Педагог — ученый — судья

— Олег Доржиевич, когда вы успели сбрить свою шикарную бороду? Мы ваше фото в новостную колонку с бородой поставили.

— Правильно сделали. (Смеется.) Меня никто раньше не узнавал, и сейчас опять не узнают уже без бороды. Некоторые почему-то решили, что я ее отращивал в ожидании будущего повышения. Как спортсмены иногда подолгу не бреются, чтобы не спугнуть удачу перед чемпионатом мира. Моя борода ни с какими суевериями не связана: просто захотел — отпустил, захотел — сбрил. И еще до того, как президент подписал указ о моем назначении.

— Интервью мы у вас брали не раз, но сугубо на профессиональные темы. Вы никогда ничего не рассказывали о себе.

— Родом я из Бурятии, но жил там только до двух лет. Отца после института по распределению в Якутию направили работать — он был геологом. Там я окончил школу, а в педагогический институт приехал поступать в Благовещенск. Почти 30 лет здесь живу — можно сказать, уже амурчанин. По первому образованию я учитель истории. Но в школе никогда не работал — сразу в АмГУ пригласили, когда в 1995 году создавали юридический факультет. Я преподавал исторические дисциплины будущим юристам и сам поступил на заочное отделение. Подумал: «Как так: работать на юрфаке и не быть юристом?!» В то время деканом был Анатолий Петрович Герасименко. Он подвиг меня еще и диссертацию защитить по юридической специальности. Спасибо ему за это: я стал кандидатом юридических наук. Диссертацию защищал в Саратовской государственной академии права.

 — Получается, что кадры для судов Амурской области вы сами готовили?

— Да, многие судьи — это мои бывшие студенты. И не только судьи — адвокаты и прокуроры тоже.

— А как вы судьей стали?

— Когда Амурский областной суд возглавил Сергей Николаевич Семенов (он тоже читал студентам лекции в АмГУ — там и познакомились), он пригласил меня к себе помощником поработать. Еще года не прошло, как меня назначили судьей.

— Я знаю многих, кто помощниками судей по десять лет и больше работает, но мантия так и остается пределом мечтаний. У вас такой стремительный взлет — только пришел, и в 28 лет уже судья!

— Некоторые и намного моложе меня судьями становились. Раньше ведь не было обязательного требования о пятилетнем юридическом стаже. В советское время даже выпускник юридического факультета, получивший распределение на работу в органы юстиции, мог получить назначение стажером судьи. А я на тот момент был уже кандидатом юридических наук и кафедрой в университете заведовал.

 «У меня выбора не было»

— Большинство начинающих юристов выбирают для себя главным направлением уголовное право, считая его более интересным. Вы пошли «на гражданку» — почему?

— Когда меня назначили судьей в Благовещенский городской суд, там в это время не хватало судей, рассматривающих гражданские дела. У меня выбора не было. Пришел к 8 часам на работу, а уже в 8:20 началось мое первое судебное заседание. Это было начало двухтысячных. «Амурская правда» тогда не раз писала, что люди жалуются на волокиту в судах — их дела рассматриваются годами, а потом еще месяцами приходится ждать судебного решения. Я в свой первый рабочий день получил 680 дел, а через месяц у меня в производстве их было уже больше тысячи! И в основном это были остатки дел, которые скопились еще за прошлые годы. У меня был один день в неделю, когда я рассматривал только социально-значимые споры: о восстановлении на работе, о задержках и невыплатах заработной платы. По таким делам решения старались вынести как можно скорее — с колес. В остальные дни я назначал дела «с историей». Начинал рассматривать еще те, которые поступили в производство городского суда в 1997 году — а за окном был конец 2001-го.

— Вы носите мантию почти 19 лет. Сильно за это время изменилась судебная система?

 — Очень сильно. Гораздо жестче стали требования к кандидатам на должность судьи. С одной стороны, это хорошо, а с другой… Многие люди, которые по своим личностным и деловым качествам могли бы стать судьями, отбор не проходят. Например, в связи с таким требованием, как наличие конфликта интересов. Статья 9 Кодекса судейской этики «Принцип объективности и беспристрастности» в последнее время часто становится причиной для отказа кандидатам. В результате люди разочаровываются и уходят из судебной системы. Если говорить о нагрузке, то она, как была высокой у судей, так и остается сегодня.

Тренинги для Фемиды

— Есть поговорка: новая метла по-новому метет. Что бы вы хотели бы изменить в работе суда или подготовке судей?

— Особенность рассмотрения гражданских дел в том, что каждый день ты общаешься с людьми. А когда работаешь в таком суде, к примеру, как Благовещенский городской суд, то через тебя в течение дня проходят десятки совершенно разных людей. И первый вывод, который лично я для себя сделал: никогда нельзя судить о человеке по первому впечатлению и по его внешнему виду. Это пришло уже с опытом. Я считаю, что всех кандидатов в судьи надо обучать методам коммуникации — умению общаться, разговаривать с людьми, решать конфликтные ситуации. В гражданских делах судья по первой инстанции — это прежде всего психолог, а потом уже юрист.

— Разве на юридическом факультете нет такой дисциплины, как психология?

— В том виде, в котором ее нужно преподавать, к сожалению, нет. Вряд ли это можно сделать в рамках университета, а в судах этим займемся. Можно организовать тренинги —прежде всего для работников аппарата, которые общаются с людьми. Допустим, как это делают в Сбербанке — всех сотрудников обучают тому, как нужно общаться с людьми разного возраста и с разными особенностями.

— Судья выносит решение, опираясь только на букву закона. От знаний психологии разве что-то может зависеть?

— Верховный суд Российской Федерации уже не раз обращал внимание судейского сообщества на проблему ювенальной юстиции. Речь о том, что к несовершеннолетнему преступнику не может быть такой же подход, что и к людям, совершившим преступление уже в зрелом возрасте. Потому что подростки в силу своей физической и психической незрелости не задумываются над последствиями своих действий. Они более безответственны и в то же время более беззащитны перед своими внутренними переживаниями, причины которых могут быть самыми разными. Как следствие, появляется желание самоутвердиться, показать другим, какой он крутой и сильный, — и порой это происходит за счет унижения другого человека. Это один из наиболее частых мотивов совершения преступления.

Вы же сами недавно писали о случае, когда двух 14-летних подростков судили за драку со сверстниками по ч. 2 ст. 206 «Злостное хулиганство». И городской суд дал одному мальчику четыре года, другому — три, при том что санкция по этой статье — до пяти лет. Вот о чем я говорю. Суд должен не столько наказывать, сколько корректировать поведение несовершеннолетних, для того чтобы они в последующем не становились профессиональными преступниками, не было рецидивов.

Пост принял!

— Любой солдат мечтает быть генералом. Олег Доржиевич, а вы хотели стать председателем областного суда?

— Нет. Потому что знаю, какая это ответственность и какой это объем работы. На должности председателя суда субъекта уже ни за кого не спрячешься — все решения принимаешь только ты.

— Вы сказали: среди судей много ваших учеников. Это хорошо, или может создать вам какие-то сложности в работе на посту главного судьи Приамурья?

— Судебная система — это не армия, где существует жесткая дисциплина и иерархия. Все судьи по своему статусу равны. И председатель суда — это лишь первый среди равных. Я не имею право влиять на их решения. Единственное, как юрист могу высказать свое мнение. И чтобы к нему прислушались, оно должно быть авторитетным.

— А если судья вынес решение, но, на ваш взгляд, оно необъективно?

— Конечно, и такое бывает. Но давать оценку уже вступившим в силу законным актам я не вправе. Единственное, что мы можем, — это обсудить ситуацию как казус юридический, но не как конкретное дело. Я могу просто высказать свое мнение: в чем была допущена ошибка в применении закона. Другое будет расценено уже как оказание давления на суд.

Возрастная категория материалов: 18+