Андрей Анохин

Как вспоминает Михаил Шпилев, приходилось самому командовать, тут же за сварочный аппарат хвататься и трубы варить.

Месть военкома

— Это сегодня едешь на поезде, смотришь в окно, а кругом поле. И только в голове отмечаешь — здесь был коровник, там свиноферма стояла. Многое разобрали, разрушили, а ведь могло еще сто лет работать, — сетует Михаил Акимович Шпилев, в прошлом главный инженер управления производственно-технической комплектации объединения «Амурколхозстрой». — Хорошо, социальная инфраструктура местами сохранилась. Крупнопанельные дома знаменитой 25‑й серии до сих пор стоят. В той же Тамбовке, да и в других селах можно увидеть. А в Дмитриевке, что в сорока километрах от Благовещенска, еще лучше — коттеджи двухуровневые с двумя туалетами на одну семью. Все это в Советском Союзе создавалось. Мы из командировок не вылезали, в уазик сел — и по всей области. Стройматериалы заво­зились вагонами, объемы снабжения были просто колоссальные, но при этом надо было все держать в голове — сроки, объемы поставок, виды строительных материалов.

За умение переваривать огромные потоки информации Михаил Акимович благодарен Тихоокеанскому флоту СССР. Шутка ли — три года «на ключе» в противолодочном дивизионе связи. Шесть часов на вахте, шесть часов отдыха — и в таком режиме от звонка до звонка. Он до сих пор лихо отбивает морзянку в часы обеденного перерыва. Ради этого своими руками собрал телеграфный «ключ», присоединил его к обычному радиоприемнику. Прерывистый писк сигнала SOS из его комнаты никого не удивляет. Тренировка ума и памяти — говорит Михаил Шпилев, все для пользы дела. При этом путь в сельское строительство через военно-морской флот начался у него с событий не радостных.

— Я хотел поступать в танковое училище, собрал все документы, в военкомате мое личное дело сформировали, а потом брат меня отговорил. В итоге звонит районный военком (а жил я в селе Андреевка Ивановского района), ругает меня последними словами, дескать, в училище поступать не поехал, все показатели военкомату испортил. В мае 1967 года призывают меня в армию. Военком подходит и говорит: «Не хотел в танковом училище четыре года учиться, будешь четыре года на флоте». В те годы моряки действительно четыре года служили, в сухопутные войска на три года призывали. В общем, отомстил мне военком. Я чуть не упал от досады, — вспоминает радист первого класса. — Но зато отлично помню 18 октября того же года. Указ вышел, по которому служба в армии сократилась на один год. Сколько радости было — такое не забудешь.

Заочник коммунального хозяйства

Положа руку на сердце, Михаил Шпилев признается: планов стать строителем никогда не вынашивал. Буквально занесло бурным круговоротом обстоятельств. После армии поступил в Благовещенский сельхоз­институт, даже не предполагая, что задержится в нем более чем на 10 лет.

Тянуло к технике, поэтому выбрал факультет сельской механизации. Там же отличный мотоклуб, а мотогонками он увлекался с юности. По ходу учебы выяснилось — БСХИ требуется специалист с навыками сварного дела. Михаил Акимович еще до армии успел окончить ПТУ, получить диплом сантехника и корочки сварщика. В общем, устроился, между лекциями и зачетами подрабатывал на полставки — варил трубы теплотрасс. Однако жить в городе было все равно трудно, да и помогать студенту было некому — дома осталась только мама.

Отучившись два года, понял, что ничего не успевает. Учеба, мотогонки и работа требовали слишком много времени. Стоило написать заявление о переходе на заочное обу­чение, как к нему подошел замректора по АХЧ, будущий главный коммунальщик Благовещенска Александр Васильевич Чеглаков.

— Говорит, нужен начальник жилищно-коммунального хозяйства всего института.  Там три котельные, 13 котлов, 3,5 километра наружной канализации, теплотрассы, водопровод, 18 сантехников, полсотни студентов-кочегаров, инженер-теплотехник и еще много всего. Я же студент-заочник с единственным преимуществом в виде возраста. Мне на тот момент 25 лет исполнилось. При этом людей все равно не хватает. Студента работе обучил, а его в армию забрали. Поэтому сам командую, тут же за сварочный аппарат хватаюсь, трубы варю. Так и работали, — вспоминает свои первые шаги в профессии Михаил Шпилев. Коммунальное хозяйство — это не строительство, но сфера очень близкая, родственная.

Новое слово в домострое

В 1983 году Александра Михайловича переводом отправили на повышение. Управлению производственно-технической комплектации объединения «Амурколхозстрой» требовался главный инженер. Потом этот период будет назван застоем. На деле именно в те годы пришелся пик глобального строительства. Деревня преображалась. Именно тогда шло массовое строительство крупных животноводческих комплексов, птицефабрик, в жилищном строительстве упор делался на комфорт. В селе насаждались городские стандарты домашнего уюта.

Села Дмитриевка, Солнечное стали экспериментальными площадками для возведения двухуровневых коттеджей, с двумя туалетами на одну семью. Это были уже не знаменитые «брежневки» — дома 25‑й серии. Это был следующий этап и новое слово в сельском домострое. Никаких быстровозводимых технологий — только капитальное строительство. В селах как грибы вырастали дома культуры, детские сады, школы.

Непосредственной работой занимались передвижные механизированные колонны, так называемые ПМК — мобильные бригады, оснащенные всей необходимой строительной техникой. В каждой по 50 человек — специалистов. Заходили в село и на глазах строили нужный объект. Делали на века, не подозревая, что всего через несколько лет начнется перестройка и многие труды пойдут прахом. Все будет разрушаться и растаскиваться.

— Программа «Время» не врала, когда рассказывала про темпы строительства и ударные пятилетки. Постоянно селекторы с Москвой, отчеты за каждый объект. И попробуй не сделай или опоздай со сдачей в эксплуатацию. Лозунг официальный был «План — закон! Выполнение — долг! Перевыполнение — честь!» — добавляет Михаил Шпилев. — В 1986 году «Амурколхозстрой» объединили с аналогичной организацией «Амурсовхозстрой». Мы строили в колхозах, они в совхозах. После объединения появилась новая организация — «Амурагропромстрой».

Бурьян прочности

В подчинении новой структуры работали такие известные заводы, как ЖБИ-13 и деревообрабатывающий комбинат в поселке Прогресс, Шимановский деревообрабатывающий комбинат, Среднебельский завод ЖБИ, Возжаевский сельский строительный комбинат и многие другие. Это было абсолютно замкнутое производство, способное обеспечить любую стройку самыми необходимыми материалами. Здесь изготавливали все — начиная с бетонных плит и заканчивая утеплителем и оконными рамами. Из других регионов завозилось только сырье.

Подобной кооперацией сегодня не может похвастаться ни одна отрасль даже в масштабах страны, не говоря об отдельном регионе. В 1992 году система была полностью разрушена. Так называемый застой, благодаря которому русская деревня обрела все блага цивилизации, назвали исторической ошибкой. Ее плоды ломали почти два десятилетия, крушили, растаскивали по кирпичику. Слишком прочной она оказалась. Во многих населенных пунктах до сих пор, даже четверть века спустя можно встретить фундаменты былого коммунального благополучия. Что не удалось разрушить, теперь зарастает бурьяном.

Нет, говорить, что совсем все плохо, сегодня, наверное, уже не стоит. Агрокомплекс да и в целом сельская экономика оживают. Где‑то строятся новые предприятия, жилье. Увы, не те объемы, не те масштабы, в ряде случаев не те люди — способные руководить и командовать, не выпуская из рук сварочного аппарата. Способные ответить за каждый шов на трубах теплотрассы.

Внук подпольщика

Своего легендарного деда Михаил Акимович никогда не видел. Подпольщик, революционер и первый редактор «Амурской правды» Герасим Шпилев был арестован НКВД в 1938 году, ровно за 10 лет до рождения внука. Из тюрьмы он не вышел, хотя «наверху» во всем разобрались. Герасим Иванович умер от сердечного приступа, когда в камере ему зачитали документ об освобождении. Очерк о жизни Герасима Шпилева опубликован в номере АП за 25 января 2018 года.