Глумов (Виталий Гончарук) мерил шагами сцену и обличал высшее общество, обнаружившее его потайной дневник с откровениями о их собственных недостатках. И теперь пребывающее в шоке общество, замерев от ужаса, слушало молодого человека. Голос его то срывался в крик, то закипал слезой. - Не так! - эмоционально прерывает репетицию режиссер Ринат Фазлеев. - Виталий, пойми, ты потерял все: деньги, карьеру, будущее. Ты раненый зверь с кровоточащей раной в груди, ты загнан, ты мечешься. И на их «Как это понимать?» выдаешь им: «Да вы на себя посмотрите! Ты хотел, чтобы я лег с твоей женой? Я лег. Ты хотел, чтобы я сочинил за тебя спич, с которым ты потом будешь блистать в кругу светского общества? Я это сделал. Я делал только то, что вы от меня хотели. За что же вы сейчас меня бичуете?» Вот подтекст, который должен прозвучать. А у твоего Глумова какие-то менторские интонации... Репетиция эпизода начинается сначала. Из-за кулис появляются Турусина (народная артистка Анна Лаптева), Крутицкий (народный артист Владимир Матвеев) и Мамаев (артист Юрий Егоров). Двое последних держат в руках креманки с воображаемым мороженым. Мило улыбаясь, начинают диалог. - Стоп! - опять недоволен режиссер. - Вы почему не работаете? Ваша задача - съесть мороженое. С Крутицким вы разговариваете каждый день, он вам уже надоел. А мороженое вы едите только сегодня, вот и ешьте с наслаждением. - Я ем, - растерянно оправдывается Владимир Матвеев и начинает активнее работать ложечкой. - Как можно одновременно говорить и жевать? - недоумевает Юрий Егоров. Вернулись за кулисы и начали снова. С усилением акцента на мороженом диалог стал более выпуклым, зрелищным. Во время репетиционного процесса каждый эпизод оттачивается, доводится до совершенства. В спектакле важны каждая правильно поставленная интонация, каждый жест, каждое движение. Жанр постановки режиссер определил как памфлет. По определению памфлет - злободневное острое сочинение обличительного характера, критика на уничтожение. - Я выбрал жанр памфлета, потому что пытаюсь рассказать о недостатках, которые существуют в сегодняшней жизни, - говорит Ринат Фазлеев. - Мало что изменилось со времен Островского, более того - описанные им пороки усугубились. Ложь стала откровенной, циничной. Настало время Глумовых. Давно хотел поставить «Мудреца», потому что пьеса актуальна - она про сегодняшних нас, про потерю нравственных критериев. Солгал человек - ну и что? Украл - ну и что, каждый второй сегодня крадет... Ес-ли говорить о режиссерской сверхзадаче, спектакль должен прозвучать как призыв очищения от глумовщины. Оформление спектакля необычно для пьес Островского. Музыка композитора С. Еременко - жесткая, динамичная, современная. Сценография (художник - В. Веровчук) не иллюстрирует быт любимого автором Замоскворечья, она характерна скорее для постановок по произведениям Салтыкова-Щедрина. Оформление подчеркивает остроту жанра, остроту авторской мысли. Гротескное начало в пьесе Островского выражено в первую очередь сценографически. Оформление сцены воплощает мечты Глумова о его продвижении по службе. Действие разворачивается на канцелярском столе, покрытом казенным сукном, и в процессе спектакля подстаканник для карандашей, пресс-папье и другие канцтовары вдруг из символов будущего карьерного благополучия главного героя превращаются в предметы мебели для персонажей. Еще одна режиссерская «изюминка» - акцизные чиновники. Это такие люди-тараканы, которые бегут впереди Глумова и воплощают его желания (от устойчивого выражения «у всякого свои тараканы»). Режиссер обратил внимание на то, что Глумов сам по ходу сюжета ничего не делает: тетушка начинает искать ему место, подключает Мамаева, Мамаев подключает еще кого-то - и все зашевелилось. Глумов все делает чужими руками, отсюда и возникла театральная метафора мелких чиновников-кукловодов. Режиссер немного сократил текст пьесы, убрал эпизоды, которые показались затянутыми, ведь современный зритель привык к более динамичному действию. Нескольких малозначительных персонажей, которые, на взгляд режиссера, тормозили действие, в спектакле не будет, тем более что они не влияют ни на сюжет, ни на сверхзадачу спектакля. Ринат Фазлеев признался, что хотел поставить спектакль, в первую очередь понятный молодому зрителю. Ведь понятие совести и нравственных критериев прежде всего нужно пробуждать в молодежи.

Возрастная категория материалов: 18+