Мама художника Леонида Кильчанского: «Во мне до сих пор звучит крик сына: «Дождись меня!»

В Приамурье ждут груз 200 с погибшим на СВО известным живописцем

05.12.2024, 09:00Люди

В Приамурье ждут груз 200: 18 ноября при выполнении боевого задания на территории ДНР погиб известный амурский живописец, почетный член Российской академии художеств, член Союза художников России Леонид Кильчанский. Он воевал в составе штурмового подразделения «Шторм» 40‑й гвардейской бригады морской пехоты Тихоокеанского флота, бойцы которого сражаются на участке Южно-Донецкого направления в зоне проведения специальной военной операции. «Я общался с его друзьями. Они рассказали, что Лёня был храбрый солдат, — говорит младший брат Роман Кильчанский. — Но прежде всего он — художник. Главный смысл его жизни был в этом».

Фото: Ирина Ворошилова

«Мы хотели сообщить о гибели чуть позже»

Место гибели гвардии рядового Кильчанского с позывным Профессор родным доподлинно пока не известно. Вручая похоронку, в военкомате не сообщили и точную дату, когда родным доставят тело погибшего. Как нам стало известно, военный самолет с грузом 200 из Ростова-на-Дону на Дальний Восток уже вылетел. Но когда он будет в Благовещенске, пока никто сказать не может.

— Мы хотели сообщить всем о гибели Лёни чуть позже, — сказали «Амурской правде» родственники погибшего. — Маму надо было подготовить — всё же возраст. Но СМИ нас опередили. На тот момент сын Лёни только что демобилизовался из армии. Еще не успел домой доехать. За него тоже переживали. И представьте: парень в дороге, сидит в Уссурийске в гостинице, а ему стали сообщения присылать о гибели отца. Мы очень расстроились. На тот момент официальной информации не было ни у кого, кроме нас и военкомата.

Первый суд отказал в освобождении по УДО

На передовую Леонид Кильчанский ушел в начале сентября этого года из мест лишения свободы, где отбывал наказание за смертельное ДТП, случившееся в апреле 2020‑го. Женщина перебегала дорогу в темное время в неположенном месте — и попала под колёса автомобиля художника. Виновник аварии сразу попытался оказать пострадавшей первую помощь, вызвал скорую и полицию. Но исход был печальный. Экспертиза показала: водитель управлял машиной в нетрезвом виде. Суд приговорил Кильчанского к семи годам колонии общего режима.

Летом этого года Леонида Кильчанского могли освободить условно-досрочно — 22 июля состоялось заседание суда. Характеристики УФСИН все положительные, прокуратура ходатайство поддержала, однако представители потерпевшей стороны выразили протест. И суд отказал в освобождении по УДО. Кильчанский подал апелляцию в вышестоящую инстанцию и параллельно — ходатайство о заключении военного контракта для участия в специальной военной операции.

Российский закон сегодня позволяет уходить в зону боевых действий некоторым подследственным и осужденным. При этом учитывается тяжесть уголовной статьи, возраст, физическая подготовка, навыки и реальные потребности армии. За этим следят специальные комиссии при УФСИН, в которые входят представители военкоматов. Если военные нуждаются в таком солдате, они удовлетворят ходатайство. После этого выносится постановление о приостановке уголовного преследования, и осужденный может подписать военный контракт. При этом он сразу же из мест лишения свободы отправляется к месту службы, даже не заезжая домой. Так было и с Кильчанским.

«Подписал контракт, еду на фронт»

Его сын Коля в это время проходил срочную службу в подразделении радиоэлектронной борьбы (РЭБ), обезвреживая вражеские дроны ВСУ над территорией Брянской области. Проявил себя хорошо, принимал участие в контртеррористической операции и приказом командующего Группой прикрытия госграницы РФ награжден медалью «За образцовое исполнение воинского долга». Отец не мог оставаться в стороне.

6 сентября известный художник, который поддерживал связь с редакцией «Амурской правды», написал в «Телеграме»: «Здравствуйте, с сегодняшнего дня я в Сети. Подписал контракт, еду на фронт». На следующий день группу добровольцев из СИЗО на автозаках доставили прямиком на аэродром в Возжаевку, а затем военным бортом — в Ростов-на-Дону для прохождения специальной подготовки. Боевое слаживание проходило уже на территории ДНР.

«Я спрашивал: «Лёня, ты не пожалел, что пошел на СВО?» — говорит младший брат. — Он ответил: «Здесь небо свободное, здесь мои братья. Даже если сейчас скажут: освобождаем тебя от контракта, можешь ехать домой, я их не брошу».

Леонид Валерьевич был зачислен в штурмовой отряд «Шторм» 40‑й гвардейской бригады морской пехоты Тихоокеанского флота, бойцы которого сражаются на самых сложных участках. Такие отряды созданы специально для прорыва обороны ВСУ.

— Лёня военным побыл всего меньше трех месяцев, — говорит младший брат Роман Кильчанский. — Он в душе, сердце и мыслях — художник. Первоначально и позывной ему дали такой. Но оказалось, в одном из подразделений бригады уже есть боец с таким позывным. И тогда его переименовали в Профессора. Он ведь с 2015 года является профессором Хэйхэского государственного университета. Первая боевая операция, в которой он принимал участие, — взятие населенного пункта Шахтерское.

«После первого боевого задания вернулся без единой царапины»

«У меня было такое чувство, что с ним ничего не может случиться, — вздыхает Роман Валерьевич. — После первого боевого задания брат сказал, что его словно ангел-хранитель спас». Штурмовики шли цепью, когда рядом с Кильчанским прогремел взрыв. Именно в этот момент между ним и взрывной волной словно чудом оказалось дерево, которое приняло на себя все осколки.

«У меня почему-то всегда была внутренняя уверенность, что с ним ничего не произойдет», — говорит младший брат.

— Брат вернулся с первого боевого задания без единой царапины. В принципе, он был хорошо подготовлен физически. С самого детства мы дружили со спортом, — вспоминает младший брат. — Много лет вместе ходили в секцию карате киокушинкай. Лёня, кроме этого, еще занимался хоккеем. Знал он и что такое работа штурмовика. Свою срочную службу проходил в Улан-Удэ в войсках связи. Принимал участие в больших военных учениях, где был в диверсионной группе — выполнял роль противника. После армии уже во взрослой жизни Лёня продолжал тренироваться, не бросал любительский хоккей. У ветеранов спорта есть своя команда. Кроме этого, он занимался еще пауэрлифтингом, поднимал гири, выполнял разные жимы и приседал со штангой. Сын Коля тоже по этим же стопам пошел. Лёня, пока отбывал наказание, тоже посещал спортзал. Для своих лет он был в отличной физической форме.

«Пока сидел, принял участие во Всероссийской выставке»

«Мы бы не хотели, чтобы СМИ главными ставили фото Леонида в военной форме. В первую очередь он художник, в этом был смысл всей его жизни», — говорят близкие и друзья тоже. Даже находясь в заключении, Леонид Кильчанский продолжал заниматься творчеством. Он оформил в СИЗО отличный музей. По словам мамы, принял участие в двух Всероссийских выставках, которые проводились по линии системы наказаний.

— Среди заключенных всегда есть талантливые люди. И ФСИН проводит Всероссийские художественные выставки. Лёня отправлял авторские копии двух своих работ — «Гончар» и «Ностальгия». Его картины выставляли в колониях на территории области. Кроме этого, выставки еще организовывали его друзья во Владивостоке, Хабаровске, Красноярске, где были и работы Кильчанского, — рассказала Тамара Николаевна. — А внук Коля организовал выставку прямо в блиндаже своего подразделения, когда служил в армии. Позвонил мне: «Бабушка, вышли несколько папиных работ и его портрет. Я выбрала несколько картин по своему вкусу. В фотостудии мне их распечатали в формате А4. Собрали посылку с разными вкусняшками и туда же положили фотографии картин. Коля их в блиндаже развесил, словно папа служит с ним рядом.

«21 ноября был звонок Лёниной жене от его боевого товарища, который сообщил, что он погиб. А из военкомата позвонили только 27 ноября. Все эти 6 дней был просто кошмар. Вдруг ошибка, ранен, или что‑то ещё?!» — говорят родственники.

«Леня мечтал построить дом на берегу Амура»

Фото: «Амурская правда»

По словам родных, Леонид мечтал построить дом в деревне Гродеково. Несколько лет назад взял участок земли на берегу Амура, оформил его как дальневосточный гектар.

— Там очень красивые виды. Прямо на его участке старый дот стоит. Я еще смеялась: в войну можно играть с пацанами. Кто бы знал, что это может стать реальностью — начнется СВО и Лёня на фронт попадет, — в глазах матери невыразимая боль. — 14 ноября Лёня прислал мне видео. Он был после отдыха, в хорошем настроении. Успокоил меня, что одет-обут хорошо. Показал, какие ботинки себе теплые купил. На следующий день позвонил и предупредил, что они готовятся к очередной операции. Сказал: некоторое время нас не будет на связи. Что там произошло?..

Тамара Николаевна надеется, что сопровождающие, которые доставят груз 200 домой, расскажут подробности о гибели сына. «Я держусь, — говорит она. — Я должна еще его встретить здесь и проводить. Мне нельзя сломаться. Я не хуже других российских матерей. Во мне крик его звучит: «Мама, дождись меня!» Вот жду…»

«Лёня — абсолютно искренний и честный. На него всегда можно было положиться»

Владивосток: Леонид Кильчанский и Илья Бутусов в молодости. Фото из семейного архива

Для Ильи Бутусова, председателя Приморского отделения Союза художников России, это большая потеря. Они знакомы с Леонидом Кильчанским с самой юности. В результате дружбы, проверенной годами, родилось много совместных творческих проектов.

— С Лёней мы познакомились еще в институте, — рассказал «Амурской правде» доцент кафедры живописи и рисунка Дальневосточного государственного института искусств. — Я учился на курсе у профессора Вениамина Алексеевича Гончаренко, именитого живописца, а Лёня (он на два года младше меня) — у Сидора Литвинова, народного художника России, к которому, как и все студенты, он питал глубокое уважение. У нас было много студенческих затей, выставок, но в период, когда Лёня был на третьем, а я на пятом курсе, мы создали сборную группу и поехали на пленэр в Карелию и на Соловецкие острова, где особенно сблизились. Мы много работали, общались с питерской творческой молодежью. Это было начало девяностых, период восстановления Соловецкого монастыря, очень интересное время.

«Художника вдохновляет всё: свет, форма, окружающие люди, но и любовь, конечно», — говорил Леонид Кильчанский.

Еще в молодости, после института, мы с ним сами организовывали во Владивостоке несколько молодежных выставок. Жили активной творческой жизнью. И потом, когда Лёня уехал в Благовещенск, поддерживали тесное общение — творческое и дружеское. Он познакомил меня с Александром Тихомировым, народным художником, которого всегда считал своим наставником.

Мы довольно часто виделись. Он приезжал на чём угодно с кличем: «Я еду к своему другу во Владивосток!» В 2005 году во Владивостоке, в галерее современного искусства «Арка», прошла художественная выставка «Только живопись». В ней участвовал Гончаренко, которого я считаю столпом приморской школы живописи, я и Лёня Кильчанский. Она имела успех и позже ее показывали в Москве. Потом было еще несколько совместных творческих проектов с Александром Тихомировым в Москве и Харбине. В 2018 году мы встречались на большом форуме российских художников в Китае — Лёня там принимал участие. Несколько раз он представлял Благовещенск на Восточном экономическом форуме, где мы тоже виделись. В юности мы строим множество отношений с другими людьми, но часто эти связи оказываются поверхностными и краткосрочными. Наша с Лёней дружба проверена годами и длилась всю жизнь. Судьба — штука загадочная, как сложилось, так сложилось.

Сложные картины Кильчанского с двойным подтекстом: если повнимательнее рассматривать их с разных ракурсов, то в одной картине увидишь другую. Фото: «Амурская правда»

Жизнь художников на Дальнем Востоке тесно переплетена. Многие выпускники института искусств (не важно, на каком курсе они учились), знали его и любили по‑своему. Лёня шебутной был, как и все мы, полусумасшедшие, но абсолютно искренний и честный. На него всегда можно было положиться. Такая память о нем и осталась у всех у нас. И даже художники, которые разъехались и живут за границей, вспоминают о нем с теплотой. Когда узнали, что Лёня участвует в СВО, многие откликнулись на наше обращение — помочь ему в приобретении хорошей амуниции, защиты. Даже те, кто лично не был знаком с Лёней, помогали чем могли.

Последнее сообщение в «Телеграме» я получил от него 14 ноября. Лёня хвастался, что тепло одет, в теплых ботинках, что у него хорошее оружие. Был полон оптимизма и говорил о том, что чувствует себя моложе лет на двадцать. У меня почему‑то всегда была внутренняя уверенность, что с ним ничего не произойдет. Когда сообщили, что Кильчанский погиб, мне стали писать художники из разных уголков России и мира — кто знал и кто не знал Лёньку. Всё это очень тяжело для нас. Один из живописцев, он живет за границей, написал такие слова: «Погибнуть в бою — достойная смерть для мужчины». Они по‑разному могут восприниматься, но это в характере Лёни. От Приморского отделения Союза художников России хочу выразить самые глубокие соболезнования родным и близким Лёни — талантливого художника и настоящего друга.

«Он ушел на фронт, зная, что освободится по УДО»

Леонид Кильчанский на СВО. «Последний раз Лёня был в Сети 17 ноября», — говорит брат. Фото из семейного архива

Истинная дружба проявляется, когда мы понимаем: нас объединяет не только веселье, но и поддержка в трудные времена. Леонид Кильчанский был из тех людей, кто в любой момент готов прийти на помощь. Сам погибай, а друга выручай — был его жизненный принцип.

— С Лёней меня познакомил народный художник России Саша Тихомиров, — рассказывает друг известного живописца Вячеслав Ясько. — Моя работа никак не связана с творчеством, я — бывший силовик, а они — художники. Когда‑то вместе ходили в байдарочные походы. Так и подружились. В узком кругу мы иногда сравнивали Лёню с Бенвенуто Челлини. Жил в средние века в Европе такой скульптор и ювелир, жизнь которого напоминала авантюрный роман: он то воспламенялся новой идеей и горел в творчестве, то объявлял войну баронам, и даже в зрелом возрасте его жизнь не стала спокойнее. Так же и Лёня с его напором и неуемным характером. Свои убеждения он отстаивал до последнего — даже зная, что за это может пострадать.

В углу его мастерской под потолком черной краской было написано: «Художник, рисуй». Когда делали ремонт — всё белили, красили, меняли окна, эту надпись никогда не закрашивали. У творческих людей периодически бывает эмоциональный спад, когда не хочется творить. Кильчанский тоже порой впадал в депрессию, работал плохо, но работал. Сколько его помню, он всегда был с кистью. За три года, что сидел в следственном изоляторе, у него появилась большая коллекция картин.

Он подписал контракт и ушел на фронт не для того, чтобы не исполнять наказание и выйти из тюрьмы, а из патриотических соображений. Он знал, что его освободят по УДО. У суда первой инстанции для отказа был только один повод — не полностью погашена сумма по иску о моральном ущербе. Однако есть разъяснение Верховного суда РФ, которое гласит: это не может быть основанием для отказа. Все понимали, что свою роль сыграла публичность фигуры.

ФСИН поддерживало его освобождение. Обычно у «сидельцев», когда они подают на условно-досрочное освобождение, бывает 2–3 благодарности за пять-шесть лет. У Леонида Кильчанского их было за три года 17! Он не просто так сидел, его бесплатно не кормили. Он работал подсобным рабочим канцелярии при хозяйственной части Благовещенского СИЗО. И все заработанные средства, за исключением налогов, переводил семье погибшей женщины. Еще до вынесения приговора он погасил весь материальный ущерб потерпевшей стороны и часть морального вреда.

Уже в заключении из 795 тысяч рублей морального вреда погасил более 460 тысяч, то есть более половины исковой суммы. Лёня участвовал в неоплачиваемых сверхурочных работах, во всех патриотических мероприятиях и творческих конкурсах, которые проводились по линии системы исполнения наказаний. Девиз «Художник, рисуй» исполнял даже там.

12 сентября решение городского суда было отменено — областной суд вынес решение об освобождении условно-досрочно. Не потому, что Кильчанский ушел на СВО, а потому что было доказано его раскаяние и выплачена большая часть морального вреда. Мы знали, что апелляция решение суда первой инстанции отменит. Отговаривали, чтобы он не подписывал военный контракт. Если бы дождался решения суда, то не попал бы в штурмовое подразделение, служил где‑нибудь в третьем эшелоне в хозяйственной части. У него ведь зрение плохое. Леонид пошел на это сознательно. Двое друзей его сейчас на СВО, но они профессиональные военные. А когда он узнал, что сын-срочник прикрывает границу, служит в антидроновой команде, сказал: «Я не могу жить спокойно. Как я сыну в глаза буду смотреть?» Это было его решение.

***