• Дед воевал в Афганистане, сын — участник СВО, внук тоже выбрал профессию Родину защищать.
  • Майор Сафронов на боевой операции в горах Афганистана. Из личного архива

«Не заметил, как из суворовца превратился в полковника»

Среди офицеров есть такие, кто прослужил до пенсии, не выходя из теплого кабинета. Анатолий Сафронов не отказывался ни от одного назначения, меняя воинские части одну за другой. Прошел все командирские должности в войсках — от командира взвода до начальника штаба дивизии.

— Помотало меня хорошо. За 33 года сменил шесть военных округов и 13 мест службы. Не заметил, как из суворовца превратился в полковника, — улыбается полковник в отставке. — Я всегда мотался по дальним гарнизонам. Единственное белое пятно в жизни — Варшава.

На учениях «Запад-81» испытывали военную технику. На разных полигонах обкатывали и обстреливали тогда еще новые БМП-2. Лучше всех отстрелялся батальон Сафронова. И в качестве поощрения капитану предложили поступить в Академию Генерального штаба Войска Польского в Варшаве. Там Анатолий Алексеевич в совершенстве выучил польский язык и освоил все западные направления по тактике и оперативному искусству боя. Вообще, сколько себя помнит, ему всегда доставались трудные участки. То роту из отсталых в лучшую выводил, то батальон, то полк. Полком он командовал трижды — в том числе и 101‑м мотострелковым Гератским в Афганистане.

Представили к ордену Красной Звезды

За два года в Афганистане Анатолию Сафронову приходилось выполнять разные задачи — сопровождать колонны, охранять аэродромы, заниматься разведывательно-поисковой боевой деятельностью в горах и пустыне.

— В первый же день моего прибытия в полк на должность заместителя командира полка попал под обстрел реактивными снарядами со стороны гор. Понял, что тут всё очень серьезно. Комполка поставил задачу: найти и уничтожить реактивную установку. Ровно месяц я за ней охотился, — вспоминает ветеран боевых действий. — Установил по периметру полка в горах посты, в которые включил офицеров-артиллеристов. Подобрал разведвзвод. Сначала было необходимо понять, сколько у «духов» позиций, откуда делают запуски. Оказалось, что таких три, они находились на расстоянии двадцати километров одна от другой. И началась охота. Через месяц нам удалось ликвидировать реактивную установку. После этого обстрелы полка прекратились, а меня представили к ордену Красной Звезды.

«Пап, у меня горе — велик украли»

За два года на войне было много трагичных и памятных моментов. Анатолий Алексеевич вспомнил своего подчиненного, начальника штаба батальона старшего лейтенанта Вараву:

— Три раза после ранения я сажал его в вертолеты для отправки в госпиталь. И все три раза вертолеты сбивали. Только «вертушка» взлетит — ух! И разлетелась. Бежим собирать, что осталось. Находим живого только Вараву. Когда парень четвертый раз получил ранение, в вертолет его так и не смогли затащить. И летчики тоже в один голос: «Кого хочешь грузи, только не его!»

«Правильно президент говорит: «Мы еще даже не воевали». Современного оружия, по сути, мы еще не применяли».

Спустя годы он рассказывает об этом спокойно. Как и о том, что его жена с детьми жили почти впроголодь в городе Гусеве Калининградской области, пока он исполнял свой интернациональный долг, защищая интересы родины в жаркой, далекой и чужой стране.

— Времена‑то какие были: у жены копеечная зарплата, а мою им в течение года не выдавали. Потому что я места дислокации менял: то в Газни был, потом в Герате, — пояснил ветеран боевых действий, кивнув в сторону старшего сына. — Тогда Миша научился хозяйничать. Хотя еще мальчишка, он был главным в семье. Как‑то получаю долгожданное письмо из дома. Миша пишет мне в Афганистан: «Пап, знаешь, у меня такое горе… Велосипед стащили. Купи мне новый…» Никогда не забуду, как перед Новым годом солдаты возвращаются в казарму с операции — грязные, со вшами, а по телевизору показывают «Голубой огонек», и Распутина в коротеньком платье скачет: «Я родилась в Сибири…» Ребята говорят: «Сейчас бы ее сюда».

Тяжело было смотреть на то, как страна гуляет, когда ты возвращаешься с боевых. Еще тяжелее стало на душе, когда вывели войска из Афганистана. Надо было как‑то адаптироваться в этой жизни, решать вопросы с жильем, а вместо помощи ветеранам боевых действий говорили: «Мы же вас туда не посылали!»

— Я сравниваю, что было после Афганистана и после чеченской войны и что сейчас, — это небо и земля, — провел параллель Анатолий Алексеевич. — Когда я вернулся оттуда, полгода не мог выбить даже льготу на бесплатный проезд в автобусе. Денег вообще не давали. Сейчас, если получил ранение, вот тебе часть от Минобороны и часть еще губернатор от региона дает. У вернувшихся со СВО есть социальная защищенность. Пожалуйста, вот тебе реабилитационные центры, санатории, протезы, есть поддержка семей. В 90‑е была негласная команда: афганцев из Вооруженных сил убирать, потому что мнение свое имеют. Сейчас президент Путин сказал: надо обращать внимание на ребят, которые возвращаются из зоны специальной военной операции. Потому что у многих из них правильные жизненные ценности и приоритеты. Таких нужно привлекать к работе в муниципалитетах. На ошибках, допущенных раньше, учатся.

«Военная служба — призвание»

Для любой матери нет большего счастья — встретить сына живым из боевой командировки. Сама Людмила Владимировна тоже служила в гарнизонах, где нес службу муж. Была связистом, артиллеристом и пограничником. Фото: Ирина Ворошилова

Михаил Сафронов, как и отец, — выпускник ДВОКУ. Правда, в его военной карьере был перерыв. Уволился из армии в звании капитана, а после 11 лет работы «на гражданке» понял, что совершил ошибку: военная служба — его призвание.

Почти девять лет потребовалось на то, чтобы восстановиться. В 2014‑м Михаил Анатольевич вернулся в ДВОКУ сначала в батальон обеспечения, затем перевелся на должность командира курсантской роты. Он выпустил уже два батальона молодых офицеров, среди них — Герои России. Сам побывал в боевой командировке на СВО.

Помните, в феврале прошлого года в первые прорывы на российско-украинской границе в брянской деревне ранили мальчика Федю Симоненко. Он спас двух девочек во время нападения террористов. Батальон курсантов ДВОКУ майора Сафронова-младшего прикрывал рубежи, помогая территориальной обороне. Это была первая боевая практика для будущих лейтенантов, которым пришлось укреплять приграничные территории.

«Ну вот, почти тридцать лет прошло, а вы у нас до сих пор в гостях еще ни разу не были», — радушно встретили супруги Сафроновы, которым «Амурская правда» помогла получить жилье. В 1997 году я написала репортаж о том, как опытный преподаватель кафедры тактики, герой Афганской войны пять лет с женой и двумя детьми ютится в общежитии для курсантов. Надежды получить жилье в городе не было, и Сафронов даже хотел уйти с военной службы. Видимо, та статья кого-то задела за живое. «23 февраля 1998 года меня вызвали в администрацию города и вручили ключи от этой трехкомнатной квартиры. Благодаря вам. Я этого никогда не забуду», — крепко пожал руку Анатолий Алексеевич.

«Свою задачу ребята выполнили достойно. Окопы, сооружения, которые они возводили, остались. Это облегчило задачу пограничникам и военным, когда им нужно было пресечь очередные попытки диверсионных групп ВСУ прорваться в Белгородскую и Курскую области в марте этого года», — уверен Сафронов-старший. С 1993 года Анатолий Алексеевич служит в ДВОКУ, где прошел все должности — от преподавателя до профессора кафедры тактики, передавая курсантам опыт, полученный во время службы в войсках и на Афганской войне.

«Опыт Афганистана и Чечни используется на Украине»    

Афганистан, 1988 год. На командном пункте во время боя. Фото из личного архива

Все навыки, которые наши отцы применяли в горячих точках, используются сегодня на Украине. Сафронов-младший привел примеры:

— Штурм населенных пунктов — это Чечня, движение колонн — опыт Афганистана. Конечно, нам диктуют новые правила войны. Что‑то видоизменяется, модернизируется, совершенствуется, беспилотная авиация добавилась. В то время беспилотников как таковых не было.

Последние годы в политической риторике прочно обосновалось понятие гибридной войны. Хотя многие не вполне понимают, почему войну называют гибридной.

— Потому что часть информации идет через соцсети, где‑то она искажается, преподносится необъективно. Мы читаем и думаем, что это по факту. Люди же не знают реальной обстановки. Если вброс пошел, этому верят. Вот что такое гибридная война, — продолжил уже Сафронов-старший. — ВСУ последнее время много твердили о контрнаступе. Наши пленили украинского солдата, а он: «Мы вас уже победили: Белгород взяли, Курск взяли, почти до Москвы дошли». Бойцы ему говорят: «Куда вы дошли?! Ты посмотри, все трупами уложено». СМИ Украины дают ту информацию, которая им выгодна. Люди на ее основании делают выводы. На самом деле с 24 февраля 2022‑го они уложили уже практически два комплекта Вооруженных сил Украины на поле боя.

«Всё трудно — это война!»

«Вы считаете, если бы информация в СМИ была более приближена к действительности, события разворачивались бы по‑другому?» — поинтересовалась я у мужчин, за спиной у которых боевой опыт.

— Война давно бы уже закончилась, — первым ответил отец. — Если бы была правдивая информация и украинцы поняли, что их гонят на убой (как мы говорим: убойное мясо), они бы с нами не воевали. На Украине реально сейчас растут ряды пророссийского подполья. В Одессе партизаны готовят диверсии, взорвали военный склад с боеприпасами. В Харькове подпольщики сжигают опоры ЛЭП возле военных объектов. Люди войны не хотят. Но у части населения мозги еще «свернутые». За тридцать лет им их так промыли («русня» и тому подобное) и главное — продолжают это делать. Англосаксам украинцев не жалко — это те же русские. Под шумок обогащается Америка. Они сейчас продают Евросоюзу свой сжиженный природный газ втридорога, ослабили экономически Германию, Францию. Мы друг друга убиваем, а они обогащаются.

— Сами с собой воюем: одинаковый менталитет у них и у нас. Единственное, что их менталитет подкреплен еще навыками сил НАТО, — заключил Михаил Сафронов, прошедший через СВО. 

«За день было по 14 подрывов»

Иногда приходится слышать: «Раньше боевые действия вести было проще, а сейчас новые технологии, беспилотники».

— Ничего не проще было, — возразил Анатолий Сафронов. — Когда в Афганистан зашли, я впервые увидел, что такое подрыв: идешь по дороге — и вдруг ноги отлетают. Как сейчас вижу: стоит передо мной прапорщик — здоровенный красавец. На секунду отвернулся, поворачиваюсь — он уже с колесом летит, а нижней половины туловища нет. Все это мгновенно на твоих глазах. Ужас! За день у меня было по 14 подрывов. Не знали, что делать. В горы ведет узкая тропа: здесь скала, там обрыв. Идти можно только здесь, а всё заминировано. Тогда еще только появились пластиковые итальянские мины, которые миноискатели не брали. Сапер прошел, а следом машина подрывается. Трал погнали — вроде чисто, можно идти дальше, но тут со скалы фугас вылетает…

У каждой войны свои отличия. В Афганистане она была минная. Чечня дала опыт стрелкового боя в черте города. На Украине, по словам участников СВО, нужно сначала пережить «арту и коптеры».

— Сейчас на вооружении появились беспилотники, комплексы планирования и управления, и бомбы теперь сбрасывают, не входя в зону ПВО. И она 100 километров планирует сама, в ней головка находит цель и уничтожает ее. Технологию доработали. А у нас этих бомб со времен войны такой запас! Они сейчас в ход пошли. Правильно президент говорит, что мы всерьез еще даже не начинали. Современное оружие, которое у нас подготовлено, мы, по сути, еще не применяли, — подытожил полковник в отставке.

«А как же высказывания, которые заполонили интернет о том, что мы лишь хвалимся новым супероружием, которого на самом деле у России нет?» — не могла я удержаться от вопроса.

— Так это и есть элементы гибридной войны! — в один голос возразили отец и сын Сафроновы.

«Горжусь каждым из своих выпускников»

Мария Сафронова: «Герой России Сергей Кузьминчук — мой ученик». Фото: Ирина Ворошилова

Михаил Анатольевич протянул мне фото: «Это командир десантно-штурмового батальона Сергей Кузьминчук. Героя России получил за форсирование реки Ирпени. Мой выпускник». «И мой ученик», — заметила сестра. Мария Сафронова 18 лет преподавала социологию и психологию в военном училище. Большая часть ребят на передовой — ее ученики.

— Я помню практически всех: и тех, кто получил геройские звезды, и тех, кто, к сожалению, погиб. Я их не просто помню, могу о них рассказать. Зачастую ребята, которые проявили себя в бою, проявили себя и в учебе, и в гражданской жизни. Я считаю, что все наши выпускники — достойные военнослужащие. Буквально вчера разговаривала с одним, он у меня писал диплом. Сейчас находится на линии боевого соприкосновения. Рассказывает, что жив, здоров, слава богу, всё в порядке. Изредка шлет фотографии, всегда передает приветы отцу — как командиру, наставнику, преподавателю.

Сейчас Мария Анатольевна оказывает психологическую помощь комбатантам — участникам боевых действий, многие из которых получили боевые травмы, имеют посттравматические стрессовые расстройства. Очень важное направление. Жены военнослужащих, дети, матери, которые переживают за любимых и теряют близких, — все они тоже периодически нуждаются в психологической помощи.

Сафронов третий 

У Егора Сафронова много спортивных наград и большое желание стать  курсантом ДВОКУ. Фото: Ирина Ворошилова

Старший внук Егор сейчас готовится к поступлению в военное училище. Это будет уже третье поколение в семье Сафроновых, кто выбрал своей профессией — Родину защищать.

Егор показал свои спортивные награды — 30 медалей за пять лет, что он занимается лазертагом. Это не только веселое времяпрепровождение в компании друзей, но и вполне серьезная спортивная дисциплина. Военно-тактическая спортивная игра нового поколения набирает большую популярность — в особенности среди профессиональных игроков.

— На голове у каждого датчики, оружие стреляет лазером, — объяснил Егор. — Я просто не вижу себя в другом спорте. Здесь важны меткость, скорость, быстрота реакции. Папа сходил со мной на игру один раз, думал, что это легко…

— Всё, унизил отца по полной, — засмеялся дед-афганец. — У Егора 30 спортивных наград, не считая кубков и грамот. Второй наш внук занимается рукопашным боем и картингом. В 11 лет получил первый юношеский разряд по автомобильному спорту. А самый маленький внук ходит на карате и в четыре года выиграл соревнования с элементами по сумо.

Михаил Сафронов приглашал сына на тренировки с курсантами, когда те на втором курсе отрабатывали, как вести бой в черте города. Пусть этот бой не такой реалистичный, оружие лазерное, но поучиться у Егора есть чему. Он показывал курсантам такие элементы, как работа с неудобного плеча или из‑за угла.

— Я часто беру сына с собой на полигон. Он научился хорошо стрелять из настоящего оружия — автомата, пулемета, снайперской винтовки. Егор сам принял решение поступать в ДВОКУ, — горд за сына Михаил Анатольевич. — Это будет уже Сафронов третий. Настоящая военная династия!