И теперь в его гардеробе не только колоритные майки-алкоголички и треники, но и роскошные смокинги. И именно прекрасная Матильда вдохновила друга семьи Максима Семеляка на написание книги «Ленинград. Невероятная и правдивая история». Вышла она аккурат к 20-летнему юбилею коллектива.

— Сергей, поздравляем с юбилеем группы и выходом книги. Как появилась идея выпустить ее?

— Я бы мог сказать, что возникла такая необходимость, творческая задача и так далее. Но на самом деле инициативу взяла в свои руки жена Матильда. Она сказала, что в ее юности была книжка с фотографиями про группу Prodigy и что она зачитала ее до дыр, а вот про «Ленинград» такой книжки с картинками нет. И выступила продюсером этого проекта. Надавила на Семеляка, у Матильды есть средства давления. В итоге Максим написал книгу, а Матильда выбрала красивые фотографии. Там есть и моя любимая фотография  1976 года —  я стою под елкой рядом с ватным Дедом Морозом.

«Если у тебя нет задачи кого-то обидеть, то любое нецензурное слово — это всего лишь слово, просто порядок букв».

— Споры с автором были? Все-таки книга отчасти и о вас лично…

— Нет, споров не было. Максим мой друг. И собутыльник. И это я ценю даже больше. Споры у нас возникают, но мы находимся в этом диалоге почти 20 лет. Проблема была с авторами некоторых фото, но мы ее решили. Дали объявление в соцсетях, чтобы авторы фотографий нашлись. И они нашлись.

— Как группа «Ленинград» менялась за эти 20 лет?

— Главное, что страна изменилась. Например, люди стали «более лучше» одеваться. Если говорить о группе и творческом методе, то он не изменился. Мы как были оголтелыми  постмодернистами, так ими и остались. А вот страна заметно изменилась, и нельзя было на это не обратить внимания. Изменился и ландшафт. В Питере на углу Фонтанки и Апраксина переулка уже не собираются стайки алкашей, которые обсуждают геополитику, — этот вид вымер. Поэтому мы переключили свое внимание на большие социальные агломерации.

— Недавно в Музее современного искусства была выставка ваших работ «Ретроспектива брендреализма». Как она прошла?

— С аншлагом. Круто было бы, если бы я сказал, что выставку инициировала моя жена, но это было не так. Мне позвонили из музея — а давным-давно, в 2007 году, я уже продавал музею пару своих работ. И предложили сделать большую персональную выставку. Я как-то всерьез этим занялся. Создал творческую бригаду, с помощью Инстаграма нашел каких-то единомышленников и сделал эту выставку за полгода. И она триумфально прошла в Москве в Музее современного искусства.

— «Ленинграду» — 20 лет. Но группы могло бы сегодня и не быть. Ведь вы ее дважды распускали. И собирали снова. Почему?

— Причин несколько. Одну из них я пишу на своих плакатах: «Снова живы для наживы». То есть по коммерческим соображениям. Если конструкторское бюро и директор автомобильного завода принимают решение выпустить новый автомобиль, какую они цель преследуют, какие задачи решают? Правильно: продать. Не продается автомобиль? Значит, он никому не нужен.

— Книгу, как вы сказали, писал ваш друг. А вы правки какие-то, замечания вносили?

— Я склонен доверять людям. И не привык вмешиваться в процессы. И что я там могу поправить? Только на полях уже напечатанной книги. В ней есть взгляды, которые противоречат друг другу. Но там же описаны события 20-летней давности. И когда ты читаешь какие-то главы, вспоминаешь все и думаешь: «Неужели это было со мной?»

— Звездной болезнью ваши музыканты не заболеют после того, как прочитают о себе в книге?

— Звездная болезнь имеет место быть в жизни. Но мы стараемся от таких людей избавляться. Если я выхожу на сцену и вижу, что мы играем с какой-то звездой, то мне это становится неинтересно. Мне тяжело выступать со звездами.

— У молодых российских музыкантов есть шанс попасть к вам в группу?

— Нас уже 24 человека в группировке — куда больше? Зачем увеличиваться — нам надо сокращаться. Даже хочу собрать репетицию и посмотреть, кто и что из музыкантов делает. Времена такие…

— Можете как-то охарактеризовать ваше отношение к нецензурной лексике? Например, в вашей относительно новой песне «Экстаз» — пять запрещенных слов…

— Это не страшно, это еще в зоне погрешности. Но законы ужесточаются. Недавно даже Ютюб прислал мне какое-то письмо с сообщением о том, что с русским языком нужно быть поаккуратнее… Но тут важны уместность, чувство вкуса. И вот к этому нет никаких инструкций. Если человек обаятельный, умеет говорить, то не важно, какие слова он использует. Главное — быть понятным. Язык — это средство коммуникации. Если у тебя нет задачи кого-то обидеть, то любое нецензурное слово — это всего лишь слово, просто порядок букв.

— Наверняка вы уже работает над каким-нибудь новым клипом…

— Он в стадии строительства. Он заложен и скоро появится. Дедлайнов, слава богу, у нас нет, его сдавать никому не нужно, мы ведомы собственными чувствами. И собственным пониманием: что сделано, а что еще недоделано. Некоторое клипы мы вообще не выкладываем, потому что они не получились.

— Среди ваших поклонников много подростков. Как к этому относитесь?

— Ленинград — это как водка. Она должна быть в жизни, но не должна затмевать все остальное. Она хороша, когда уместна и в меру. Но это не проблема водки, что ее пьют, в том числе и некоторые подростки. И даже книга «Ленинград» — она «18 плюс». А в 16 ее можно только потрогать. Но не надо преувеличивать мое место и мою роль в формировании сознания молодежи. У молодежи свои кумиры. И если там и есть Сергей Шнуров — то это не очень большая часть их жизни, поверьте мне.

— Что посоветуете молодым от себя лично?

— Мир так быстро меняется, что в нем трудно ориентироваться. И молодые люди гораздо лучше ориентируются в современности, чем старшее поколение. И я тоже живу какими-то  своими старыми представлениями. Поэтому посоветую только одно: не слушать родителей. Даже если родители говорят молодым: идите туда-то — то нужно сто раз подумать. Поэтому что родители живут старыми представлениями.

— Когда выезжаете на гастроли за границу, поете на английском?

— Нет. Невозможно представить, что к нам приедет группа Depeche Mode — а это будет скоро — и начнет петь по-русски. Я русский, я пою на русском, играю на русском —  и этого не стесняюсь. Наша задача — чтобы любой иностранец на концерте нашей группы почувствовал себя русским. И мы с ней справляемся. В Германии, например,  «Ленинград» любят не только русские, но и немцы. Так исторически сложилось. Что касается Америки — там нас в основном слушают русские. А вот на днях играли в Тбилиси — там, как ни странно, на концерте были одни грузины. И было интересно наблюдать, как наши песни зал поет с грузинским акцентом…

Возрастная категория материалов: 18+