В основу сценария легла книга Джонатана Летема, действие которой происходит в конце XX века: перенести действие на несколько десятков лет назад оказалось не так уж и сложно. Главную роль Нортон взял на себя: частный сыщик Лайонел Эссрог страдает ещё не получившим официальное название синдромом Туретта, что само по себе делает его профессиональную деятельность комичной и затруднительной. Зато феноменальная память становится большим плюсом. Лайонел работает в небольшом сыскном агентстве под руководством детектива Фрэнка Минны (мимолётный и блистательный выход на сцену Брюса Уиллиса), который давным-давно взял на воспитание четверых сирот из приюта, которые впоследствии и стали его сотрудниками. В надежде как следует заработать на тёмных делишках, Фрэнк ко всеобщему отчаянию погибает от пули, выпущенной по иронии судьбы из его же собственного пистолета: это совершенно чеховское оружие провисит на стене до самого финала, но непременно выстрелит снова. И пока коллеги главного героя пытаются сообразить, как жить дальше, а вдова устраивает театрально сдержанные истерики, Лайонел берётся за расследование: тем более, что умирающий Минна успел произнести несколько загадочных, но явно наводящих слов. С этого и начинается история о коррупции, расовых предрассудках и, конечно же, превозмогающей всё на свете любви, в которой детектив уступает всему, что только есть в сценарии.  

Безусловно, недуг, которым страдает центральный персонаж — это отличная находка: с его помощью Нортон без труда закрывает потребность сюжета в юморе и сострадании. Как один из самых дотошных актёров современности, он потратил огромное количество времени, чтобы научиться достоверно изображать человека, постоянно выкрикивающего разнообразную (и далеко не всегда приличную) чушь не по собственной воле. Окружающие ещё не осведомлены о существовании подобных заболеваний —  в данном случае Нортон слегка не докручивает напряжение, наделяя большинство второстепенных героев природным пониманием. Тем не менее, синдром мгновенно становится той самой отличительной чертой, которая делает Лайонела особенным — причём не только на фоне одного фильма, но и вообще среди представителей жанра. Мучаясь от того, что ежедневно делает его посмешищем в глазах немногочисленных близких и многочисленных посторонних людей, детектив изначально лишается стандартного маскулинного ореола — в смысле решения задач на физическом уровне он вообще не очень. Но время такое, что можно запросто получить в подворотне даже по самым гениальным мозгам, что и демонстрирует неугомонный сыщик, осмелившийся бросить вызов постепенно обрастающей непробиваемым каркасом системе теневой власти. 

На периферии творится всякое: тут вам и попытки неравнодушных людей противостоять застройке бедных кварталов, и нюансы субординации в мэрии Нью-Йорка, и разброд и шатание в детективном агентстве, и джаз, и ещё громкое эхо мировой войны, легко перекрывающее слабые отголоски Великой депрессии. Но держать всё это на плаву у Нортона явно не получается: режиссёр постоянно уступает актёру, и «Сиротский Бруклин» надолго забывает о второстепенных линиях, полностью сосредотачиваясь на издающем странные выкрики сыщике и его начинающемся романе с молодой активисткой Лорой. Поначалу кажется, что всё так и задумано: фильм не делает акцентов на тех вопросах, которые на это больше всего претендуют, демонстрируя социальные проблемы как часть жизни. Да, говорит нам Нортон-постановщик, вот вам и дискриминация, и коррупция, и несправедливость, и равнодушие правоохранительных органов — всё это было и есть, но позвольте мне не бороться с этим в давно ушедшей эпохе. Но когда с радаров чуть ли не на час исчезает своеобразная alma mater главного героя вместе с теми, кто, по идее, должен хотя бы прикрывать ему спину, становится понятно, что речь не о хитроумном замысле, а о нехватке режиссёрского опыта. Единственные друзья Лайонела оказываются на обочине безвозвратно: к зрителю вернётся только тот из них, который с первого появления в кадре выглядит подлецом — и, несомненно, подлецом и окажется. 

В большинстве своём безликие силы зла возглавляет полководец Мозес Рэндольф в исполнении Алека Болдуина, который не упускает возможности в очередной раз как следует пройтись по действующему президенту США. Руководителя пары городских департаментов можно было бы назвать «серым кардиналом», однако чиновник слишком привык упиваться властью — поэтому запросто оскорбляет марионеточного мэра при подчинённых, не особенно скрывает расистских настроений, вполне открыто ведёт свои грязные делишки, а на все вопросы отвечает, мол, в этом и есть суть власти, чтоб плевать на всякие там законы и моральные устои. Сделав главным антагонистом абсолютного негодяя, Нортон выбивает из под драмы в «Сиротском Бруклине» ещё несколько подпорок — а ведь кино и без этого слишком уж напоминает «Город грехов», хоть и пытается предстать серьёзным разговором об общественных процессах и нарушенных связях. Не помогают и попытки отождествить зрителя с главным героем: конечно, камера смотрит на окружающий мир глазами Лайонела, но почему-то только в тех моментах, когда он в очередной раз пропускает удар  падает на землю. Вместо вышеупомянутого отождествления получается некая тяга к самоповторам, причём в границах одного проекта: идея, прямо скажем, не самая выдающаяся. 

Примерно понимая, чем всё закончится, публика смиренно разбирается в мыльных подробностях пары сильно разбросанных по ступеням социальной лестницы семейств. Напоследок режиссёр зачем-то вспомнит ещё и про стокгольмский синдром, рассчитывая аллегорически распространить его на всё человечество, но это будет уже совсем не к месту. «Сиротский Бруклин», как фильм с двойным смыслом в названии (это ещё и прозвище главного героя), в результате не очень то справляется и с одним дном — просто потому, что основная линия оказывается гораздо слабее, чем хочет казаться. Несомненно, сам Нортон основательно вытягивает собственный фильм, не позволяя при этом как следует раскрыться другим актёрам — ну скажите на милость, неужели стоило тащить в кадр великого Уиллема Дефо ради пары комичных этюдов, неужели Итан Салли не заслуживает большего, нежели  быть просто отсылкой к «Американской истории X»?  Но исполнитель главной роли предпочитает безраздельно править в царстве нуара, принося самому себе в жертву всё остальное. Собственно, ничего особенно ужасного в этом нет: кино нередко сводит баланс в пользу одного-единственного исполнителя. Но умного детектива при таких исходных данных не получается точно. А получается история о хорошем 50-летнем пареньке, который встретил девушку и попал в беду, а потом изменил историю и уехал за город. 

Возрастная категория материалов: 18+