• Нина Релина так и не увидела своего друга-танкиста.
  • «Книга, которую я прожила».

Суровой зимой 1941 года девчонка из небольшого городка Реж Свердловской области вместе с другими радистками оказалась в военной Москве. Но даже под грохот разрывающихся снарядов жизнь идет — любить хочется.

— Моя однополчанка радистка Оля Шемчук как‑то перед Новым, 1943 годом на дежурстве предложила «Напиши моему родственнику Мишке письмо. Он до войны не успел с девушкой познакомиться, а человеку нужно, чтобы его кто‑то ждал с войны». Я взяла и написала.

А через некоторое время пришел ответ. 21‑летний парень рассказал, что он родом из Сибири, из Новосибирской области, война застала, когда служил в армии на западе.

«Биографии у меня еще нет. Перед войной ушел в армию. А дальнейшая биография — это биография всего моего поколения», — отметил Михаил и закончил первое письмо трогательной, немного робкой просьбой: «Откровенно говоря, Нина, соскучился. Ведь полтора года война, из них полгода провел в глубоком тылу у противника. Хочется, Нина, иметь друга, с которым бы можно поделиться мнениями. Ниночка, так будь же ты моим первым и, возможно, последним другом в эти дни войны, суровой и беспощадной».

И завязалась переписка. Девушку поразил не только красивый почерк молодого танкиста, но и его грамотность.

— Понимали друг друга с полуслова, — вспоминает Нина Валериановна. — Он просил больше рассказывать про театр, кино, а я отправляла ему свои стихи. Как‑то написал, что ему мои стихи нравятся, а ребята даже завидуют, что у него такая девушка.

А в какой‑то момент в письмах появились слова о любви…

— Он мне все время в любви признавался. Я тоже начала ждать его письма, беспокоилась, когда солдатских треугольников не было. Поняла, что тоже влюбилась. Мечтали с Михаилом о встрече.

В коротеньких посланиях, написанных между боями, танкист успел рассказать любимой о себе.

«Самое тяжелое для меня было лето 1941 года, до 13 декабря я находился в глубоком тылу у противника, в партизанском отряде, а ты сама понимаешь, приходилось иногда трудновато. Особенно когда меня ранило. Ведь с 1 по 22 сентября я лежал совершенно один в каком‑то давно покинутом сарае, под сеном… Ты представь, Нина, мне носила кушать одна женщина из деревни. Она приходила ко мне только ночью. И на протяжении целой недели я ее не видел в лицо».

Позже Михаил узнал страшную весть — женщин, которые выходили раненого советского танкиста, расстреляли фашисты, а деревню сожгли…

Судьба несколько раз сводила влюбленных почти вплотную — друг от друга их отделяло несколько сот километров, но встретиться так и не пришлось.

— В начале апреля 1945 года, когда уже сам воздух был наполнен ощущением близкой победы, мне передали конверт с номером полевой почты Михаила, но подписанный чужой рукой, — до сих пор не может скрыть волнения Нина Релина.

«Уважаемая Нина! Сегодня пришли от вас на имя Балаганского Миши три письма. Но жаль его! Он погиб. 11.03.1945 года его похоронили в Германии. Служили мы вместе, он был у нас комсоргом, и память о нем будет храниться у всех бойцов нашей части как о наилучшем друге»… Михаилу было всего 23 года.

— Книга «Молодость военная моя» — мой долг перед Михаилом, — закончила Нина Валериановна. — Сразу после войны я переписывалась с его мамой. Как оказалось, она получила извещение о гибели Михаила 9 мая 1945 года, когда все ликовали и радовались победе. Я и сейчас не теряю связи с родственниками моего Миши…

Материалы о жизни, любви, которые уместились в 126 писем, хочется закончить словами из стихотворения Нины Релиной — строчками, которые юная поэтесса отправила своему любимому танкисту:

Я встречи жду. И часто образ твой

Сияет в золоте вечернего заката.

Я жду тебя, мой воин дорогой,

Хоть рядом бой, гремят

войны раскаты.

Дождусь. Я знаю, что дождусь.

А в смерть не верю. Да и вы не верьте.

Давно, родной, я знаю наизусть:

Любовь сильнее смерти.