Константин Макеев

Нищие — профессионалы

«Извините, пожалуйста. С праздником вас, подайте, сколько не жалко!» — на улице они встречаются часто. Выглядят по-разному. Кто-то не утерял остатки человеческого облика, кто-то окончательно опух от спиртов. Алкоголики-попрошайки — явление для города такое же естественное, как бродячие собаки у мусорных баков или, например, очереди в супермаркетах. Это феномен настолько неотделим от нашего общества, что ему даже нашлось место в народном фольклоре. Например, гуляет такая шутка: дал мужику на остановке десятку — услышал поздравлений года на три вперед.

«Остановочный» подвид попрошаек вообще особенный, элитный что ли. Одеты, как правило, прилично, относительно ухожены, что указывает на наличие дома. Не бомжи какие-нибудь. Основные целевые группы — пенсионеры и студенты, передвигающиеся общественным транспортом. Между прочим, выудить монетку из прохожего не так просто, как может показаться. Здесь нужно быть психологом, обладать навыками убеждения. Чаще всего остановочная братия берет на вооружение четко выстроенную легенду: мать уехала в сады/аэропорт/к родственникам, я без денег, добраться не на что, но очень надо, помогите. Важный момент — вежливость и доброжелательность. Даже к тем, кто не подает. А некоторые «остановочные» и не скрывают — трубы горят, починиться надо. Удивительно, но такая честность часто подкупает людей. Особенно тех, кто знаком с безденежным похмельем и воплями озлобленной жены.

А какие типажи встречаются! Каждый блещет уникальностью и неповторимостью. Озорной гуляка, молчаливый странник, похмельный поэт, ветеран горячей точки с тяжелым взглядом… Кого только не увидишь. Зачастую образы территориально обусловлены. Вот, например, лет десять назад на остановках в районе общежитий АмГУ можно было часто встретить седоватого суетливого бородача. Образ: дядя Ваня — друг студента. Одет был по-пацански, по-молодежному: псевдокожаная куртейка, спортивные трико, кроссовочки и обязательные перчатки с обрезанными пальцами (атрибут крутых парней из девяностых). Всегда чистенький, причесанный, поговорит с тобой на твоем языке на любые темы. А потом так ненавязчиво: «Братишка, не подкинешь пару франков, а то я сегодня совсем пустой? На проезд же…» Ну как тут не дать. Но я обычно не давал — я за искренность человеческих отношений, не люблю, когда обманывают. Да и без меня свою кассу мужик определенно делал. Давно уже не видно его — может, зашился, а может, и сгорел от «кносса». Но народ в любом случае помнит.

Вообще заметил, что в принципе почему-то не подаю нищим. Есть такое суждение: руки-ноги есть — иди работай. Я вот работаю, все мои знакомые работают. Плачемся друг другу на маленький доход, большую нагрузку, обязанности, кредиты, большие налоги, но при этом идем и зарабатываем копейку, как умеем. А вот нищие алкаши почему-то не могут себе этого позволить. То ли времени у них нет, то ли желания, то ли возможности — всегда говорят по-разному, я уже запутался. Не слишком толерантные читатели скажут: паразиты, отбросы общества, биомусор. Но ведь подают! Такая вот ниша в обществе. Если подумать, попрошайничество тоже своего рода бизнес, только налоги с него не берут.

Помню, в начале 2000-х по Благовещенску ходила байка про бабульку, что сидела в переходах «Амурской ярмарки». Дескать, доход имеет неплохой, внуков вот выучила в университетах, деньги в семье водятся. Уж и не помню, сколько было их, этих бабушек, до сих пор вон сидят с жалостливыми табличками. И тоже не подаю. Вроде не жалко денег, не убудет с меня авось, но подсознательно не могу заставить себя кинуть мелочь в шапку. В то же время заметил за своими обеспеченными и не очень знакомыми: подают, и местами щедро. Что заставляет их делать это? Широта русской души, особенности воспитания, а может, грехи замаливают, делают вклады на депозит загробной жизни? Сколько ни спрашивал, ни разу вразумительного ответа так и не получил. Или это боязнь людей самим оказаться на паперти? Загадка.

Характерно, что русский человек часто противоречив в вопросах подаяния. Есть один коллега, с которым мы однажды оказались в другом городе и прогуливались рядом с храмом. Время — около восьми утра. Смотрим: идут трое нестройной походкой, как на работу. Молодые вроде, но уже сизые и оплывшие от спиртов. Навыки общения, конечно, у этих бесконечно далеки от их остановочных коллег. В общем понятно, что надо. В переводе на русский: «Дайте, пожалуйста, денежку, сколько не жалко». Ничего мы им не пожертвовали и молча пошли дальше. И вот я спрашиваю приятеля: «Почему не дал? Я-то понятно, никогда не угощаю попрошаек. Но ты ведь верующий, православный, свечи в церквях ставишь. А тут у храма и не дал…» Коллега ответил, мол, молодые, могут работать, пусть идут зарабатывают и добавил: «А вот если бы Христом-богом попросили, подал бы». Такие вот противоречия.

Вроде и жалко этих людей, но, с одной стороны, кто, кроме них, виноват в их нынешних проблемах? Другое дело — попрошайки-инвалиды. Им бы вроде и надо подать, тут судьба у человека такая, злой рок. С другой стороны, у нас калеками часто становятся тоже не иначе, как по пьянке. Да и на что собирают инвалиды? На пропитание? Может быть. Сразу вспоминаю случай из школьных лет. Идем с одноклассником домой — при деньгах, сэкономили на обеде, зато есть пара монет на мороженое. И вот на крыльце гастронома сидит местный слепой. Одет вроде нормально, черные очки, щеки красные, пухлые. Сидит — молчит, под ногами картонная коробка для денег. Приятель дзинькнул в кассу инвалида пятак, я — двушку за компанию.

Заходим мы в магазин, становимся в густую обеденную очередь в узком торговом помещении. Спустя пару минут клич: «Пропустите инвалида!» Наблюдаем — слепой с коробкой проталкивается через плотную толпу прямиком к кассирше. Ставит коробку рядом с ней и басит: «Галька, как обычно». Галька привычным движением высыпает мелочь на тарелку для монет и начинает неторопливо и звонко щелбанить рубли. Вслед за этим на прилавок приземляется «чебурашка» «Балтики № 9» — популярного в то время крепкого напитка. Галька с не менее наработанной сноровкой достает словно из воздуха открывашку. Раздается характерный пшик, и клиент в черных очках тут же судорожно нащупывает поллитру. Сдачу продавщица небрежно ссыпает обратно в коробку и прижимает картон к слепому, намекая, что ему пора. Но тот, кажется, совсем не спешит уходить и громко пьет вожделенного «крепыша». Очередь наблюдает и сочувствует — инвалид, бедняга.

Через какое-то время мы все-таки смогли купить свое мороженое. Выходя на улицу, увидели на крыльце все того же слепого. Он сидел, как и прежде, у своей картонной коробки. Пустая бутылка от пива лежала в урне, чтобы не мозолить взгляды сердобольных прохожих.

Возрастная категория материалов: 18+

Амурская правда
от 06.12.2014

Добавить комментарий

• Регистрация

Закрыть

Добавить комментарий

а и правда. почему нищенствуют бабушки? нет детей, которые позаботятся? не умеет носки вязать и сбагривать продавщице на рынке? соцзащита не помогает и сосседки? или попросту нет совести и стыда за рублики? почему мужики сидят на паперти, а не метут дворы или не строят своими ручками дома? для инвалидов есть ведь тоже работа, знаю таксиста-колясочника, так еще и дом родителям пристраивает, спортом занимается — в пример благополучным мажорикам с игрульками. почему студенты из больших сельских неблагополучных семей не сидят на ярмарке, а работают официантами? а мамки-одиночки без образования с дитем на руках в няньки и нянечки идут... деда знаю, из деревни, всю семью уже схоронил, так садит грядки, соседских голопузов малых подкармливает, на рыбалку с собой возит, чет мастерит да на санках катает ребятню. а мог бы пить да жалиться. ведь мог бы? а вот придорожные не пить вряд ли могут, поэтому меняют жизнь на пыль и бутылку. так ведь проще, чем прошибать лбом, упираться, взбивать масло как та лягуха в кринке

— хлеб (гость)

Комментариев пока не было