Сила тяжести: рецензия на новый фильм «Последствия» с Арнольдом Шварценеггером

youtube

Американцы, впрочем, отказались от дотошного следования историческим фактам, хоть «Последствия» и начинаются с фразы про true events. Создатели картины приложили титанические усилия, чтобы уложить эти самые реальные события в стандартный футляр, благодаря чему рассчитывали на определенные гарантии в диалоге со зрителем. Результат, думается, не устроил обе стороны. 

Удивительно, но выбор Арнольда Шварценеггера в качестве исполнителя главной роли в "драме о драме" не стал ошибочным: экс-губернатор все хуже смотрится в привычных "неудержимых" образах, зато где-то понабрался умений, можно сказать, противоположных. Пробным шаром стала "Мэгги" трехлетней давности, где трансформация личности занимала гораздо больше места, нежели фоновый зомби-апокалипсис.

Раздавленного горем отца Арнольд играет и в "Последствиях": фильме вовсе не об авиакатастрофе и даже не о мести, вынесенной в слоган. Некоторые возмущенные зрители уже высказали свои претензии к тому факту, что столкновение двух пассажирских лайнеров им показали исключительно на экране радара. Публика требует простого визуального шока, тогда как постановщик Эллиотт Лестер предлагает ей испытать чувства совершенно иного порядка.

Необратимость ужасных событий потрясает даже того, кто смотрит на нее со стороны, из мягкого кресла со стаканом поп-корна в подлокотнике. Перед нами история о силе тяжести, которая превращает удобные средства передвижения в дымящиеся обломки, а потом успешно проделывает то же самое с душами тех, кто все это время оставался на земле. Ну и последствия, вестимо, ждать себя не заставляют. 

Таков был план: нагнать тоски, заставить зрителя сопереживать и Виталию Калоеву, ставшему в сценарии Романом Мельником, и Петеру Нильсену, у которого здесь и вовсе пара других имен. Глава семейства, в одночасье оставшийся без всего семейства и диспетчер, ошибка которого стоила слишком дорого, чтобы иметь возможность полностью оправдаться перед самим собой.

Лестер искренне пытался уравновесить этих героев на чашах весов — остальные персонажи вроде и нужны, но и без них, в случае чего, обойтись смогли бы. Сценарием "Последствий" занимался Хавьер Гульон, в послужном списке которого несколько средних триллеров, сильный "Враг" с Джейком Джилленхоллом и несколько невразумительных проектов с названиями вроде "Мальчик, который пахнет как рыба".

У режиссера достижений и того меньше; а вместе они сделали невообразимо медленное кино, полуторачасовой хронометраж которого воспринимается на все два с половиной, а стремление авторов ходить по кругу отнюдь не выглядит оригинальным творческим решением. Особенно это раздражает в силу того, что зритель прекрасно знает, что будет, когда мужчины наконец встретятся лицом к лицу. Эту историческую правду переписывать не решились. 

В результате в кадре все сопровождается плохой погодой, оператор Питер Вермеер (протеже режиссера) тасует фильтры под стать климату и акцентирует внимание на всяких "как бы не важных" детальках, музыка давит на перепонки, а персонажи скупятся на слова. Говорить тут, действительно. особенно не о чем: правда, одна из лучших сцен все же построена на подвешенности языков адвокатов злополучной авиакомпании.

Создатели "Последствий" идут на крайние меры, не задумываясь о их необходимости: например, сталкивают в небе два пассажирских судна, хотя в реальности одно из них было грузовым. Количество жертв тут же возрастает втрое: будто бы хотя бы кому-то из участников было без этого недостаточно тяжело. Довольно сомнительно выглядит история диспетчера, которого сценарий освобождает от реальной вины в глазах зрителя — а героя Шварценеггера, таким образом, от реального повода для отмщения.

Впрочем, здесь справедлива и другая точка зрения: перед нами все же рассказ об утрате всяческих жизненных ориентиров, а не о воздаянии за содеянное. Другое дело, что от прямых высказываний Лестер постоянно воздерживается, продолжая крутить ручку шарманки в одном и том же замедленном темпе: подумать только, под конец он даже вспоминает про существование slo-mo.

Смелости на то, чтобы поставить в этой истории кровавую, но эффектную точку, у создателей  "Последствий" не хватает: приходится вновь кромсать ножницами реальность, существенно увеличивая главному герою итоговый срок лишения свободы. Все это ради того, чтобы перед титрами "порадовать" аудиторию сценкой в духе недавнего андреасяновского "Землетрясения": философский аспект, наверняка, присутствует, но преотлично владеет умением маскироваться.

Гораздо интереснее наблюдать за метаморфозой, которая происходит с героем Шварценеггера: актер для этой роли расслабил все внутренние пружины и стал действительно стариком — походка, движения. манера отвечать на вопросы. Роман — это человек, боль которого настолько же сильна, насколько и неинтересна для большинства окружающих: к сожалению, у сценариста и режиссера не нашлось достаточно оригинальных приемов, чтобы как следует продемонстрировать этот диссонанс.

В результате нам преподносят полный набор стандартов, от ритуального просмотра видеозаписей (и созданных на их же основе воспоминаний) до ночевок на кладбище. По другую сторону мостика происходит не менее шаблонный процесс: депрессия, неконтролируемые эмоции, "мы с сыном поживем у моей сестры" и прочий суицид. Все это могло бы работать, если бы не являлось составляющей общего, крайне заунывного ритма.  

Лестер, надо заметить, не безнадежен: эпизод, связанный с разбором обломков самолетов и поиском тел, сделан талантливо от начала и до конца — и если бы весь фильм столь же адекватно совмещал в себе лаконичность и эмоциональность, можно было бы говорить о нем в совсем ином ключе. Но для "Последствий" эта сцена — исключение; картина же в целом с большим трудом фокусируется на хоть сколько-нибудь осмысленных вещах.

В то же время очень многие люди давно уже составили свое мнение об этой истории, главный участник которой успел выйти из заключения, вернуться на родину (где его встретили героем), занять там высокую должность и успешно выйти на пенсию в 60 лет.

Персонаж Шварценеггера, конечно, к министерским кабинетам не стремится — чтение Достоевского в тюрьме не особенно пошло ему на пользу и нового смысла жизни Роман явно не обретает. В качестве морали сей басни нам впохыхах пытаются подсунуть раскаяние как неизбежный "пункт Б" всех скользких дорожек. Но ведь, о том, что месть не возмещает ущерб, художники твердят человечеству веками. Реальность же такова, что на первый план всегда выходят уже свершившиеся последствия — а не умение их предвидеть и не допустить.