
Алексей Гуськов: «На Дальнем Востоке честно говорят то, что думают»
Знаменитый актер рассказал о новом фильме и новых впечатлениях
ЛюдиНародный артист России Алексей Гуськов сокрушается в разговоре с обозревателем «Амурской правды», что никак не может попасть на «Амурскую осень». География его октябрьской поездки на Дальний Восток тоже обошлась без Благовещенска, но мы встретились с актером и продюсером в Хабаровске. Там состоялась предпремьера фильма «Вечная жизнь Александра Христофорова». По словам Гуськова, очень важного для него кино о том, что на самом деле ценно в жизни человека. Оставляем читателя с артистом наедине.
Фото: Андрей Митрофанов
Про кино
Несколько лет назад я прочитал в интернете опрос, где респондентам предлагали ответить на вопрос, что бы они сделали, если бы жили вечно. Самое удивительное, что 94 процента ответов совпали. И речь не про полет в космос, получение какой-то профессии или строительство дома. У мужчин это любовь, фантазии про женщин — в меру возраста и распущенности. Женщины были более вариативны, но все было тоже связано с любовью — может, с более романтичным подходом.
Удивительная вещь — мы живем в непрерывных поисках своего комфорта, счастья, но самые близкие нам потребности абсолютно естественны.
Так стал рождаться сценарий «Вечной жизни Александра Христофорова». Мы поместили героя в парк развлечений, дали ему ролевые функции, профессию актера, слава которого осталась позади. Теперь он — аниматор в парке, где есть римский павильон. Каждое утро мой персонаж, как настоящий человек боя, встает и идет изображать римского полководца Марка Агриппу, который выходил на арену драться с гладиаторами и побеждал их. Но идет смена поколений, появляются новые, не такие героические роли. Через эту игру с человеком происходит трансформация, он получает от жизни удивительные подарки: от любви женщины до хороших отношений с сыном. На постере фильма написано: рекомендовано как средство от осенней хандры.
Я выхожу к зрителям перед показом и обязательно приезжаю после него. И все записываю. Зал, реакцию. Хочу, чтобы люди видели: не только они меня фотографируют, но и я их.
Я иду в кино за настроением, за сказкой, за ощущением необыденности. И совсем не хочется, чтобы меня с экрана поучали.
Наш фильм стоит отдельно от всего, что сегодня предлагают публике. Он очень ироничный, очень красивый — мы поставили перед оператором задачу сделать такую картинку, чтобы в нее хотелось нырнуть.
Я часто сам думал: зачем хожу в этот темный зал? Не для того же, чтобы есть чипсы или попкорн. С одних фильмов я ухожу, другие досматриваю до конца. Получается, что я иду в кино за настроением, за сказкой, за ощущением необыденности. И совсем не хочется, чтобы меня с экрана поучали.
В нашем фильме есть свой шифр. Возьмите «Матрицу» Вачовски, главного героя Нео — это миф. Всякое кино строится на мифе.
Если человека постоянно кормить фастфудом, он никогда не узнает о существовании высокой кухни.
Мы сняли арт-мейнстрим (смешение игрового и документального). Мне часто говорят, что в России такое не смотрят. И это глубочайшая ложь, которую подают как официальную идеологию.
Мы все обсмеяли. Не оборжали, не обхохотали — а именно рассказали иронично.
В фильме нет религиозного подтекста. Наш герой существует в историчности, а не в религиозности момента. Это жизнь: вот я еду по Хабаровску и вижу билборд, на котором реклама доктора — мол, лечит без лекарств. И кто-то же к нему идет.
Всякое кино рождается в радостях и печалях, взлетах и падениях. Но атмосфера на этот раз была потрясающая.
Главная идея любого сюжета умещается в одну строчку. А дальше нужно просто ее придерживаться, не позволять себе и другим куда-то сваливаться. Моя лепта как одного из сценаристов — читать и наблюдать. Ведь если зритель теряет логику, он теряет все, отворачивается.
В «Вечной жизни» я бегу по воде — понятное дело, не как святой дух. Поэтому к спецэффектам отношусь положительно. Правда, когда кино совсем компьютерное, лично мне скучно. Но это не значит, что этого не должно существовать.
Про профессию

Фото: Андрей Митрофанов
В моей карьере было много фильмов, из-за которых я не поднимусь и никуда не поеду. Не потому что мне за это кино стыдно — оно просто не мое. Я пришел, сделал работу и ушел — в меру перфектности и силы таланта.
Я еду по стране в том числе и для того, чтобы посмотреть — а кто вообще такой российский зритель сегодня, для кого мы работаем. Дело в том, что дистрибьюторы находятся в основном в Москве. Они честно говорят, что до Красноярска еще что-то понимают, а все, что дальше — тайна за семью печатями.
Я мальчик взрослый. И хорошо помню российское кино, которое было, как упырь. Вроде есть, а вроде нет. Упырь же не отражается в зеркале. Чтобы этого не происходило, в кинотеатрах должен быть зритель.
Есть замечательная притча о лучшем актере и лучшем зрителе. В ней говорится о том, как во время постановки по Шекспиру в XIX веке зритель так переживал за Отелло и Дездемону, что пристрелил исполнителя роли Яго. И потом сам застрелился. Так они и лежат рядом.
Я работаю актером в театре, снимаюсь в кино и сериалах, иногда выпускаю картины как продюсер. При этом ни с кем не аффилирован и могу представлять независимое мнение.
Как известно, в американском кино героев могут играть только американцы. Французского актера Венсана Касселя как-то спросили, не обидно ли играть одних негодяев. Он ответил: играю настолько обаятельно, что таким образом мщу этим американским героям. Это называется «андердог». У этого амплуа диапазон гораздо шире, чем, например, у любовника.
Кто вам сказал, что я успешный актер? Успешные в Голливуде.
Какая бы реклама ни существовала, важен «сарафан». Все нужно посмотреть, попробовать, потрогать самому.
Каков бы ни был фантазийный мир, я должен себя с ним сомкнуть. Для меня самый великий фильм всех времен и народов — это «Не горюй!» Георгия Данелия. В нем есть все, чтобы смеяться и плакать. Таким кино я бы хотел заниматься всю жизнь.
В моем дипломе написано: «актер драматического театра, кино и художественного пения». Я профессионал. Если бы я «вживался» в каждую роль, то после всякой убедительной истории лежал бы в сумасшедшем доме.
Поработать режиссером? Это совсем отдельная профессия. Я, как продюсер и актер, это точно знаю. Становиться из приличного актера и приличного продюсера еще одним среднестатистическим режиссером у меня нет никакого желания.
Я работал с такими мастерами. как Александр Митта, Раду Михэйляну, Андреа Порпорати. Есть опыт, который позволяет понять: не смогу. Я иная машинка и иначе устроен. Ритм работы режиссера — самый быстрый и удачный — это одна картина в два года. И не факт, что она будет хорошей. Мартин Скорсезе снял первую картину, потом очень быстро — вторую и провалился так, что восемь лет разбирался, отчего это случилось.
Про жизнь
В современной жизни ужасный дефицит самоиронии. Мы такие серьезные, так трепетно к себе относимся. Не дай бог кто-то случайно столкнется с нами на улице — такое скажем, развернемся! А всего и делов-то: улыбнуться, сказать «извините» и разойтись.
У нас огромная и необоснованная претензия в отношении себя. Это не мое выражение, оно принадлежит Эрнсту Неизвестному. А жизнь такая короткая и быстрая, и в ней есть действительно главные вещи, которые всегда рядом с нами.
Мы живем в парке развлечений. И чем дальше, тем больше он будет приходить в эту жизнь. И с ним придется разбираться.
С определенного возраста я вообще перестал верить тому, что мне говорят. Это связано в том числе с какими-то премиями, призами. Когда я знаю точно, что мне не нравится, а мне говорят, что это самое главное, это наше всё — не верю. И в итоге оказывается, что я не одинок.
Какая бы реклама ни существовала, важен «сарафан». Тем более в нашем обществе, которое совершенно не верит массмедиа. Все нужно посмотреть, попробовать, потрогать самому.
У нас огромная и необоснованная претензия в отношении себя. А жизнь такая короткая и быстрая, и в ней есть действительно главные вещи, которые всегда рядом с нами.
Дальний Восток отличается конкретностью мнений. Здесь человек считает: если вы меня позвали куда-то, я внимательно посмотрю, а потом скажу, что думаю — честно. Я так во Владивостоке и сказал: наверное, поэтому вы и не можете выбрать губернатора. У каждого свое мнение, и все честно его высказывают. Вы достаточно серьезно к этому относитесь.
То, что человек говорит обо мне при мне, нужно делить на 100. А анонимные замечания дорогого стоят. Не так важно, что пишут в твоем блоге твои же друзья. Главное написано рядом.
Я никак не могу попасть на «Амурскую осень».
Посмотрите, какой вокруг прекрасный мир, какие облака на небе. Что нам вообще дано на этой земле. Андрей Болконский у Толстого в «Войне и мире» был ранен, упал и увидел небо. И когда подъехал Наполеон, даже он оказался не важен.
Как отметила великая Раневская, когда кто-то сказал, что его не вдохновляет «Джоконда» — за столько веков она стала сама выбирать, кого вдохновлять.
Амурская правда
от 04.10.2018

Комментариев пока не было, оставите первый?
Комментариев пока не было
Комментариев пока не было
Материалы по теме


Добавить комментарий
Комментарии