Александр Ярошенко

Доктор филологии Анна Забияко: «Не умею материться»

«Говорите, что фамилия у меня бойцовская. Это фамилия моего мужа, он ей соответствует в полной мере. Он — боец. А я стараюсь избегать этого. Наверное, фамилия накладывает и на меня какие-то ассоциации. Народ, иногда, посмеивается… Могу ли я быть бойцом? Ну, если меня загнать в угол, я могу быть воробьем, который отчаялся». Откровенный монолог профессора АмГУ, одного из ведущих ученых Дальнего Востока Анны Забияко — о жизни, языке, профессии, родителях, слове и счастье.

Не хотелось по партийной линии

Я в детстве росла девочкой, которая хочет быть хорошей, но у нее не всегда это получалось. Я была старательная, но не знала, как надо быть хорошей. Я была домашняя и послушная, но, наверное, в моем взгляде было что-то такое, что вызывало подозрения. Я с детского сада ощущала, что не могу вписаться в стройную систему представления о хорошести.

Меня никогда не наказывали, где-то игнорировали, где-то старались не заметить. Хотя меня трудно было не заметить: я была достаточно активная. В школе училась хорошо, но окончила ее без медалей. У меня в детстве здоровья часто не хватало, я проболела полшколы. Не все предметы мне легко давались, были такие, которые я зубрила и сдавала. Если не математик, то не математик. Мне моей математики для жизни хватило бы класса до шестого. Высшая математика мне так и не пригодилась.

Филология приносит огромное удовольствие, доставляет мне ощущение радости.

Почему случился филфак? Ну, во-первых, там училась обожаемая мной моя старшая сестра. Приехав к ней в институт, я однажды попала на лекцию легендарного профессора Дьякова про культ личности Сталина. Впоследствии мне студенты рассказывали, что эта лекция была его любимым нарративом (речевое изложение событий. — Прим. авт.). Он ее, видимо, часто читал. Но меня она потрясла.

Меня потрясло само здание пединститута. Я на филологический совсем не собиралась поступать, хотела на исторический факультет. Филологию не считала объектом своих устремлений, у нас в школе был прекрасный учитель истории. Я этот предмет знала хорошо. Но ночью перед подачей документов я подумала: «Ты же литературу больше любишь…»

Хотя папа меня хотел видеть только историком «У тебя впереди такая карьера, ты девчонка целеустремленная. Ты в комсомол, а потом по партийной линии…» — так он представлял мою судьбу. А мне не очень хотелось по партийной линии. Я подала документы на филологический. Когда папа узнал об этом, спросил: «Испугалась?» — «Нет», — ответила я. Это было мое первое зрелое решение, о котором я никогда не жалела.

Филология приносит огромное удовольствие, доставляет мне ощущение радости.

Я всего полгода проработала в школе учителем, но работа в школе стала меня угнетать. Однажды ко мне на урок пришла декан нашего института, ей все понравилось. И она мне говорит: «Аня, мы хотели бы вас оставить на кафедре».

Это было счастьем, о котором я даже и мечтать не могла. Так я пришла на кафедру литературы.

«Лолита» — плохое произведение

Темой моей кандидатской диссертации было творчество Набокова. Я на него вышла спонтанно. Я увлекалась Блоком. Оказывается, особые образы Блока есть и у Набокова. Я тогда его мало знала, но постепенно погрузилась в его прозу, в стихию его текстов и поняла: это то, что мне нравится.

Мое отношение к набоковской «Лолите»? Плохое. Я считаю, что это плохое, вредное произведение. Конъектурное. Может, меня осудят набоковеды и поклонники этого произведения, но я считаю, что оно действует разлагающе на сознание читателей.

Когда я читаю «Лолиту», испытываю физическое чувство тошноты.

Там тема вечная. Тема страсти зрелого мужчины к юной девочке. Ладно, была бы девушка. Но это же ребенок! Когда я читаю эту книгу, испытываю физическое чувство тошноты.

Сегодня Набокова осудили бы за это произведение, он попал бы под уголовную статью в России.

Поэтому он и стал популярным с «Лолитой» в Америке. Выдается за точные документальные данные версия, что он выбросил это произведение, а жена Вера нашла его и сказала: «Вот что даст тебе успех…» Вообще, многими, как сегодня бы сказали, промоуторовскими делами у писателя руководила жена.

Лучшие слова в лучшем порядке

Тема моей докторской диссертации — лирика русского Харбина. Увлеклась ею по многим причинам. Во-первых, тема была мало исследована. Поняла, что это настоящая литература, литература интересная и нам близкая. Литература, которая связана с отношением русского человека к Китаю. Она мне до сих пор интересна.

Я в ней для себя открыла хорошие строки, лучшие слова в лучшем порядке, открыла для себя художественный этнографизм наших авторов в прозе. Авторы открыли уникальный мир народов Дальнего Востока. Мир взаимоотношений русских и китайцев, мир взаимоотношений русских и малых народов.

Проза дальневосточной эмиграции, которая посвящена природе Дальнего Востока, людям. Русским, которые были вынуждены выживать в китайском мире. Эта проза уникальная и на голову выше парижской.

В Париж уехали маститые авторы, и те, кто уехал за маститыми, все-таки писали больше о прошлом. Их тематика была связана с той Россией, которой уже нет. Они головой все были в России.

А харбинские авторы были в новых реалиях и писали о живом, о настоящем. Эмиграция всегда трагична, но если говорить о сегодняшних проблемах, то я не стала бы даже сравнивать релокантов (лица, переезжающие по причинам работы или в поисках лучших возможностей, зачастую с поддержкой своих работодателей. — Прим. авт.) дня сегодняшнего и то, что мы разумеем под словом «эмиграция».

Эмиграция — это вынужденное оставление своей Родины. И это одно из самых страшных наказаний для человека. Тот, кто жил за границей долго, не имея возможности вернуться, он понимает, что это такое.

В лирике Харбина я открыла для себя хорошие строки, лучшие слова в лучшем порядк и художественный этнографизм наших авторов в прозе

Мой харбинский писательский пьедестал? Это Арсений Несмелов, Валерий Перелешин и Николай Щеголев.

Из харбинской поэзии я хотела бы вспомнить строчки Юстины Ивановны Крузенштерн-Петерец. Она правнучатая племянница известного первооткрывателя Крузенштерна. Ее строки очень отвечают настроениям дня сегодняшнего:

Проклинали… Плакали… Вопили…

Декламировали: «Наша мать!»

В кабаках за возрожденье пили,

Чтоб опять наутро проклинать.

А потом вдруг поняли. Прозрели.

За голову взялись: «Неужели?

Китеж! Воскресающий без нас!

Так-таки великая! Подите ж!»

А она действительно, как Китеж,

Проплывает мимо глаз…

Эти строки написаны восемьдесят лет назад, в 1944 году, но как актуальны по сей день!

У меня была переписка в Ларисой Андересен, она в моем сознании осталась дамой непостижимой. Непостижимой даже в своем преклонном возрасте. Когда мы начали с ней общаться, ей было 90 лет.

Почему непостижимой? Письма ее говорят о тонкости и изящности мысли этого человека и о большой деликатности.

Она была очень внимательна к другому человеку, лирика ее глубокая, я очень ее люблю. Для меня каждое ее стихотворение — это отдельный мир.

Она ведь была еще и прекрасной художницей. Недавно наши коллеги открыли ее рисунки в китайском, восточном стиле. Она обладала редким талантом, умела влюблять всех в себя.

По-моему, нет человека, который написал бы о ней плохо. Она прожила 101 год и до конца жизни сохранила красоту.

Не зря говорят, что под старость лет нутро вылезает наружу.

Стереотип блондинки

Блондинка и доктор филологических наук? Стереотипы приходится периодически разбивать. Подруга меня недавно пытала: почему ты теперь не блондинка?

Я поняла, что каждому возрасту свой цвет и нужно быть как-то уже скромнее и уместнее.

Первый звоночек был, когда я приехала во Францию с белым цветом волос и вдруг поняла, что рядом никого с подобным цветом волос нет. Мужчины смотрели на меня с радостью, но мне казалось, что это как-то сильно выделяет женщину.

О стереотип блондинки мне не раз приходилось спотыкаться. Это, наверное, нормально. Блондинка визуально кажется более легкомысленной. Ее так и воспринимают в обществе.

Сегодня студент хуже подготовлен, школьное образование проседает, уровень подготовки проседает, начитанности недостает. Ребята часто приходят на филологию очень мало начитанные. В любимых произведениях какие-то фэнтези заграничные. Они не знают базовых произведений, не знают наизусть поэзию.

Для студентов это травма в конце семестра. Весь семестр я с ними: «Хи-хи, ха-ха…» Но я им всегда честно говорю: «Вы на меня не смотрите, что я такая веселая, будет сложно со мной. У меня плохой характер на экзамене». Не верят…

Я требовательный преподаватель. Я не педант и не зануда. Преподавателю иногда нужно быть педантом и занудой, тогда знания крепче.

Сегодня студент хуже подготовлен, школьное образование проседает, уровень подготовки проседает, начитанности недостает.

Ребята часто приходят на филологию очень мало начитанные. Когда начинаешь с ними разговаривать и спрашивать о любимых произведениях, они называют очень банальные вещи.

Какие-то фэнтези заграничные, не знают базовых произведений, не знают наизусть поэзию.

Я не тиран и не деспот

Считаю, у меня хороший характер. Я очень покладистая, в семье не тиран, не деспот. Я так себя воспринимаю. Мои дети это подтверждают.

Мне трудно сказать слово «нет». Я либо промолчу, либо сделаю по-своему. Меня за это еще директор школы ругала. Она говорила: «Что ты за человек такой? Кивает, кивает головой, а делает по-своему…»

Я не боец, для меня это тяжело и некомфортно.

Мой муж Андрей Павлович Забияко — крупный российский ученый-универсал. Трудно ли жить двум профессорам под одной крышей? Не просто бывает не из-за ученых званий, а из-за характеров. Характер у него ужасный, но образ жизни характер Андрея Павловича сглаживает. Он сам это знает. Я — покладистая, а он тиран и деспот. (Смеется.)

Я интровертный человек. Могу долго не разговаривать, но из-за этого не могу работать. Поэтому эгоистически всегда мирюсь первая. Мне главное — чтобы в доме был мир и комфорт.

Про сумасшедших дамочек

У меня не филологическое мышление, а рациональное. Филологическое мышление — это, наверное, про сумасшедших дамочек, которые ничего не могут делать, только читают стихи. Мне кажется, что это какая-то ерунда.

У меня трое детей. Скажу, что детей рожать не трудно, а вот воспитывать и растить их непросто. Когда были две дочки, вообще все казалось легко. Они росли дружными, послушными.

Жить мне мешает излишняя откровенность. А помогает моя щедрость. Я совсем не жадный человек.

Когда появился мальчик, я поняла, что трудновато. На самом деле все нормально, главное — чтобы все здоровы были.

Я «неяжемать», этого у меня точно нет. Я достаточно эгоистичная, какие-то вещи могу игнорировать. Я заботливая и верный друг. Думаю, что я хорошая мама.

С отцом ушло все

Моего отца не стало, когда мне было 17 лет. Вместе с отцом все ушло. Когда сейчас об этом думаю, у меня слезы подкатывают. Вместе с папой ушло ощущение счастья. Я не хотела жить… (Плачет.)

Мама была очень несамостоятельная. И первые лет пять у меня были обязанности ее поддерживать. До конца своих дней она была предметом моих забот.

Мат сегодня стал раком языка молодежи, меня вот это коробит. Я не понимаю, как молодой человек может разговаривать с девушкой матом.

Что мне мешает жить? Наверное, излишняя откровенность. А помогает моя щедрость. Я совсем не жадный человек.

На что обращаю внимание? Как «профессиональная женщина», сразу смотрю, как человек одет, какая на нем обувь, какая прическа. Потом, как он говорит… Порой, как только человек откроет рот, сразу понятно, что прическа уже не важна. Лучше бы он его не открывал.

Код успеха? Системность и труд. И, конечно, случай. Он часто просто необходим.

Про языковую распущенность

Русский язык… Я с ним на «вы» и считаю, что с ним нужно быть всегда на «вы».

Я не знаю, как с ним можно быть на «ты». Себя всегда нужно контролировать: слова-паразиты, речевые жесты, формы выражения своих эмоций. Я до сих пор могу допустить пунктуационную ошибку. Иногда могу запятую упустить. К ненормативной лексике отношусь плохо и никогда ее не позволяю. Я вообще не умею материться.

Когда идут студенты по студгородку и разговаривают матом, я этого понять не могу. Меня это травмирует, я, видимо, на них так смотрю, что они стразу примолкают. Я считаю, что это языковая распущенность.

Блиц-вопросы

— Пушкин или Лермонтов?

— Пушкин.

— Шапка-невидимка или сапоги-скороходы?

— Сапоги-скороходы.

— Поле или лес?

— Лес.

— Море или баня?

— Море.

— Платье или джинсы?

— Джинсы.

— Любимый цвет?

— Бирюзовый.

— Любимые цветы?

— Розы

— Во сколько лет вы первый раз поцеловались?

— В 16.

— Вы верите в загробную жизнь?

— Верю.

— Вы можете сказать неправду?

— Могу.

— Что вам хочется от жизни?

— Подольше пожить, и чтобы дети были здоровы.

Справка АП

Анна Анатольевна Забияко, доктор филологических наук, профессор. Заведующая кафедрой литературы Амурского государственного университета. Родилась в селе Возжаевка Белогорского района.

Область научных интересов: культура и литература дальневосточного зарубежья, этнокультурные и этнорелигиозные процессы в сознании русской эмиграции, художественная этнография в творчестве писателей. дальневосточной эмиграции, художественные образы восприятия русских и китайцев в китайской и русской литературе, фольклор и народная культура русского анклава в Китае.

Возрастная категория материалов: 18+