Среди них — «Лучший фильм», «Лучший режиссер», а также главная мужская и второплановая женская актерские награды. Будучи при любом раскладе жизнеописанием гомосексуалиста, «Игра в имитацию» еще до премьеры вызвала многочисленные упреки, причем несправедливые: мол, если бы не эта тонкая тематика, не видать бы картине пригоршни номинаций (больше только у «Бёрдмэна» и «Отеля "Гранд Будапешт"»). Может, и не было бы, но винить в этом следует героя этой истории математика Алана Тьюринга, а его и так уже доосуждали до самоубийства. То есть сексуальная ориентация значила для реального героя гораздо больше, чем для создателей фильма о нем, за что им, собственно, огромное спасибо. Большинства полученных номинаций проект достоин и без этого — причем если он в них не победит, это также будет лежать в поле справедливости.

В основу сценария легла книга Эндрю Ходжеса, повествующая о том, как странноватый и неуживчивый математик Алан Тьюринг взламывал хитроумную немецкую систему кодирования, получившую название «Энигма». История эта, вроде бы превратившаяся в большой-большой секрет после победы союзников, на самом деле никаким секретом не являлась, хотя об участии в ней ученого, положившего начало процессу создания современного компьютера, говорилось крайне мало. Возможно, в том числе и потому, что сам Тьюринг войну пережил всего на девять лет и не у кого было брать интервью. Так или иначе, эта самая «Энигма» породила множество упоминаний в литературе, кино и компьютерных играх — в плане кино на память приходит довольно глупый фильм с Кейт Уинслет. Адаптировал книгу Ходжеса сценарист Грэм Мур — товарищ ничем, кроме работы над ориентированным на американских деток сериалом, не прославился, и на тебе — сразу номинация на «Оскар».

Этот самый Мур самым безжалостным образом выбросил из сюжета, написанного самой жизнью, все, что не укладывалось в стройную систему под названием «странные люди делают удивительные вещи». Под этим девизом проходит весь фильм, им он и венчается, а стало быть, многолетней возне криптологов с буковками, циферками и радиолампами в сценарии места почти не осталось, команду ученых сначала проредили (тупицы), а потом разбавили мастерами решения кроссвордов «из народа» (гении). Вдобавок Мур немного поперчил сюжет образом одобренного МИ-6 советского шпиона, который ни от кого особо и не прячется, просто «Черчилль — параноик», а также создав в нем вновь вошедшую в моду формулу из нескольких временных линий — еще более бессмысленную, чем советский шпион.

Оставалось только уравновесить притеснение сексуальных меньшинств дискриминацией женщин — с этой задачей справилась реально существовавшая Джоан Кларк, с которой Тьюринг даже намеревался создать семью, да по понятным причинам не сложилось. Необычность главного героя подчеркнута несколько скомканным, но легко прочитываемым описанием его школьных лет: получив исходные ингредиенты, зритель легко составит себе представление о молодости ученого, которой здесь уделено от силы несколько развеселых фраз. Вся эта довольно шаткая конструкция теперь целиком зависела от кастинга, и он был проведен блестяще — сплошь британцы и сплошь умницы.

Бенедикт Камбербэтч  роль ученого с причудами, который спас мир, но не себя, ведет по всем канонам хорошей игры: полдороги зрителю смешно до колик, потом становится не по себе. Кира Найтли со свойственным ей, как общепризнанной умнице, профессиональным обаянием показывает нам вышеупомянутую Кларк: девушка некоторое время сваливает свое одиночество на британское викторианство, потом взрослеет, и все у нее будет хорошо. Марк Стронг придает «серому кардиналу» из разведки человеческие черты, на что ему отводится не так уж много экранного времени и пространства, а Мэттью Гуд просто прекрасен, хоть и бьет стаканы почем зря. Отдельно хочется отметить и Рори Киннера — роль детектива, невольно погубившего и без того несладкую жизнь Тьюринга, запоминается исключительно благодаря его игре.

Норвежец Тильдум дебютировал «Игрой в имитацию» в Голливуде и потому сделал максимум, чтобы сразу взять все нужные планки. В картине нашлось место всему, от чего зритель приходит в отличное расположение духа. Пока проклятая «Энигма» не поддается и мирные конвои гибнут в водах Ла-Манша, герои во вполне безопасных условиях делают свою работу и напряжение растет исключительно в них самих. Режиссер постоянно противопоставляет настоящую войну интеллектуальной: на второй никаких угроз здоровью и жизни нет, разве что от коллеги по морде получишь и за разглашение расстрелом грозят. Но превратив высокооплачиваемую и престижную работу в отчетливый идефикс, персонажи «Игры в имитацию» легко кладут на этот алтарь все остальное, потому что важнее ничего быть не может. Для того же, чтобы пафос не превращался в раздражитель, героев заведомо лишили всего стереотипно героического.

При этом Тильдум разбрасывает по сюжету мелочи, которые проще разглядеть, зная истинную историю жизни Тьюринга: хотя и без этого можно догадаться, что цианид здесь вместо чеховского ружья, а эпизод с яблоками значит больше, чем шутка про неуклюжесть ученого в вопросах коллективного существования. Главное же достижение создателей «Игры в имитацию» — это получившееся в результате увлекательное кино про войну, в котором практически нет выстрелов и кровопролития. Все это остается угрозой, нависающей над Британией, Европой и миром, и потому четко и неоднократно озвученная в фильме мысль о том, что именно эти события решили исход войны, не раздражает. Копья, конечно, будут ломаться, но и без этого понятно, что победа — слишком общее понятие, чтобы оформлять на нее авторские права и призывать к суду над конкурентами.

На самом деле «Игру в имитацию» очень сложно без остатка уложить в рамки какого-то конкретного жанра: для полноценной драмы здесь слишком много юмора, для военно-исторического фильма — фантазии и полировки, для шпионского триллера — несерьезного поведения героев, хранящих в тумбочке сверхсекретные документы и сжигающих потом эти документы на пионерском костре. Реальные события помогли создателям фильма вновь продемонстрировать превосходство личности над системой, пользы дела над субординацией и мира над войной. Все это не так часто находит подтверждение в жизни, в которой слишком многое устроено как раз наоборот. Но это путешествие в Блетчли-парк, в котором все завалено бумагой, на стенах висят немецкие шифровки, а сумасшедший ученый колдует над жуткого вида механизмами, стоит того, чтобы в него отправиться. Тем более что в настоящий все равно не пустили бы.

Возрастная категория материалов: 18+