть, разобрать действия войск в ходе учения, чтобы потом обучать курсантов.

— Как так вышло, не знаю, но все страны-участники привезли на учения спецназ. И только от России прибыла мотострелковая бригада, — рассказал полковник запаса. — Причем КНР выставила два отряда спецназа: один мужской, а второй женский. Их амазонки проходят подготовку на уровне мужчин, без каких‑либо поблажек. Несколько секунд — и она уже на третьем или четвертом этаже в окно влетела. Еще неизвестно, как они себя в бою покажут, когда вокруг стрельба и взрывы, но смотрятся эффектно. Отлично владеют ушу. Первым этапом было наступление бригады на пустынной местности, а вторым — освобождение города, который захватили боевики. Наши мотострелки не готовы были к таким состязаниям — потому что пехота.

70 атташе приехали со всего мира. Им неинтересно было смотреть на таджиков или казахов, их интересовали две сверхдержавы — Китай и Россия. Нужно было показать уровень. Руководитель учений от российской стороны, узнав, где прежде служил полковник Рачук, поставил задачу: подготовить обычную мотострелковую роту к выполнению заданий, типичных для спецназа. И сроку дали — две недели!

По словам Дмитрия Викторовича, его поразила материальная база: китайцы для учений построили целый город площадью два на три километра.

«Настоящие дома, возле которых стоят машины, топливо залито в баки. В здания заходишь, открываешь кран — вода бежит. Всё как в реальности. Причем, есть кварталы с постройками, как в Азии, а есть европейские, даже копия Эйфелевой башни была. Все ходили к ней фотографироваться. У нас таких центров, где можно учиться штурмовать город, нет, но есть боевой опыт», — говорит офицер спецназа в прошлом, а спецназовцев, как известно, бывших не бывает. Ему приходилось штурмовать Грозный, который в 1990‑м представлял мощный укрепрайон, набитый до зубов вооруженными боевиками во главе с наиболее одиозными полевыми командирами.

— К наступлению в пустыне ребята были готовы: стали цепью и пошли с криком «Ура!» Танки едут, артиллерия долбит — все знают, куда стреляют. Мы на тех учениях впервые применили модернизированные самонаводящиеся снаряды «Краснополь». Китайцы даже не поняли: «Как это русские так метко стреляют?!» Штурмовать город — другая специфика. Нас в центр учений поставили: кинотеатр нужно брать, потом церковь. Нужно было с вертолета спускаться, а пехота же этим не занимается. Отобрал я группу и стал учить всему. Солдаты молодцы. Никто не мог подумать, что полковник спецназа бегает вместе с пехотой. И драться пришлось — показывали рукопашный бой.

За две недели российские пехотинцы стали едва ли не лучшей группой антитеррора. На «городском» этапе учений они ни в чем не уступали спецподразделениям других стран. Китайцы не поверили, что в учениях участвовали мотострелки.

— У нас же еще с техникой были проблемы, — вспомнил Рачук курьезный случай. — Бригада пехотинцев прибыла из Забайкалья на БПМ-2, а китайцы запретили в город входить на боевых машинках пехоты — они же на гусеничном ходу, асфальт новый испортят. Выручили казахи: бэтээры у них российские, у нас покупают, вот только на технике наклеены эмблемы казахского спецназа, на антенне — флажок Казахстана. Мы за ночь новые флаги, наклейки сделали — китайцы помогли. Всё продумали до мелочей: БТР наступал в пустыне с казахским спецназом, потом мы его быстро «переодели», казахов высадили, и на штурм города он влетел уже российским. Замкомандующего Восточным военным округом показал нам: «Отлично, пацаны!»

«Дети запоем говорят о Шварценеггере, а кто такой маршал Жуков — не знают»

Каждый год, когда идет набор в ДВОКУ, Дмитрий Рачук старается лично побеседовать с абитуриентами, проверить знание истории.

— Начинаешь с ними разговаривать, а они даже не знают, кто такой маршал Жуков, кто такой маршал Конев. Это ребята, выбравшие военное дело своей профессией! Спросишь: «Кто такой Шварценеггер?» — расскажут все: что это известный американский культурист и актер, перечислят фильмы, где он снимался. Это идеология, которая Конституцией в нашей стране запрещена. Вот мы и пришли к тому, что дети не знают героев своего отечества. Да они порой даже своих прадедушек и прабабушек не знают. И спросите любого парня с Кавказа: он тебе до 13‑го колена о своих предках всё расскажет.

Дмитрий Викторович — автор многих военно-патриотических проектов. По просьбе областного правительства к 70‑летию окончания Второй мировой войны и победы над милитаристской Японией он впервые организовал историческую реконструкцию «Освобождение Китая». Это был настоящий театр военных действий с огневыми налетами на противника, участием авиации, выброской воздушного десанта.

— Более 150 «советских солдат» (курсанты ДВОКУ) штурмовали «японские» боевые позиции. Оружие было всё неохолощенное. А нужно было сделать так, чтобы оно стреляло. Поэтому сержантам пришлось бежать с ППШ (пистолет-пулемет Шпагина. — Прим. ред.), а за плащ-палаткой у них был современный автомат с холостыми патронами. Никто даже не заметил, как подменяли оружие, — улыбается профи армейской разведки.

Возрастная категория материалов: 18+