Спектакль фестиваля «Амурская осень» — «Зигзаг удачи». Фото: Владимир Воропаев

Юмор и юмористы

— Александр, вас привыкли видеть участником «Юморины» и других комедийных шоу. Театр для вас что?

— Вообще-то у меня театральное образование — по диплому я режиссер и актер драматического театра. Поэтому не могу сказать, что больше люблю. Когда играешь на эстраде — хочется в театр, когда играешь в театре — хочется на эстраду. Это все-таки разные вещи, и я не могу ни без того, ни без другого.

— У вас очень любопытная биография. Якобы даже к ней приложил руку сам Чак Норрис, который в 1998 году в Москве организовал конкурс молодых артистов «Звезды XXI века». Вы победили в номинации «Лучший юморист». Что это вам дало?

— Ничего не дало, кроме разочарования. Просто по условиям конкурса победитель должен был заключать контракт с Чаком Норрисом и его агентством. Но, когда конкурс закончился, финансирование со стороны России прекратилось — это же 1998 год, помните. И Чак Норрис просто взял и уехал. Без меня.

— Как пережили этот момент?

— Да мне вообще везет как покойнику! (Смеется.) Хорошие фильмы предлагают, но вмешиваются обстоятельства. Один был просто шикарный, трагикомедия — мой любимый жанр, полный метр, звездный состав, продюсеры меня уже утвердили, я начал ездить на примерку во МХАТ. Это был 2008 год — снова кризис, прекращение финансирования проекта…

 — Зато ваш успех в «Кубке юмора» в 1999 году привлек внимание известного юмориста Яна Арлазорова. Каким было ваше сотрудничество?

— Очень полезным и очень тяжелым. По большому счету я очень благодарен ему. После работы с Яном и благодаря ему (а у нас было совместное шоу «Смехачи», мы оба были ведущими — сценический проект стал телевизионным) я теперь вообще никого не боюсь. Все мы растем в испытаниях — духовных, физических. Несколько лет я терпел, а потом ушел к Евгению Вагановичу. Сегодня я с ним в проекте «Петросян-шоу».

Сцена и пандемия

— Вы сам считаете себя комиком?

— Трудно назвать меня трагиком. Мой любимый жанр, как уже говорил, трагикомедия. Мой любимый артист — это Леонов Евгений Павлович.

— Ну вы сами такого типажа. И даже голос похож.

— Да, мне это говорят. Но я ничего не делаю, сам такой.

— Мечтаете ли сыграть что-то серьезное на сцене?

— У меня много серьезных ролей в спектаклях. Например, одна из них — главная роль в спектакле «Размороженный». Это парафраз фильма с Луи де Фюнесом «Замороженный», где героя нашли во льдине и разморозили. Я играю еврея, которого разморозили в наше время. Там возникают разные комические ситуации, но для меня это спектакль о любви, о вере, о жизни. Достаточно трагикомическая роль у меня в спектакле «Семь раз отмерь». Анатолий Трушкин, которого мы весной похоронили из-за коронавируса, написал сценарий. Первый вариант спектакля мы сыграли в Москве, сделали два или три премьерных показа. Весной должны были быть большие гастроли — Америка, Канада, Прибалтика, Белоруссия, но все слетело из-за пандемии. Границы закрыли.

— Пандемия отразилась на вашем творчестве?

— Ужасно! Если говорить о финансах, то я потерял 100 процентов. Потому что я зарабатываю деньги на гастролях. Гастролей нет и пока не будет.

— А какой-то чемоданчик накоплений был у вас?

— К сожалению, чемоданчик перед пандемией я как раз распотрошил на очень дорогостоящую операцию. И в пандемию гол как сокол.

— Можно спросить про операцию?

— Да ради бога. Мне глаз спасали. У меня был искусственный хрусталик, он развалился. Очень сложная операция была — трехчасовая под общим наркозом. Я мог потерять глаз, но мастер спас. Это врач-офтальмолог Олег Владимирович Унгурьянов.

На грани юмора

— Какова судьба юмора в России?

— В нашей стране юмор никогда не кончится. Он будет разным, и это хорошо. Даже сквозь слезы мы будем смеяться. Мы по-другому не выживем. Наш советско-российский менталитет такой.

— У вас есть какой-то девиз по жизни?

— У меня есть любимое выражение из Священного Писания: «Бог есть свет, и нет в нем никакой тьмы». Я православный человек, поэтому говорю всегда: «С Богом!»

— А как вы относитесь к клубному юмору — тому же «Камеди-клаб»?

— Этот юмор не для всех, это все-таки клуб: хочешь — смотри, хочешь — не смотри. Хотя знаю, что многие не любят шутки ниже плинтуса. Единственное мне не нравится — что это все в общем доступе. Я считаю, дети не должны видеть столь жесткий юморок. Тут я не против цензуры.

— Но вы в спектакле «Зигзаг удачи» тоже балансировали между юмором и пошлостью.

— Да мы просто дети, младенцы, агнецы по сравнению с тем, что сегодня по телевизору показывают. Да и когда на тему секса не шутили?! Это еще с дионисийских времен, Древней Греции. Это часть нашей жизни.

— Можно ли сейчас шутить на политические темы?

— Я работаю на федеральном канале, понятно, что есть темы, которые не стоит поднимать, потому что их могут вырезать. Не любят, например, когда шутят над президентом, над депутатами. Но на сцене я могу делать все что хочу, и никто мне рот не заткнет.

— Часто ли вас просят рассказать анекдот?

— Каждый день, и это ад. Задолбали! Если бы я был Игорем Маменко, может быть, сидел бы и рассказывал анекдоты. Конечно, у меня они есть. Но я люблю анекдоты в тему.

Аккаунт для добрых людей

— Как вы относитесь к многочисленным шоу на ТВ?

— Никак, я даже телевизор не смотрю. А зачем? Я знаю, что там сделал. Публикации о себе тоже ни читаю. Но если вашу вы пришлете, прочту. (Смеется.) 

— Но при этом у вас есть свой аккаунт в «Инстаграме» — @morozov_artist.

— На своей страничке я создал небольшой коллектив, называется «Секта» — конструктивная секта сказочников. Там немного народа. Для юмора я назвал группу «Сектой», это стёб. Вот это мое интернет-общение, все добрые и порядочные люди, которые любят друг друга, уже все друг с другом перезнакомились, в гости ходят. Я бы не хотел погрязнуть в сетях, но во время пандемии у меня появился еще один полезный проект. Осуществил свою давнюю мечту — я же мечтал «Спокойной ночи, малыши!» вести — и запустил «Сказки с Шур Шурычем». В прямом эфире деткам каждый вечер читал сказки на ночь. Потом мы сделали Ютьюб-канал, где выложили прямые эфиры. Когда это пандемическое безобразие закончится, я буду делать сказки с Шур Шурычем профессионально, то есть со светом, со звуком, с хорошей камерой. Чтобы дети с удовольствием смотрели и на картинку, а не только слушали меня.

— У вас есть дети?

— Двоих я воспитал, своих пока нет. Но я еще маленький — мне всего 47.  Я не спешу.     

О лишних килограммах

— Не обижаются ли родные на ваш юмор?

— Один раз я от мамы получил. Она очень строгая судья моего юмора. А у меня была шутка про Тургенева, его любовь к Полине Виардо. Была фраза про «тургеневский платок с соплями». Мать позвонила после эфира и говорит: «Саша, ты не можешь по телевизору говорить про сопли Тургенева, это аморально!» Мои родители — простые люди. Папа был мастером цеха, он умер. Мама сначала работала поваром-технологом на шоколадной фабрике, но из-за того, что там надо было воровать (а она предельно честный человек), ушла оттуда в кислотный цех. Зато молоко в доме всегда было, его давали ей за вредность. Я потомственный повар, хорошо готовлю. 

— Сладкое любите?

— Уже нет.

— Похудели очень сильно. Такую задачу ставили?

— За год я похудел на 40 килограммов — со 140 до 100 кг. Худеть решил, потому что уже не ходил, а катался. Я гедонист, мне надо вкусно есть, попить и все остальное. Поэтому пошел и сделал себе гастрошунтирование — операцию для ленивых (оперативное вмешательство, значительно уменьшающее объем желудка. — Прим. АП). Операция обратимая, ничего не отрезают, можно все вернуть назад. Но я не хочу ничего возвращать. Говорят, вес еще будет снижаться.

— Легче стало?

— Ну да — новая жизнь! Сахар ушел, давление снизилось. Я теперь новый молодой человек. Старому же человеку всегда хочется быть мачо. Мне нравятся молоденькие девушки. Сейчас у меня роман, платонический, с 18-летней.

— Вес для мужчины, как выяснилось, важен. А рост?

— Конечно. Принципиально: женщина должна быть ниже мужчины. Я разговаривал с врачом-андрологом, который много исследований провел, он считает, что по природе мужчина должен быть больше женщины, тогда все будет хорошо.

В поисках любви

— Не знаю, правда или нет, но в интернете пишут, что вы были шесть раз в отношениях и один раз женаты.   

— Уже семь.

— В любовь верите?

— Конечно. Я с женщиной без любви, что ли, живу? Но любовь иногда заканчивается.

— А в Благовещенске можете встретить свою потенциальную половинку?

— А почему нет? Я открыт ко всему. Кстати, Благовещенск мне нравится, здесь был уже много раз. Но я всегда плохо адаптируюсь из-за смены часовых поясов, не сплю по двое суток.

— Расскажите, какой у вас дом?

— У меня квартира-дом, я хитрый. Дом не хочу, потому что за ним ухаживать надо, поэтому квартиру превратил в избу. Прямо из бревен. Кто в гости заходит, удивляются: «О, как избушка!» Живу я на берегу речки в Звенигороде. Кайф!

— Какие ваши ближайшие планы?

— Никаких планов нет, потому что ПАН-ДЕ-МИ-Я! Организаторы боятся второй волны, предложений нет. Такие вот мы артисты, бедные и несчастные! Ничего не знаем. Потому были очень рады побывать на Дальнем Востоке и увидеть своего зрителя. Чувствовалось, что и зритель тоже соскучился по спектаклям.

Возрастная категория материалов: 18+