Сюжет о нем показали по региональному телевидению. А уже на следующий день Мэн Сяньго обрел восьмерых русских сестер и братьев. «Амурская правда» воссоздала цепочку событий, запущенную еще в середине прошлого столетия. Мы проследили за историей, которая драматической нитью прошла через поколения разных семей и случайных людей, историей о подвиге обычных амурчанок, который стал символом самоотверженности и международной дружбы.

Рядовой подвиг русских девчонок

Эта удивительная повесть начинает отсчет с 1958 года. Трагический пожар в китайском селе Чжэнци уезда Хума на берегу Амура случился в феврале. Маленькому Мэн Сяньго тогда шел четвертый год. Мама ушла за водой, а край шарфа, в который был закутан малыш, угодил в створку печи. На ребенке вспыхнула одежда.

«Вернувшись домой, мама бросилась спасать сына, которого уже было почти не узнать — половина лица, руки и часть груди были обожжены», — сообщала китайская газета.

До ближайшей больницы в Китае было двое суток пути. Без своевременного вмешательства ребенок бы погиб. Жители села решили обратиться к русским. Умирающего мальчика в тот же вечер по льду реки доставили в советскую деревню Кузнецово. Здесь оказали первую помощь — продезинфицировали раны и поставили обезболивающий укол. По просьбе председателя местного парткома за Мэн Сяньго отправили карету скорой помощи и медсестру из больницы села Черняево. В здравнице малышу провели спасительную операцию.

Из публикации «Дружба по плоти и крови: молодые девушки в Советском Союзе пересадили свою кожу китайскому ребенку» в газете «Жэньминь жибао» от 13 ноября 1959 года:

«По истечении более чем 40 дней состояние мальчика улучшалось день ото дня. Только в области подмышек остались два обожженных участка, но шрамы от них после заживления будет трудно увидеть. Мама мальчика Чжан Цзиин изначально хотела долечить ребенка на родине, однако врачи были с этим категорически не согласны. Они сказали: «Наш долг полностью вылечить ребенка, Китай — наш хороший друг и сосед, поэтому мы обязаны довести дело до конца. Нам необходимо вылечить мальчика, к тому же нужно скрыть ужасные шрамы на его лице и единственный способ — пересадить ребенку кожу».

Валентина Дорошкина на кадрах китайского фильма, снятого в конце 50‑х годов. «Она бесстрашная была и безотказная. После училища работала фельдшером в деревне. Освещения в селе не было. Она ночью возьмет фонарик и идет по вызовам. Придет за полночь продрогшая, напьется чаю. А утром снова на работу», — вспоминает о сестре Татьяна Дорошкина.

Операцию по пересадке кожи проводили уже в Тыгдинской районной больнице. Как писало китайское издание, для трансплантации можно было использовать кожу матери или самого ребенка, однако советские врачи посчитали, что женщине нужно заботиться о сыне. Две практикантки из Райчихинского медучилища вызвались стать донорами. Ими были 21‑летняя Валентина Дорошкина и ее подруга Валентина Филатова, которой на тот момент не исполнилось и 18. Несмотря на расовое различие, кожа русских девушек, пересаженная китайскому мальчику, успешно прижилась. Последний этап лечения Мэн Сяньго проходил в детском отделении иркутской больницы. Женщина из Китая и ее ребенок более года были окружены заботой на территории СССР, начали учить русский язык и вернулись на родину после полного выздоровления. В середине XX века на китайском телевидении вышел фильм о необычном случае, снятый на амурской земле.

«Честное комсомольское, не больно!»

Из публикации «Обыкновенная история» в газете «Амурский комсомолец» от 1958 года:

«11 апреля под местной анестезией в области правого бедра передней поверхности у Дорошкиной взяты 94 участка кожи в виде островков размером 0,3 х 04 см и положены на гранулирующую поверхность правого плеча и предплечья мальчика». Читая потом эту запись, Валя Дорошкина вспоминала, как все было. Не один раз ей приходилось бывать в этой комнате с двумя большими окнами, с операционным столом в середине и бестеневой лампой над ним. На этот раз она сама лежала на столе, а вокруг нее хлопотали медсестры. Начинается операция. Хирургу помогает Валя Филатова. Она очень волнуется за свою подругу и вместе с тем гордится ею. Пересадка окончена.

— Что на меня смотришь так жалостливо? — смеется Валя Дорошкина, глядя на подругу. — Честное комсомольское, не больно!

А через четыре дня — 15 апреля — в истории болезни Мэн Сяньго появилась еще одна запись, где говорилось, что 58 участков (на этот раз кожи Вали Филатовой) положены на гранулирующую поверхность правой щеки мальчика.

Неожиданный факс

Старожилы уже забыли, а современники и не знали эту историю. Она хранилась в семьях, живущих на разных берегах Амура.

— В 2015 году к нам на экскурсию приехали пограничники из сковородинского отряда, — вспоминает хранитель музейных предметов Музея истории амурского казачества Магдагачинского района в селе Черняево Инна Савина. — Они привезли факсимильные листочки со статьей из газеты «Жэньминь жибао». Оказалось, им пришел факс из Китая. Там разыскивали очевидцев этих событий.

Историей давних лет заинтересовалась директор музея в селе Черняево Лидия Вениаминовна Ворон. «У нас в музее работает сотрудник Юрий Арсентьевич. Они с Лидией Вениаминовной одного возраста, друзья с детства. Вот они сидели вместе и на уровне кухонной беседы стали вспоминать, кто мог работать в те годы, кто был главврачом, кто — медсестрами», — продолжает Инна Савина.

Лидия Ворон несколько лет вела расследование. Она исправила фактические ошибки, допущенные китайскими журналистами еще в прошлом столетии, и нашла очевидцев событий.

Александра Наумовна Рудь — в конце 50‑х фельдшер в амурском селе Кузнецово. Оказала первую помощь умирающему китайскому мальчику.

«В русском переводе некоторые фамилии не совпадают с настоящими, что осложнило поиски. Например: в статье под фамилией доктор Лудин или (Лузин) оказалась медсестра — Рудь Александра Наумовна, хирург Гемалов на самом деле имел фамилию Гриднёв. Также не совпадает фамилия врача черняевской участковой больницы. В статье говорится о беспокойном председателе сельского совета, который очень сопереживал китайскому мальчику. Это Карзов Александр Корнилович, бывший начальник заставы в селе Кузнецово, впоследствии председатель сельсовета. К сожалению, его уже нет в живых. Удалось найти сына медсестры из села Кузнецово — Рудя Евгения Николаевича, который живет в городе Артеме Приморского края. Он много рассказал о своей маме и подтвердил, что она в 1950‑е годы обслуживала не только своих сельских пациентов, но и часто выезжала на противоположный берег для оказания медицинской помощи. Он также рассказал, что в 1945 году Александра Наумовна работала в госпитале в Благовещенске и спасала советских воинов во время войны с Японией. Евгений Николаевич принял предложение посетить наш музей и поделиться семейными фотографиями и воспоминаниями. Поиски продолжаются, мы надеемся, что встреча со спасенным китайским мальчиком Мэн Сяньго возможна и состоится обязательно!» — подготовила статью об итогах исследования Лидия Вениаминовна.

В этом году директор музея узнала, что Мэн Сяньго найден и приедет в Черняево. «Мама ждала до последней минуты, переживала, готовила речь. Несмотря на свое тяжелое состояние, сказала, что встретится с китайскими гостями сама!» — со слезами вспоминает дочь директора музея Анна Габдулина.

Лидия Ворон получает награду из рук министра культуры и национальной политики Приамурья. 

15 июня, за сутки до приезда Мэн Сяньго, Лидии Вениаминовны не стало. Она ушла неожиданно, на 63‑м году жизни. Имя заслуженного работника культуры Амурской области Лидии Ворон занесено в книгу «Лучшие люди России».

Евгений Рудь: «Китайцы закатили маме праздничный ужин»

Из воспоминаний 82‑летнего Евгения Рудя, сына фельдшера, оказавшего первую помощь Мэн Сяньго:

— Ни с того ни с сего зимой привезли мальчика, завернутого в простынь и одеяло. Он был обожжен очень сильно. Мама рассказывала, что боялась приниматься за ребенка. Она сделала обезболивающий укол. Организовали машину, и мама сопроводила этого мальчика в село Черняево. Позже узнали, что хлопец этот жив и все с ним хорошо.

В те годы отношения с китайцами были дружеские. Выходят они на берег Амура, белым флагом машут, говорят, что доктор нужен: или роды тяжелые, или кто руку-ногу сломал. С мамой сосед всегда был, бывший начальник пограничной заставы, председатель совета. Поедут они вместе, мама все сделает — возвращаются. Летом на лодках или плотах, зимой на санях китайцы приезжали, забирали маму. Однажды близко к нашему берегу подошел пароход. Матрос сломал ногу — открытый перелом. Мама оказала ему помощь. Через две недели пароход вернулся, подошел к деревне, бросил якорь и гудит. Капитан и матрос с палочкой встретили маму. Китайцы закатили ей праздничный ужин.

Брала ли мама деньги за услуги или что‑то еще? Какие деньги? В советское время и разговора о таком не было. Все делала бесплатно!

Больница села Черняево в 1954 году. «У нас тогда была полноценная больница, где проводились сложные хирургические операции. Китаянки у наших врачей лечились, рожали. Это было нормальным явлением», — рассказала хранитель музея.

Поиски на двух берегах Амура

Старт к поиску на китайской стороне дал музей уезда Хума, где хранится фотография маленького Мэн Сяньго с русскими медсестрами. Сотрудники обратились к СМИ и предложили предать историю огласке. С семьей связалась студия телерадиовещания провинции Хэйлунцзян, она и стала организатором визита китайской семьи в Россию. 17 июня Мэн Сяньго с женой, дочерью и внучкой впервые с середины прошлого столетия приехал в Благовещенск. Его сопровождала китайская съемочная группа. Журналистам Мэн Сяньго рассказал: мысль о том, что русских девушек и врачей-спасителей нужно отыскать, не покидала его всю жизнь. Первые справки о давнем событии его семья наводила около 20 лет назад. Тогда им рекомендовали обратиться в консульство, простых селян остановила бумажная волокита и сложное финансовое положение.

— Когда все случилось, я был маленьким. Не осталось адресов, мы не знали даже названия сел и городов, где проходило лечение. Мама ушла из жизни рано, и поиски затруднились еще больше, — рассказал через переводчика Мэн Сяньго.

О приезде семьи из КНР в вечернем выпуске новостей сообщила ГТРК «Амур». И в этот же вечер сестры Валентины Дорошкиной узнали того самого мальчика. «Шел анонс передачи в новостях. И там говорят: «Приехал Мэн Сяньго». Я только имя его услышала, бросилась звонить сестрам, чтобы они включали телевизор! Весь сюжет я сняла на телефон и тут же отправила в Ставрополь брату и сестре в Волгоград», — делится Людмила Дорошкина. О давних событиях в их семье не забывали никогда.

— Мне было тогда 9 лет. Валя вернулась домой после операции. Скрывала от всех, потому что мама бы очень переживала. Сразу рассказала только сестре Иде — она медсестра и помогала делать перевязки. Однажды Рита заметила, что они шушукаются, уединяются. Потребовала: «А ну говорите, что делаете, а то маме расскажу!» И тогда Валя по секрету сказала, что отдала кожу китайскому мальчику, — вспоминает Людмила Александровна.

— Сестренка Рита рассказывала: раны у Вали были гнойные, кровавые. Перевязки долго делали, пока все зарубцевалось, Валя долго хромала. Когда спрашивали, что случилось, говорила, что упала с качелей. Шрамы у нее на всю жизнь остались, — вспоминает другая сестра амурчанки-героини Татьяна Дорошкина.

Мама Валентины Дорошкиной и вся ее семья все равно узнали о героическом поступке старшей дочери. Летом 1958 года в газете «Амурский комсомолец» вышла большая статья под названием «Обыкновенная история» — о смелых комсомолках, ставших донорами для китайского мальчика. Дорогую сердцу газетную полосу в семье Дорошкиных хранят по сей день.

Надписи на газетной полосе сделаны рукой Валентины Дорошкиной

Две Вали — Дорошкина и Филатова — встретились с мальчиком и его мамой только однажды. Как вспоминают сестры девушки, китайская семья по окончании курса лечения в СССР приехала в Благовещенск специально, чтобы отблагодарить комсомолок. Мама мальчика привезла амурским красавицам подарки — китайское постельное белье, блузки и халаты.

Валентины Дорошкиной нет в живых уже больше полувека. Она погибла от несчастного случая в 27 лет. Валентина Филатова тоже ушла из жизни рано. Уже став взрослыми, сестры Дорошкины часто разговаривали о поиске спасенного ребенка.

— Когда была еще жива наша мама, в заботе о маленьких детях мы не думали об этом. А 11 лет назад отдыхали в Санья с сестрами и детьми. И разговорились, что живем‑то рядом с Китаем, ездим туда. Интересно, жив ли тот мальчик? Где он сейчас? Дети сказали, что надо написать письмо в программу «Жди меня». Я написала на трех страницах, но так и не отправила, — разводит руками Людмила Александровна.

«Здесь я китаец, а здесь — русский», — указывая на пересаженную кожу на правой руке, сказал Мэн Сяньго амурским родственникам

Долгожданная встреча

20 июня семьи Мэн Сяньго и Дорошкиных встретились. Они видели друг друга впервые, но не смогли сдержать слез.

— Кричать хотелось громко. Была бы Валя жива… Нас 8 детей, мы все живы, только ее нет. А теперь в нашей семье снова 9 братьев и сестер. От этой встречи было и больно, и радостно. И спокойствие какое‑то наступило. Как будто мы выполнили свою миссию. Теперь и Вале, мне кажется, легче будет там, — дрожащим голосом делится Людмила Дорошкина.

— Слезы! Я даже не могу описать это чувство. Обнялись. Есть что‑то в нем от сестры нашей. Он показал за столом ее кожу, пересаженную на предплечье. Он смуглый сам, а эта кожа светлая, ровная. Мы прикоснулись, потрогали, — плачет сестра Татьяна.

— Ее видно, эту кожу, что она Валина. Она и тогда сказала: «Моя кожа прижилась очень хорошо». А Мэн Сяньго показывает на руки и говорит: «Здесь я китаец, а здесь — русский», — грустно улыбается Людмила Александровна.

За общим столом Мэн Сяньго вспоминал о том, что после лечения в России он забыл родной язык. Маленьким мальчиком часто сидел на берегу Амура и, указывая на советский берег, говорил: «Я хочу домой!»

Две семьи провели вместе пять дней на амурской земле. Они проехали по пути, который прошел Мэн Сяньго трехлетним ребенком. Побывали и на могиле Валентины Дорошкиной в поселке Сиваки. Перед мраморным портретом амурчанки Мэн Сяньго и его дочь упали на колени.

— Знай, сестренка, что в этом человеке живет твое тело. И ты прожила жизнь хоть и короткую, но достойную. Мы гордимся тобой, берем с тебя пример. И хотим, чтобы в семье Мэн Сяньго все сложилось только хорошо, — со слезами в голосе произнесла Маргарита Дорошкина.

Мэн Сяньго в амурской семье теперь называют братом. Его дочь Дорошкины нарекли русским именем Марина. «Перед отъездом Марина написала мне сообщение: «Бабушка, я буду скучать по тебе», — тепло от воспоминаний Людмиле Александровне.

Семья Мэн Сяньго по‑прежнему живет совсем рядом, в уезде Хума провинции Хэйлунцзян. В июле тому самому китайскому мальчику исполнится 66 лет. На день рождения он пригласил в Китай всех обретенных русских родственников.

Китайская и русская семья вместе лепят пельмени

Нашлись родственники Валентины Филатовой

После обнародования истории нашлись родственники другой медсестры — Валентины Филатовой. Они обратились в ГТРК «Амур», увидев сюжет о встрече семьи Мэн Сяньго с Дорошкиными. Дочери Валентины Филатовой — Елене Гайнулиной — сейчас 59 лет. Она живет в Прогрессе, ее брат, 55‑летний Михаил, — в Магдагачах. У Елены двое дочерей — Кристина и Валентина, у которых есть свои семьи.

Валентина Филатова на кадрах китайского фильма, снятого в конце 50‑х годов XX века.

— Валентина Филатова сама рассказывала родным эту историю, и в семье всегда ее помнили. Елена Гайнулина плакала, когда вспоминала о матери. Около 10 лет Валентина Филатова работала фельдшером-акушером, принимала роды у всей деревни Бекетово в Магдагачинском районе, лечила солдат на заставе. Ее убило молнией в 30 лет, Валентину хоронили с почестями и военным оркестром. Людмила и Маргарита Дорошкины позвонили Елене и уговорили сделать загранпаспорт — вместе поедут в Китай на день рождения к Мэн Сяньго, — рассказала специальный корреспондент ГТРК «Амур» Анна Шантыка.

Китайские супруги счастливы вместе 29 лет

Мэн Сяньго и его жена Сунь Гуйхуа в интервью АП рассказали, что живут счастливо и уже 29 лет вместе. «Нас познакомили общие друзья. На тот момент нам было по 37 лет. Я была в разводе. Он имел внешность далеко не привлекательную, но я об этом совершенно не думала, потому что разглядела в нем хорошего человека. Я стала его первой и единственной женой. Мы считаем, что нас свела судьба», — поделилась Сунь Гуйхуа.

«Это наш первый приезд в Россию и вообще первый выезд за границу», — рассказала жена «китайского мальчика» Сунь Гуйхуа

Мэн Сяньго из семьи обычных крестьян. Он всю жизнь занимается сельским хозяйством: возделывает землю, держит пасеку, разводит рыб и овец.

«Если донорская кожа прижилась — это удивительно!»

Андрей Брегадзе, врач-хирург высшей категории, заведующий ожоговым отделением Амурской областной клинической больницы:

— Первую операцию по трансплантации кожи провели еще в конце XIX века. В 1958 году это была обычная рутинная операция. В 50‑х годах прошлого столетия ожоговой службы в Амурской области как таковой не было. Однако ожоговая хирургия получила мощный толчок к развитию после Великой Отечественной войны. Тогда уже существовали и антибиотики, и антисептики. Из разговоров со старыми врачами, которым за 70, мы знаем, что раньше в районах была очень сильная медицина, были хирурги и травматологи, которые спасали людей.

Сейчас трудно комментировать, какие страдания испытывали девушки, пожертвовавшие кожу. Неизвестно, какими методами и какими инструментами была проведена операция. Обычно у донора берут поверхностные слои кожи. Процесс заживления длится около 10—14 дней. Шрамы остаются, пациенты об этом заранее знают.

Китайская съемочная группа вместе с Мэн Сяньго отправилась в Иркутск, где ребенком наш герой проходил реабилитацию. Местным журналистам и врачам Мэн Сяньго показал огромные шрамы на руке, оставшиеся после пожара.

Возникает только один вопрос — почему для пересадки не использовали кожу самого мальчика. Сегодня мы пересаживаем пациенту только его собственную кожу. Риск отторжения чужой кожи очень высок, приближается к 100%. Возможно, мальчику сделали трансплантацию на неглубокие, так называемые пограничные ожоги. В этом случае донорская кожа сыграла роль биологической повязки, которая простимулировала самостоятельное заживление. А может быть, чудо случилось и он попал в эти 1—2%, когда у донора и пациента сов­пали антигены и индивидуальные клеточные особенности. Если на самом деле прижилась донорская кожа, это удивительно. Такое происходит очень редко.

Совместный документальный фильм «Кровная дружба» об истории китайского мальчика, спасенного российскими врачами в прошлом веке, получивший отклик в наши дни, снимают Студия телерадиовещания провинции Хэйлунцзян и Евразийская академия ТВ и Радио. Лента выйдет на китайские и российские экраны. 

Материал впервые был опубликован в «Амурской правде» 27.06.2019 года

Возрастная категория материалов: 18+