ОТОРВАЛСЯ ОТ ПАРТИИ

— Альберт Аркадьевич, советская власть при всех ее позитивных моментах, заботе о человеке труда  была весьма закрытой системой. Многое от народа скрывалось, партноменклатура — вне критики. На мой взгляд,  работать журналистом в годы вашей молодости было неинтересно.  

— Вы ошибаетесь. Я пришел в газету в 1961 году — это был расцвет хрущевской оттепели. В обществе начинались дискуссии о дальнейшей судьбе советской экономики и всей страны. Работать было очень интересно. Да, цензура была жесткой, но и критика приветствовалась. Тогда вообще любая организация, которую покритиковали в газете, обязана была сообщить о принятых мерах. В своем первом остром материале я раскритиковал работу нескольких руководящих работников в Благовещенске — они сразу пришли в обком жаловаться на меня. Там поступили мудро, сказали: вот как суд решит, так и поступим. Суд принял решение в мою пользу. Но это был исключительный случай — в основном такие дела решались в партийных органах.

— Вы первым из журналистов «Амурки» стали работать в жанре расследования. Какое из них было для вас самым трудным?  

— Когда я расследовал случай браконьерства, где были замешаны начальники и  председатель самого крупного в Зейском районе сельсовета. Это была кошмарная работа.  Помню, я от нервного напряжения три дня не мог спать, все думал, как выполнить задание. Тогда ведь действовало негласное правило: обком партии, первых секретарей райкомов, горкомов и сельсоветов не критиковать, а я его нарушил. После публикации мою статью обсуждали на бюро Зейского райкома партии. Первый секретарь подытожил: «Проект постановления всем роздан. Давайте голосовать. Есть возражения?» Возражений ни у кого не было. Приезжаю в редакцию, главный редактор Уханов вызывает к себе в кабинет и протягивает копию постановления. Я читаю: «Собственный корреспондент «Амурской правды» Кривченко постоянно искажает факты, занимается популизмом, завоевывает авторитет у несознательной части населения, оторвался от партии…» 

Редактор спрашивает: «Ты знаешь, что бы тебе в 37-м году после такой бумаги сделали?!»  — «Догадываюсь». — «Как теперь перед обкомом отчитываться?!» И тогда я Павлу Александровичу предложил: «Я написал статью, я и буду отчитываться. У меня полный портфель убедительных доказательств». Открываю первую папку, а там сверху лежит фотография: браконьеры вытаскивают сети, а рядом секретарь Зейского райкома партии стоит с огромной рыбиной и улыбается во весь рот. Уханов: «Вот это да!» Набирает номер секретаря обкома партии по пропаганде Карбиничева: «Михаил Григорьевич, прими, пожалуйста, Кривченко по интересующему нас общему вопросу». Прихожу. Подаю ему  эту же самую  папочку. Он посмотрел: «Ничего себе! А что пишут-то…» Дальше даже смотреть  не стал.

— И как наказали тех начальников-браконьеров?

— К сожалению, никак. Хрущевская оттепель уже закончилась, начался брежневский застой. Времена изменились — и все спустили на тормозах. Но репутацию я тогда этим товарищам подпортил. Когда я приезжал в Зейский район в командировку, люди подходили и высказывали свое одобрение.    

ЛИТЕРАТУРНАЯ И ФОТОСИЛА

—  Альберт Аркадьевич, расскажите о коллегах, с кем вам довелось работать.

—  Творческий коллектив  в «Амурской правде» был очень сильный. Некоторые журналисты, проработав всю жизнь в газетах, не написали ни одного очерка, а у нас   работало сразу несколько очень сильных очеркистов и публицистов. Пятеро журналистов, с кем я работал в 60-е годы, стали членами Союза писателей России — это Нина Релина, Николай Фотьев, Иван Добрянский, Борис Машук… Ну и я (смеется). Вот какой был потенциал!

У нас был отличный фельетонист союзного уровня — Дмитрий Епифанов. Его фельетоны публиковали газета «Правда» и очень популярный тогда сатирический журнал «Крокодил», а одно из московских издательств выпустило книгу его произведений под названием «Свинья на блюде».

Особо хочу сказать о фотокорреспонденте Феликсе Дунаевском — он был талантом даже не союзного, а, наверное, мирового уровня, потому что у него потом были персональные выставки за рубежом. Мне не раз доводилось работать с ним в паре в командировках. Однажды, чтобы сделать нужный кадр, он уговорил крановщика подогнать свой кран ближе к объекту, забрался на него, а в другой раз заставил железнодорожников передвинуть целый состав. После каждой фотосъемки он был в мыле, зато какие шедевры получались!   

— Мы знаем, что среди журналистов были и музыканты.

— Мне посчастливилось работать вместе с Абрамом Ривлиным. Он заведовал в редакции  отделом культуры. Одессит, высокоинтеллигентный человек, знающий и литературу, и театр. Он сочинял музыку и виртуозно играл на фортепиано. Абрам Григорьевич был первым композитором в нашей области, написал несколько песен на стихи Леонида Завальнюка, а также Виктора Чумакова — это был замответсека АП, который сочинял неплохие стихи для песен. У нас в актовом зале стояло пианино. Во время обеденного перерыва Ривлин часто импровизировал, а мы слушали. Иногда мы пели под его музыку. Одну из его песен на стихи Завальнюка помню до сих пор. Она называлась «Приснитесь мне города», у нее был очень красивый припев. Когда в Благовещенск на гастроли приезжала Людмила Зыкина, мы пригласили ее на встречу в редакцию. Абрам Григорьевич играл для нее свои песни. Они ей понравились, но Зыкина сказала: «Жаль, что эти песни мужские, а то я бы включила их в свой репертуар».     

 СТАТЬЮ О ПРИПИСКАХ ЗАПРЕТИЛИ

А вышли мы на интересный факт, о котором никогда раньше не слышали, случайно. Поинтересовались у Альберта Аркадьевича: было ли во время его работы в АП давление на журналистов со стороны областной партийной номенклатуры и о чем тогда запрещали писать?

 — Конфликтов с обкомом и давления на журналистов не было. В те годы редактором в «Амурской правде» был очень демократичный и, я бы даже сказал, смелый человек — Павел Александрович Уханов. Он и сам не боялся высказывать свое мнение перед сильными мира сего, и журналистам давал возможность высказываться, — с большим уважением вспоминает о своем бывшем руководителе Альберт Кривченко. — За девять лет работы в газете у меня не опубликовали всего один-единственный острый материал. Но обком тогда поступил правильно. 

 Гость редакции рассказал предысторию того самого острого материала, который вызвал недовольство у первых лиц области.

 На строительстве Зейской ГЭС. 

— Сегодня СМИ часто упоминают о взятках и откатах, а я тогда написал об огромных приписках на Зейской ГЭС — это когда реально выполнили столько-то работ, а написали в отчетах в два раза больше. Коллективу Зейской ГЭС присудили передовое переходящее знамя и большую денежную премию. Но на самом деле работа не была сделана, — экс-коллега продолжил свой рассказ. —  Добыть доказательства приписок было очень трудно.  Приходилось идти на хитрость. Копал тайно целый месяц: говорил руководству гидростанции, что пишу на другую тему, а сам потихоньку собирал необходимую информацию и документы. Получился серьезный аналитический материал, принес я Уханову очередную свою «бомбу». И вот тут наш редактор дрогнул — побежал в обком советоваться. Там за голову схватились: «Ни в коем случае не публиковать! Мы примем меры в рабочем порядке». Забрали все документы. Этот поступок редактора возмутил всех журналистов газеты — мы не привыкли к тому, чтобы спрашивать у обкома разрешение, можно ли писать о чем-то. Поэтому поведение редактора потом обсуждали на своем партбюро.  

В ЧЕРНОМ СПИСКЕ 

«Честно говоря, непонятно, статью публиковать запретили, и вы еще говорите, что обком поступил правильно?!» — удивились мы. На что Кривченко со свойственной ему хитроватой улыбкой заметил: 

— Дело в том, что над Зейской ГЭС тогда навис дамоклов меч. Шел 1968 год. В стране катастрофически не хватало денег. И многие великие стройки, среди которых оказалась и наша Зейская ГЭС, попали в черный список. ГЭС могли законсервировать, и тогда бы мы ее, скорее всего, никогда не увидели. 

Но это, по словам Альберта Кривченко, была государственная тайна. Только первые секретари крайкомов и обкомов партии знали об этом черном списке, составленном в Центральном комитете КПСС.  Первые лица регионов ездили в столицу, пытаясь отстоять в Кремле объекты. Наш первый секретарь Степан Авраменко тоже ездил в Москву и доказывал важность для области Зейской ГЭС.

 — Степан Степанович нашел сторонников в ЦК, Министерстве энергетики и электрификации, которые тоже считали: Зейскую ГЭС нельзя консервировать. Но в министерстве финансов слышать ничего не хотели: «Денег нет и не будет!» И тогда  эти  самые сторонники вместе со Степаном Авраменко втайне от партийного руководства страны решили обратиться через средства массовой информации к народу. А как же: пусть народ решает! Только как это сделать, если гостайну нельзя разглашать, и главное, кто это сделает? — Альберт Кривченко сделал интригующую паузу и продолжил: — Нужен был авторитетный автор. Даже если бы сам первый секретарь Авраменко  осмелился выступить в прессе, то его выступление не сыграло бы той роли, на которую рассчитывали высокопоставленные защитники ГЭС, ведь все главы регионов защищали свои стройки. Из Минэнерго и ЦК тоже никто не мог выступить. Тогда кто же?  

Авторитетного автора нашли: решили, что в центральной газете «Советская Россия» выступит коллективный автор — редакция газеты «Амурская правда». Альберт Аркадьевич вспоминает, как его пригласил в кабинет редактор и сказал: «Разговор будет конфиденциальный. Ни одна душа об этом не должна узнать!» 

Возникает резонный вопрос: если все держалось в строжайшей тайне, почему редактор об этом сказал довольно молодому, хоть и опытному журналисту Кривченко?  

— Потому что я к тому времени три года проработал собственным корреспондентом на строительстве Зейской ГЭС. Никто, кроме меня, в газете лучше не разбирался в этой теме. Чтобы писать профессионально, я даже изучал учебники по гидростроению, — пояснил собеседник. — Кому было еще поручить подготовку такого материала? 

Редактор «Амурской правды» сразу предупредил журналиста: ни о каком черном списке упоминать нельзя — даже, чтобы намека не было. Надо писать о героизме и трудовых подвигах гидростроителей, о значении Зейской  ГЭС, что на ее строительстве сделано уже много... Пафос должен быть, чтобы материал захватывал. И чтобы у тех, кто сидит наверху и его прочитает, рука не поднялась подписать документ о приостановлении строительства ГЭС. Иначе народ не поймет: как так — еще вчера писали о великом предназначении стройки, а сегодня решили ее законсервировать?!   

— Я подготовил такой материал. На каком уровне? Сегодня мне самому интересно было бы его заново перечитать и оценить. Только где найдешь теперь ту газету? — известный журналист и политик развел руками. — Павел Уханов отредактировал статью. Отпечатали текст на специальном бланке и отправили в Москву за подписью коллектива редакции  газеты «Амурская правда». 

Статья была опубликована в «Советской России». Политический ход был верный — Зейскую ГЭС сохранили. Финансирование в течение ряда лет было слабым, но главное — строительство продолжалось.

 — Зато когда в начале семидесятых начался нефтедолларовый бум, финансирование строительства резко увеличилось, —  подытожил Кривченко и добавил: — В том, что эта великая  стройка не остановилась и в 1975 году Зейская ГЭС дала первый ток, большая заслуга не только первого секретаря Амурского обкома Степана Авраменко, который пошел ради этого на большой политический риск, но и газеты «Амурская правда». И этим фактом коллективу АП надо гордиться. 

 Я ЧИТАЛ «АМУРСКУЮ ПРАВДУ» С 7-го КЛАССА

— С советской печатью я знаком с 1951 года, — вспоминает Альберт Кривченко свое первое знакомство с АП. — Я тогда еще учился в 7-м классе, но «Амурскую правду» очень часто читал от корки до корки. Мне было интересно. Сейчас трудно представить, чтобы семиклассник читал серьезные газеты, а в те годы на улицах Благовещенска было много стендов, где под стеклом вывешивалась «Амурка». Я подходил и порой забывал, куда шел. Потом спохватишься: «О, боже, я уже опоздал!» Учился я в 1-й школе, она тогда была еще деревянной, а редакция  АП находилась напротив в маленьком двухэтажном здании по Калинина, 10. Из окна я постоянно видел, кто заходит в «Амурскую правду», кто выходит. Знал в лицо всех журналистов. Самые колоритные фигуры были у Ривлина, Уханова и Епифанова. Судьба так распорядилась, что через 10 лет я пришел в этот коллектив работать. И узнал, что эти люди еще и весьма колоритные личности.

СПРАВКА АП

Из девяти губернаторов Амурской области два начинали работу в «Амурской правде»: Альберт Кривченко и Леонид Коротков. «Это редчайший случай — такого больше не было нигде в России», — утверждает бывший наш коллега и экс-глава амурского «белого дома» Альберт Кривченко. 

Альберт Аркадьевич вспоминает: «Авторитетные люди мне прямо говорили: "Вас через три месяца сметут, потому что будет голод, и пацаны будут бить витрины магазинов"».

«Однажды я сказал: "Критикуем мелких сошек, а ничего не меняется. Давайте посмотрим власть — дадим райкому как следует"», — говорит Альберт Кривченко.

В редакции газеты «Амурская правда» Альберт Кривченко проработал 9 лет.