Режиссеру Алехандро Гонсалесу Иньярриту статуэток в прошлом году за «Бёрдмэна» надавали предостаточно, оператор Эммануэль Любецки и вовсе напоминает футболиста Месси в мире кино — скоро у киноакадемиков выбора не останется, кого награждать. Сценаристу Марку Смиту по традиции ничего не светит. Остается актер Леонардо ДиКаприо, имя которого употреблять в одном предложении со словом «Оскар» уже даже как-то неприлично. Возможно, в этом году ставка Лео сыграет — а все остальное при любом раскладе останется в тени, хотя «Выживший» сам по себе одно неимоверное усилие, достойное собственных персонажей.

Взявшись за вроде-бы-экшен, развивающийся не в служебных помещениях театра и даже не в городских декорациях, а на совсем уж открытых пространствах, мексиканский постановщик начинает ошибаться. Из-за этого смотреть его новый фильм, длящийся два с половиной часа, непросто: однообразность происходящего давит на зрителя, скупость диалогов, сменяющихся долгими периодами молчания, заставляет отвлекаться, а впечатляющая мать-природа здесь слишком инертна, чтобы что-нибудь компенсировать. Страдания главного героя, колониста и следопыта Хью Гласса, с самого начала чрезмерны — как моральные, так и физические, но Иньярриту не успокаивается. Ради «Оскара» или нет, ДиКаприо с восторженным отчаянием соглашается на самые дикие издевательства над собой, возрастной рейтинг картины последовательно растет, пока не достигает максимума, третьестепенные персонажи не менее последовательно мрут. И дым, что стелется над прерией, никому не сладок и не приятен — скорее, наоборот. 

В реальности все предельно просто: бросили умирать, убили моего сыночка, так я из ямы-то выползу и догоню. Но киноакадемия не терпит чрезмерной прямолинейности, а значит, приходится мудрить — с индейскими душами в виде птичек, галлюцинациями главного героя в духе Кастанеды и извечно животрепещущими для молодой американской нации темы «аборигены тоже звери и их было, за что истреблять». Хотя, конечно, попадаются и нормальные — так они и в стане колонистов имеются и даже пытаются какую-то видимость государственности создавать. Суровая природа севера континента в процесс особенно не вмешивается, хотя Любецки эти пейзажи явно импонируют: и тем не менее, самой впечатляющей стала сцена схватки Гласса с гризли, совершенная в своем неподдельном ужасе. «Как это сделано?» — спрашивает себя потрясенный зритель, которому еще два часа предстоит опасаться, что случится что-нибудь подобное. Однако в натуралиста Иньярриту долго играть не желает, переключаясь на отложенный, но неминуемый конфликт между главным героем и главным антигероем. 

Роль последнего досталась Тому Харди, которого в завершающемся киносезоне было особенно много на широких экранах — и пока сложно прогнозировать, за какой именно проект и в каком количестве он будет награжден. Его персонаж в «Выжившем» выглядит гораздо живее и реалистичнее протагониста, и хотя сценаристы из штанов выпрыгивают, чтобы убедить нас в критическом уровне негодяйства Джона Фицджеральда, Харди все равно умудряется сделать его симпатичным. Этому способствует и окружение — что хозяева континента, что гости ведут себя преотвратительнейшим образом, в деталях кроется тот самый дьявол, а потому, собственно, никого тут не жалко, пусть останутся снег, ветер и речка. Тем более, что многие герои помимо свинства и жестокости демонстрируют еще и воинствующую тупость, благодаря которой гибнут еще успешнее. Потом, конечно, придет пошатывающийся и израненный Лео и все расставит по местам, пусть порой и невольно. Иньярриту и сам понимает, что ему нельзя слишком фокусироваться на главном герое: начинается философия, которая в данном случае не всегда уместна. 

Вопрос ставится так: есть выживший, который один раз выживший, и выживший, который неоднократно выживший — и все мы тут собрались, чтобы узнать, кто из них выживет. Впрочем, однозначного ответа все равно не будет — создатели фильма явно оказались в затруднении, когда решали, что там будет в последней-то сцене, кроме пятен крови на снегу. Чтобы зритель понимал, что это неприземленный Джек Лондон, а большое кино со смыслом, актеру ДиКаприо приходится даже в прямом смысле слова заново родиться — а то, что из чрева мертвой лошади, так это подходит под обстоятельства и к тому же успешно опробовано в популярном телесериале «Ганнибал». А тут еще и оператор Любецки со своими сверхспособностями, который то крови на камеру брызнет, то под воду ее запихнет, то вообще что-то невообразимое проделывает, чтобы зрительская голова кругом пошла. Все это мощно и красиво, но при этом не очень осмысленно и, что особенно бросается в глаза, сделано через пресловутое «не могу». Стрельбу очередями из однозарядного пистолета мексиканцу простить еще можно, маресьевские возможности главного героя, который умирая, никак не умрет — тоже, но, в конце концов, зритель, в отличие от съемочной группы, за все это платит, а не получает. Нечестно делить с ним свои страдания и тяготы. 

Такое вышло кино, которое, к тому же, в силу утечки в сеть и в условиях заведомо безвыигрышной конкуренции со «Звездными войнами», никаких доходов создателям не принесет. Зато мы увидели, что некоторые голливудские миллионеры не намерены обрастать жирком, охотно соглашаясь на эксперименты постановщиков, которые очень любят работать с натурой. Происходящему на экране веришь, когда Гласс ест только что пойманную рыбу, форсирует реки в огромной шубе или поджигает порох, утрамбованный в собственных ранах. Веришь и безумным глазам Фицджеральда, когда он рассказывает у костра наркоманскую байку про белку-бога человеку, которого просто обязан был убить. Но открывающийся масштаб оказывается слишком велик для этой парочки, финальная схватка слишком уж отдает классическим боевиком, а все это выживание, к сожалению, совсем не ново. Над Лео издеваться, конечно, хватит — дайте ему уже статуэтку, а то он пол сменит, чего доброго, или в космос полетит.