Думаете, ее уделом стало почивание на лаврах? Как бы не так! На днях увидела свет ее книга, посвященная театру. Уж здесь‑то во всю мощь засверкали новые грани таланта литератора: всю правду-матку, всю подноготную закулисья узнает читатель, взявший в руки книгу — записки театрального завлита!

Если б в российской литературе не существовало булгаковского произведения, то книгу «Чародей, бродяга и романтик…», только что увидевшую свет, вполне можно было бы назвать и «Театральный роман». И здесь нет ни тени прегрешения против истины: в записках заведующего литературной частью Амурского театра драмы описаны подробности пред- и запортьерной жизни великого лицедея.

Написав слово «роман», я имел в виду совсем не литературный жанр, а историю взаимоотношений, самый настоящий роман между автором книги и театром. Роман, длящийся уже 17 лет. Роман, наполненный сомнениями, радостью, разочарованиями, слезами, скучной поденщиной и творческими парениями.

Это художественно-публицистическое, мемуарно-лирическое произведение изобилует тонкими наблюдениями, меткими замечаниями, большими портретами и быстрыми эскизами; некими прикосновениями к замыслу и уже готовыми стихами-песнями… Здесь и рассуждения о драматургии, и взгляды на режиссуру и на сценическое воплощение идеи… Автор не обошла вниманием и тех, кого, согласно специфике профессии, не увидеть на сцене, но благодаря кому создается добрая слава о коллективе. Здесь и о репертуаре, и даже о пригревшихся в лучах славы полудомашних животных.

Но самое главное — книга наполнена глубокой любовью к театру и служителям Мельпомены!

…А началось все с того, что Нина Дьякова была приглашена в театр завлитом и не знала, что делать, с чего начать! Училась у самого театра. Ежедневно вела записи — отрывки диалогов, советы аксакалов, собственные рассуждения, заметки, наброски, портретные зарисовки… Да что вы, не знаете, как книги начинаются, что ли?

Потом появилась папочка с надписью «Мой театр». Потом эта папочка превратилась в папищу. Ну и до книги было уже совсем немного — оставалось ее только написать. При этом, как говорит сама Нина Николаевна, не хотелось ничего парадного, альбомного… Она и получилась такой, какой была задумана: неброской, неспешной, вдумчивой, честной.

Мне посчастливилось прочесть эту книгу в числе первых. Душевно. Встретился со старыми друзьями-приятелями, вспомнил тех, кого уж нет… Проглотив книгу залпом, за один вечер, осознал, что сильно ошибался, думая, что задача завлита — это перебирание кем‑то написанных пьес, выбор наименее скучных из них и предложения оных для постановки…

Оказывается, еще и самой книги писать…