Кровь 70-летней выдержки: на кафедре химии Амурской медакадемии хранятся уникальные экспонаты
ОбществоУникальные вещи хранятся в Амурской медакадемии на кафедре химии — классная доска и реактивы с 70-летней историей, печатная машинка, привезенная из Харбина в 40-х, и человеческая кровь, взятая в середине прошлого века. Всё это бережно хранит профессор Евгений Бородин — для него это не просто музейные экспонаты, а семейные реликвии.
Семейная династия заведующих
Доктор медицинских наук Евгений Александрович — представитель одной из самых выдающихся медицинских династий Амурской государственной медицинской академии. Сегодня он возглавляет кафедру биохимии, как когда-то его отец, а затем и мать.
Кафедра заработала в 1952-м — в год открытия Благовещенского государственного медицинского института. В том же году в столицу Приамурья на место доцента приехал ассистент кафедры биохимии Иркутского мединститута Александр Евгеньевич Бородин. В 1954-м он стал руководителем кафедры. В 1975-м его сменила супруга — Галина Петровна Бородина. А в 89-м эстафету принял сын.
«Такая вот семейная история получилась, — улыбается Евгений Александрович. — Наверное, поэтому и сохранились эти предметы, потому что мы жили на работе, знали, когда и откуда все это появилось, и рука не поднималась выкинуть».
И химики, и лирики
Фото: Владимир Воропаев
Мы проходим по кафедре. Мебель, лабораторная посуда, химикаты, литература, собранные в первые годы существования академии, хранятся здесь по сей день. Заходим с профессором в одну из аудиторий.
— Мебель собирали почти с нуля — делали на заказ или привезли из Иркутска. Сегодня все это в рабочем состоянии, и уже семь десятков лет служит вузу. Вот взять хотя бы классную доску. Вы когда в последний раз такую видели? Разве что в кино. А мы на ней пишем каждый день. В сто раз лучше сегодняшних. Как-то мягче на ней мел идет, что ли... Я помню, студентом часто на них писал, — говорит Евгений Александрович и чертит на доске формулу холестерина.
Принято считать, что эритроцит живет 120 дней. Но кровь, собранная отцом, хранится много десятилетий. Если разбить ампулу и пойдет воздух, кровь станет алой, то есть мы увидим, что гемоглобин сохранил способность связывать кислород.
На стенах кабинетов и в холлах кафедры химии — портреты. Но не только выдающихся химиков. Мольер, Бетховен, Чайковский, великие художники и композиторы.
Фото: Владимир Воропаев
— Не удивляйтесь, — говорит Бородин. — Они всегда здесь висели. Родители увлекались искусством и приобщали к прекрасному студентов — проводили музыкальные вечера, у нас была большая коллекция пластинок.
Железоcинеродистый калий 59-го и машинка из 40-х
Фото: Владимир Воропаев
В лаборантских — полно раритетных вещей. Весы 60-х годов прошлого века рядом с современными собратьями, колбы. Модели химических соединений, сделанные вручную.
— Это раньше такие делали — практически 3D. Вот этанол, C2H5OH. Атом один отпал куда-то… Для работы они уже не нужны, все в миллион раз лучше делает компьютер. Но студенты иногда смотрят, вертят в руках, чтобы почувствовать разницу. Приборы старинные тоже больше для антуража. А вот реактивами тех лет пользуемся, — профессор открывает шкаф и достает большую банку из темного стекла. — Вот тут железоcинеродистый калий. 1959 год. Нормальный реактив, рабочий. Нет, это не старая банка, в которую пересыпали новый химикат. Это все тех лет. С этими реактивами не будет ничего, если хранить нормально, не пропадают.
Фото: Владимир Воропаев
В так называемой материальной комнате, а проще — складе, старинные стеллажи до потолка темного дерева.
«Это классическая «материальная», обустроена так же, как в каждом солидном университете 50-х годов прошлого века. Все тогда и было построено. Реактивы — в основном тут неорганика, соли — хоть 100 лет будут храниться», — говорит Евгений Бородин.
Все реактивы занесены в каталоги, которые тут же прикреплены на дверцах шкафа изнутри. Кстати, каталоги напечатаны на печатной машине.
Фото: Владимир Воропаев
— Да, и машинка первая кафедральная у нас тут стоит. Выпуск концерна Rheinmetall. Ее Александр Евгеньевич Бородин привез после войны в конце 40-х годов из Харбина. Печатали на ней много, а сейчас просто стоит для красоты.
Самый главный экспонат
Фото: Владимир Воропаев
Стол в рабочем кабинете Евгения Александровича тоже старинный. Внутри — отцовские тетради, футляр с очками: «Стол довоенный, довольно грубой работы. Отец его из Иркутска сюда привез».
Рядом книжные шкафы с библиотекой.
Фото: Владимир Воропаев
— По этим учебникам я учился. Вот классический переводной американский учебник по биохимии 1974 года издания. Это физиологическая химия 1934 года с подписью отца на 13-й странице. Купил в Иркутске в 1936 году, — бережно берет из шкафа старые тома Евгений Бородин. — Я это все сохранил, ничего не пропало.
Самый главный экспонат медик припас напоследок. Из старинного кожаного чемодана с фигурными ключиками профессор достал еще один чемоданчик.
Фото: Владимир Воропаев
— А здесь то, что для меня вообще не имеет цены, — комментирует он и извлекает увесистый том кандидатской диссертации «О некоторых биохимических изменениях в длительно консервированной крови», которую защитил его отец, профессор Александр Бородин в 1952 году.
Печатную машинку концерна Rheinmetall Александр Бородин привез после войны, в конце 40-х годов, из Харбина.
Здесь же рабочие тетради с расчетами и герметично запаянные ампулы с каким-то темным содержимым.
Фото: Владимир Воропаев
— Это образцы крови, которую начал собирать отец около 70 лет назад для исследования. А в тетрадях полная информация — где, когда, у кого взяты пробы. Принято считать, что эритроцит живет 4 месяца — 120 дней. У отца была своя версия, которую он доказывал, — что эритроциты могут жить очень долго. Написал докторскую диссертацию «Кровь, как длительно переживающая ткань». Эти образцы — тому пример. Кровь хранится много десятилетий. Если разбить ампулу и пойдет воздух, кровь станет алой, то есть мы увидим, что гемоглобин сохранил способность связывать кислород. Этот бесценный научный материал ждет своего часа и своего исследователя, — бережно упаковывает обратно ампулы профессор.
Фото: Владимир Воропаев
На кафедре химии Амурской медакадемии все собрано для настоящего музея. «У меня пока руки не доходят его сделать. Это же время и силы надо, а я активно преподаю. Мне нравится это, — говорит профессор Бородин. — Может, позже займусь? У меня еще пять лет впереди есть, меня заведовать кафедрой снова выбрали. Так что пока поработаем».
Возрастная категория материалов: 18+
Амурская правда
от 30.03.2023
Комментариев пока не было, оставите первый?
Комментариев пока не было
Комментариев пока не было
Материалы по теме
Шесть вакансий на выпускника — как в Амурской медакадемии готовят востребованные кадры
Как искусственный интеллект и роботы помогают будущим врачам входить в профессию (фото) Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |
 Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |
 Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |
 Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |  Фото: Владимир Воропаев |
До сентября в Приамурье отремонтируют дорогу через село Новотроицкое
Добавить комментарий
Комментарии