Фото: kinopoisk.ruФото: kinopoisk.ru

Впрочем, на самом деле станция носит другое название: киноверсии зомби-апокалипсиса, охватившего корейскую столицу, предшествовал анимационный фильм Seoul Station, созданный под руководством того же постановщика. В мультфильме неведомый вирус заставлял вполне приличных жителей города гоняться за еще незараженными и причинять им тяжкие телесные повреждения, распространяя таким образом заразу с невиданной скоростью. Помимо кровожадных зомби, главным героям приходилось спасаться и от вооруженных соединений, зачищающих мегаполис, да и в целом Ён Сан-хо поднимал некоторые проблемы общества, которые, в отличие от оживших покойников, являются актуальными уже здесь и сейчас. Сценарий «Поезда в Пусан», в свою очередь, освобожден от каких-либо социальных манифестов и полностью сосредоточен на избавлении конкретных героев от прямой и явной угрозы. Режиссер и сценарист дает понять, что события фильма происходят параллельно с уже известными зрителю, но с трехсторонним конфликтом на этот раз предпочитает не связываться: военные в картине есть, но они либо лежат погибшие, либо успели предельно озомбироваться, утратив по этой причине всякие тактические навыки.

Зараженные в фильме передвигаются с такой скоростью, что заставляют вспомнить об относительно свежей «Войне миров Z», нежели о классических ужастиках Джорджа Ромеро и его сподвижников. Боевик с Брэдом Питтом в главной роли никакой революции в жанре не совершил, а местами и вовсе оказался откровенно скучным, но именно с ним ассоциируются многое, что зритель видит в «Поезде в Пусан». Примечательно, что при более чем очевидной разнице в бюджетных возможностях, корейцы во многом заткнули американцев за пояс: саспенса (англ. suspense — неопределенность, беспокойство, тревога ожидания, приостановка; от лат. suspendere — подвешивать: состояние тревожного ожидания, беспокойства) нагнали не меньше, а вот души вложили на зависть. «Война» выигрывает разве что за счет более внушительных вложений в работу гримеров — в фильме Сан-хо злобные твари часто смотрятся скорее комично, нежели пугающе, но постановщик компенсирует это сюжетными поворотами и скоростью развития событий. Он постоянно загоняет небольшую группу выживших в ситуации, близкие к безвыходным, заставляет сражаться в тесных пространствах, убегать и догонять, а также находить нестандартные решения: обладателей иммунитета к зомби-вирусу на горизонте нет, так что героям фильма приходится мыслить настоящим, не особенно рассчитывая на благосклонность завтрашнего дня.

Сан-хо распределяет между персонажами внутрисценарные роли, не забывая последовательно пополнять ряды голодных чудовищ — дань классике все же нужно отдавать сполна. Характеры действующих лиц быстро становятся понятны зрителю, а значит он отдает себе отчет, чего можно ожидать от того или иного героя. Сильнейшую моральную трансформацию переживает главный герой — бизнесмен, привыкший руководствоваться исключительно категориями личной выгоды даже в семейных отношениях, в которых, понятное дело, ширится трещина. Вчерашняя размеренная жизнь в мире денег и связанных с ними цифр мгновенно обращается в кошмар, нужно спасать не только себя, но и дочь-школьницу, а вскоре события заставят мужчину убедиться в том, что взаимовыручка имеет смысл, даже если ты понятия не имеешь, кто стоит плечом к плечу с тобой. Для контраста в один поезд с ним режиссер сажает другого эгоиста, которого страх делает, наоборот, все хуже и хуже — должен же быть в истории о зомби персонаж, которому зритель всем сердцем желает быть укушенным. И поскорее. Далеко не со всеми участниками этой жуткой поездки публика успевает познакомиться как следует, но ей определенно есть кому посочувствовать и о ком пожалеть.

Создатели картины щедро размазывают искусственную кровь по стенкам вагонов, но все же для корейского кино «Поезд в Пусан» слишком уж щадит чувства очевидца. Впрочем, с обычным азиатским подходом к сценам насилия и их частоте на экраны кинотеатров разных стран не очень-то и попадешь, и Сан-хо снимает почти стандартное голливудское путешествие из точки А в точку Б, которыми в последнее время являются чуть ли не все зомби-триллеры. Из-за этого в своей середине действие начинает немного надоедать — из двухчасовой ленты вполне можно было вырезать некоторые затянутые и однообразные эпизоды, чтобы усилить ощущение движения. В частности, Сан-хо уделяет слишком много внимания дверям, в которые ломятся полчища озверевших существ. При этом корейский постановщик не проявляет ожидаемого в таких случаях стремления распихивать по сюжету скримеры: его зомби не выпрыгивают из-за угла с перекошенными лицами, а толкутся на самом виду, создавая ощущение постоянной опасности, которое, безусловно, идет картине на пользу. Мистику — долой, источник распространения вируса называют исключительно для того, чтобы усилить драму, люди шевелят мозгами лучше, чем зомби, но все же обречены проиграть числом. Фильм сделан так, чтобы каждый мог не только представить себя на месте героев, но и попробовать поискать выход.

Тасуя известные и даже широко применявшиеся ранее приемы в оригинальный расклад, Сан-хо лукавит с жанром: настоящий зомби-апокалипсис по-прежнему остается за кадром, чтобы, вероятно, вовсю развернуться в сиквеле. Нам до самого конца не сообщают, а имеет ли вообще смысл ехать на поезде в Пусан или лучше было бы сразу полететь на самолете во Владивосток. Картина стала самой кассовой в Южной Корее среди новинок 2016 года — при достойной конкуренции. Сработало многое: и разумно распределенный бюджет — благодаря этому картина не смотрится дешево, и удачные актерские работы, и режиссура — несмотря на то что «Поезд» стал первым опытом мультипликатора в художественном кино. Операторский труд тоже вызывает уважение, хотя бы потому, что человек, руководящий камерами, не позволяет себе скатиться в псевдодокументалистику, надоевшую до невозможности. Не станем удивляться, услышав новости о голливудском ремейке картины уже в следующем году: там умеют считать деньги, даже если их заработали далеко-далеко посторонние люди. Намеренно лишив свой фильм национальной идентичности, Сан-хо сделал его понятным любому зрителю в любой стране. И авторы новых версий вольны прикреплять к основной сюжетной линии самые разные социальные вопросы и ответы. А то, что надежды к финальным титрам остается совсем немного — ну извините, это пока не Голливуд.