Гуманитарная миссия выполнима: истории амурских волонтеров, которые помогают Донбассу

Когда дальневосточники стали ближе: миссия Максима в Мариуполь

— Сахалин, Бурятия, Амурская область, Якутия, Приморье — несмотря на расстояния, наши регионы всегда готовы отправить волонтеров в Донбасс. За полтора года там побывали 150 активистов «Молодой Гвардии» из ДФО. Первые дальневосточники ехали в ДНР, когда по соседству с нашими лагерями еще гремели бои, когда жить приходилось в палатках, а на руках не было волонтерской страховки, — рассказывает Максим Иванов, руководитель амурского отделения «Молодой Гвардии».

Максима распределили в Мариуполь. Когда автомобиль с волонтерами только въехал в отвоеванный город, пассажиры испытали страх и оцепенение. Из окна чернели разрушенные многоэтажки, словно обожженные в печи. Они были не похожи на жилые. В стенах зияли дыры от снарядов, валялись покореженные крыши, как будто сброшенные сверху большой вражеской рукой. А на остановках, не замечая безжизненной картины за спиной, спокойно стояли люди. Это в голове не укладывалось.

Фото из личного архива

Мариуполь — один из крупнейших городов Донецкой Народной Республики, которому в прошлом году присвоили звание «Город воинской славы». До начала боевых действий в нем по разным оценкам проживали от 380 до 430 тысяч человек. В начале нынешнего года, как рассказывал в СМИ мэр, насчитывалось порядка 230 тысяч — это если брать во внимание скорые темпы возвращения мариупольцев домой. Ведь в городе активно восстанавливаются поврежденные от обстрелов и бомбежек объекты жилого фонда, социальная и инженерная инфраструктура.

В августе прошлого года, рассказывает Максим Иванов, волонтеров в Мариуполе ждали. Ведь мужчин осталось мало: все, кто в силах, встали на защиту родной земли, а помощь и крепкие руки нужны везде.

Максим Иванов в Мариуполе. Из окна пустующего детского сада жителям города выдают свежий хлеб. Фото из личного архива

— Нас разделили на два лагеря, поставили разные задачи. Просыпались мы в 7:30, а в 8:00 были уже в строю. Одни помогали медикам в городской восьмиэтажной больнице, где во время боевых действий был поврежден лифт,  -— транспортировали больных. А мы, — вспоминает Максим, — фасовали продукты, выдавали местным жителям гуманитарные наборы, хлеб. Для этого развозили и разгружали муку в пекарнях, а потом забирали оттуда свежую выпечку. Поразило то, что хлеб был вдвое больше и увесистее, чем в наших магазинах (показывает размер булки на руке, проводя линию от середины локтя до кончиков пальцев).

Нередко днем волонтеры занимались доставкой адресной гуманитарной помощи. В городе немало людей, которым требовалось принести продукты и лекарства прямо к двери. Проделывать этот путь было не так-то просто. На тротуарах еще оставались воронки от снарядов, шел процесс разминирования города и порой где-то с окраин доносились взрывы.

— В начале командировки ходить по улицам было жутко: первые этажи зданий сгоревшие, жилые дома совсем не похожи на жилые, окон нет, вместо них черные дыры.

Фото из личного архива

По пути к своим подопечным ребята проходили через ряд кварталов, где в многоэтажках устояли лишь по два боковых подъезда, а середина была обрушена: словно у великана вырвали сердце, и он пытался выдержать эту боль на ногах, вопреки смертоносному ранению. Помогали преданные жильцы. Они умудрялись латать бреши и щели, облагораживать свои разрушенные дворы, собирали осколки, ставили у каждого подъезда мини-кухню, собирались вместе — и дом оживал.

— В августе прошлого года в городе были перебои с водой и электричеством. Помню, как мы несли гуманитарные наборы, а люди у одного из домов на кострах пищу себе дружно готовили. Каждый день назначали дежурную квартиру и без напоминаний выходили на улицу с тарелками и ложками, — вспоминает Максим.

Фото из личного архива

Возможности пообщаться с теми, кому предназначалась гуманитарка, особо не было. Все вылазки были рассчитаны по минутам, да и меры безопасности нужно было соблюдать. Но Максим познакомился поближе с народной дружиной, занимавшейся охраной помещения, куда поселили волонтеров. Одна из дружинниц — Наталья, которая давно живет в Мариуполе, видит и знает, кто именно стреляет по мирным людям.

— Мы с Натальей по вечерам общались. Она видела эти страшные события с 2014 года, никогда не уезжала. К примеру, рассказывала, как азовцы ставили танк во дворе жилого дома, стреляли в сторону своих бойцов, отъезжали — и во двор по их наводке сразу прилетал снаряд. Или как на первых этажах зданий нацисты выстраивали живой щит, а сами занимали выгодные позиции в верхних квартирах и были уверены, что российские солдаты их не тронут, опасаясь за жизни гражданского населения. Или как снайперы работали по домам, не давая зайти в квартиры и забрать свои вещи. Как-то раз сама Наталья забежала к себе, но по ногам начали стрелять. Она схватила телевизор и хотела снова убежать в подвал, но испугалась и бросила ношу на кровать. Утром, когда все успокоилось, зашла в квартиру, попыталась приподнять телевизор, но даже не смогла. Уже не то было состояние, и в руках силы не было.

Гуманитарная миссия каждого отряда «Молодой Гвардии» длится две недели. Когда Максим вернулся в Амурскую область, в Донбасс уже рвалась другая участница общественной организации — Светлана Ковалёва. Но девушкам-волонтерам в августе прошлого года официально еще не разрешали присоединяться к отряду добровольцев. Света ждала поездку целый год.

Люди, которые потеряли все, жалели волонтеров и кормили досыта: миссия Светланы в Железный Порт

Светлана Ковалёва помогала пострадавшим при подрыве Каховской ГЭС. В основном среди эвакуированных были многодетные семьи и пенсионеры. Фото из личного архива

10 июня Украина обстреляла пункт временного размещения в поселке Железный Порт, куда были эвакуированы пострадавшие после подрыва Каховской ГЭС. «Точечные удары наносятся английскими ракетами, поставленными киевскому режиму для «мира» по гражданской инфраструктуре», — написал тогда в своем телеграм-канале глава Херсонской области Владимир Сальдо.

Через пару месяцев как раз в поселок Железный Порт приехала 21-летняя студентка Дальневосточного ГАУ Светлана Ковалева. Света мечтала, что ее распределят в волонтерский отряд, направляющийся в Мариуполь. Так у девушки была бы возможность встретиться с папой, который участвует в восстановлении этого города. Пока он вместе с другими строителями возрождает по кирпичикам одно крыло Приазовского государственного технического университета, в другом учатся студенты. Но мест в мариупольском отряде не было.

Волонтеры занимаются фасовкой продуктов на гуманитарном складе в поселке Железный Порт. Фото из личных архивов

— Вообще я очень долго ждала этой поездки. Взяла на работе отпуск, сдала сессию в университете — и, наконец, собирала рюкзак. Для меня важно было помочь тем, кто нуждался в моей поддержке. А еще — посмотреть самой, что же происходит в Донбассе, чтобы делать выводы не только исходя из новостных сводок или по слухам. А ориентируясь на информацию из первых уст — от людей, которые видели всё своими глазами.

Первые пару дней после прибытия, рассказывает Света, было страшно: хотелось всё время прислушаться и оглядеться — не стреляют ли, нет ли подозрительных людей поблизости. Потом свыклась с обстановкой и начала просто жить и помогать. Ведь в помощи нуждались сотни людей, которые бросали затопленные дома без денег и документов. В основном в корпуса курортного поселка Железный Порт были расселены многодетные семьи, пожилые люди, инвалиды. В их комнатах практически ничего из личных вещей не было: кто-то в халате приехал, кто-то успел лекарство или паспорт схватить да домашних животных.

Отряд волонтеров из 10 человек поселили в пункт временного размещения. Кураторы огласили правило: каждый день надевать форму общественной организации, чтобы сразу было видно, что идет именно волонтер. Синий, заметный издалека цвет худи, становился своеобразным бронежилетом на случай ЧС. Ребятам поставили задачу фасовать и раздавать людям продукты и воду, помогать в оформлении документов, играть и рисовать с детьми, оказывать психологическую поддержку.

Фото из личных архивов

— Я думала, что будет хуже, — призналась Светлана. — Но появилось ощущение, что люди уже просто смирились. Да, кто-то срывался, кричал и нервничал, но их можно понять — они потеряли всё. А вот слез я не видела ни разу.

Дети вообще как ни в чем не бывало — улыбались. К примеру, вспоминает Светлана, женщина по имени Ирина эвакуировалась с 7 детьми: младший — ещё грудной, старший — почти совершеннолетний. Забот и тревог у Ирины было много, но дети помогали, а 11-летний сын Никита – еще и с песней.

Фото из личного архива

— Мне запомнилось, что Никита — такой патриот России. Он знает наизусть песни Олега Газманова, просил нас включать их, российский флаг везде рисовал и выразил желание вступить в нашу организацию, — улыбается амурчанка.

График у волонтеров был плотный, по окончании каждой смены они еще заполняли отчеты, где и сколько людей проживают, кому из них что нужно: обувь — детям, лекарство — сердечникам, тросточки и очки — пожилым. Списки готовили уже следующей смене волонтеров — на их плечи ложилась задача привезти всё это.  

Фото из личного архива

— Уезжать было грустно, мы привязались к детям, к бабушкам, которые переживали за нас и кормили досыта. Очень хочется вернуться в это место и к этим людям, была бы возможность. Я сейчас вспоминаю женщину, с которой мы работали на гуманитарном складе, — 70-летняя молдованка по имени Доминика. Она живет в Железном Порту, трудится в сельсовете, любит Россию, а как-то при нас сидела и молилась за нашу страну и нашего президента. Милая и хорошая женщина! Обо всём, что увидела и узнала, — говорит Света, — теперь я рассказываю сверстникам, чтобы и они понимали, что происходит, и чтобы людей, чья хата с краю, становилось всё меньше.

Обстрелы пугают только в первый день: миссия Романа в Донецк

Роман Лысяков из Белогорска в донецком госпитале помогал транспортировать раненых после обстрелов. Фото из личного архива

Как только Светлана Ковалева вернулась в Амурскую область из Донбасса, туда отправился Роман Лысяков. 34-летний машинист пассажирского поезда входит в Совет молодежи железнодорожников и является активистом «Молодой Гвардии». Он уже не раз оказывал помощь незнакомым людям: рубил бабушкам дрова, косил траву, водил экскурсии для детей в депо. Когда Роман узнал, что его помощь нужна людям, пострадавшим от действий ВСУ, сразу решил ехать.

— Я всегда живу по принципу путешественника Федора Конюхова, которому в народе приписали популярную фразу: «А чего дома-то делать?» Решил, что в этом случае тем более нельзя отсиживаться, нужно поехать туда, где я нужен.

Романа изначально хотели отправить в Железный Порт, но уже в автобусе, отправлявшемся из Москвы, стало известно: он едет помогать медикам в госпитале Донецка. Для волонтеров это не самая безопасная точка на карте страны — в городе еще неспокойно, он обстреливается. Но Роман без промедлений согласился на смену маршрута.

— В день прибытия нас сразу представили медперсоналу, потом мы помылись, перекусили и заступили на дежурство, — вспоминает Роман. — Мы с товарищем дежурили сутки через сутки в приемном покое: водили под руку, возили на колясках или на носилках пострадавших. Среди них были как гражданские, так и военные.

Персонал госпиталя, рассказывает Роман Лысяков, — в основном женщины, причем преклонного возраста. Из мужчин запомнился хирург, который сам недавно вернулся с передовой, а еще в коллективе работали медбрат и санитар. Казалось бы, такого количества мужчин мало. Но с медицинскими обязанностями коллектив справлялся. Хотя теоретически Роман мог им помочь: он служил санинструктором в медицинской роте в Хабаровске. Но навыки не пригодились: уколы местные медсестры ставили сами, а команда волонтеров оперативно перевозила раненых из кабинета врача на рентген или в другое отделение.

Роман заступил на свое первое дежурство уже в день прибытия. В госпитале в основном работают женщины и очень не хватает мужской помощи. Фото из личного архива

— Мне запомнилась бабушка 82 лет. Она пошла сливы собрать в сад, но туда прилетела мина, и осколок попал в спину. Бабушка плакала, у нее старенький телефон сел, а дома ее ждал дедушка 87 лет. Она хотела позвонить супругу и сказать, чтобы не переживал, а зарядки в госпитале ни у кого такой старой не нашлось. Но с бабушкой всё в итоге хорошо, легкие не задело, — заново переживает ситуацию Роман. — Конечно, семья в итоге воссоединилась. А еще нам привозили на скорой женщину в тяжелом состоянии. Она торопилась на остановку, когда в нее прилетел снаряд. Осколок попал в лицо. Мы перегрузили раненую на носилки и повезли на рентген. В это время ее начало кровью рвать, она стала плакать – это было морально тяжело наблюдать. Потом мы отвезли пострадавшую на КТ, а после — в операционную. Осколки достали, женщина осталась жива, я видел ее потом — всё, к счастью, закончилось хорошо.

Роман передает детали аккуратно, стараясь не рассказать лишнего. Но чувствуется — до сих пор сопереживает тем, с кем провел бок о бок две недели. Волонтер скромничает, но признается: врачи говорили: «Как хорошо, что вы у нас есть, что бы мы без вас делали?»

Фото из личного архива

— Конечно, сейчас не так всё страшно, как раньше. В прошлые годы раненые и погибшие лежали в коридорах — их просто не успевали перемещать. А после начала спецоперации вражеские войска отодвинули дальше от города. Правда, обстрелы не прекратились, окраины обстреливают по несколько раз в день. Грохот, как будто что-то в соседней комнате упало. Бывало, окна тряслись. И если по приезде напрягаешься, когда слышишь эти звуки, то потом привыкаешь.  

Роман делится впечатлениями: видел отметины от снарядов чуть ли не на каждом здании, мимо которого проходил. ВСУ было без разницы, куда целиться: военный перед ними объект или гражданский. Целого места в городе практически не найти. Но Донецк уже восстанавливают. Открываются кафе и магазины, люди возвращаются.

Роман мечтает вернуться в Донецк. Говорит, хочется посмотреть на него во всей красе. Фото из личного архива

— Донецк — очень красивый город, — восхищается Роман. — Я поймал себя на мысли, что хотел бы вернуться туда и погулять как следует.

А еще волонтер понял, что тут, в мирной жизни, его проблемы — и не проблемы вовсе. И что вокруг много неравнодушных и сильных людей, готовых отправиться в самое пекло, если там нужна помощь. Куратору волонтерского отряда, в котором работал Роман, молодогвардейцу Михаилу всего 22 года. Он был волонтером в Донецке несколько месяцев, а сейчас вернулся домой, в Рязань. Роман принял решение стать оператором беспилотника и собирается подписать контракт с Минобороны.

Команда волонтеров-дальневосточников. Ребята, для которых чужой беды не существует. Фото из личного архива

Есть такие волонтеры и в амурском отделении «Молодой Гвардии». Руководитель организации из Свободного Дарья Салмина подписала контракт с военным ведомством и стала медсестрой. Девушка уже уехала в зону СВО. Там же сейчас находится и еще один амурский молодогвардеец Константин Непомнящих: он стал добровольцем, но не в синей, а в зеленой форме.

Очередной отряд волонтеров «Молодой Гвардии» формируется в эти дни. К нему уже присоединился член Регионального штаба Александр Дашкевич. Ребята обещают помогать до тех пор, пока помощь будет нужна. По-другому никак. Такова их гражданская позиция.

Возрастная категория материалов: 18+