Как амурский хирург Сергей Аникин извлек иглу из «работающего» сердца пациента

Фото: Андрей Ильинский

Сергей Аникин провел операцию по извлечению иглы на «работающем» сердце. Фото: Андрей Ильинский

Счет на секунды

«Каждое дежурство — это сюрприз, — улыбается 39‑летний хирург, за плечами которого не один десяток операций. — Я всегда был уверен, что мне нужно быть не просто врачом, а именно хирургом, еще со школы. Откуда это пришло — не знаю. С третьего курса работал санитаром, медбратом, потом помогал хирургам, уже почти все хирургические операции выполнил на студенческой скамье».

Самый лучший опыт — работа в районной больнице. В начале своей рабочей жизни юный хирург закалился в Магдагачинском районе. «Работал единственным хирургом. Если здесь я специализировался на экстренных операциях на животе, то там делал все — от удаления инородных тел из гортани до урологии и торакальной хирургии. В районе был один на всех», — вспоминает Сергей Владимирович.

Больше десяти лет он работает на дежурствах в областной больнице. Каждое дежурство поступают пациенты с различными травмами, но до операции доходит не всегда. Как объясняет специалист, вмешательство даже при повреждении внутренних органов и при проникающих ножевых ранениях не всегда обязательно.

Однако врачу его специализации все время приходится делать что‑то впервые. Таким случаем и стала недавняя уникальная операция на сердце 25‑летнего благовещенца. Оставленная в диване после шитья игла вошла в грудь отдыхавшего парня. Сам он не смог ее вытащить и отправился в областную больницу на скорой помощи.

— Зашел сам, своими ногами. Но такой скрюченный весь. Вижу, при каждом вдохе на лице гримаса боли, весь бледнеет. Думаю — что‑то не то. Хотя изначально и самому было трудно поверить, что игла могла войти в сердце. Обычный рентген показал инородное тело, но очень далеко от тени сердца, — показывает снимки Сергей Аникин. — Я направил парня на компьютерную томографию, меня туда вызвали, и там-то уже вся серьезность ситуации была видна. У нас есть рентген-аппарат, который позволяет выполнить исследование в различных плоскостях. И поможет визуализировать в трехмерном пространстве, однако в какой части сердца находится инородное тело, мы можем понять только приблизительно.

Один фрагмент иглы упирался в сердце, а второй уже находился в перикардиальном жиру, то есть в ткани вокруг сердца. Каким образом игла разломилась на две части в грудной клетке, врачи могут только предполагать — возможно, это произошло от удара о ребро при движении мышц.

— Сердце находится в «сорочке» — перикарде, это плотная сумка. Если в полость попадает кровь, то с каждым сердечным циклом ее количество будет увеличиваться, все больше крови будет сжимать сердце — в конце концов вызывая гемотампонаду, то есть сердце остановится. На исследовании мы видели, что из‑за иглы кровь уже попала в полость перикарда, а значит риск такого исхода возрастал каждую минуту, — поясняет Сергей Аникин.

С аналогичными ситуациями хирургу приходится сталкиваться достаточно часто — такой же риск возникает чаще всего при ножевом ранении. Но в этом случае сложность была в том, что в работающем сердце нужно было каким‑то образом отыскать иглу — тонкую и острую.

В стоге сена 

— Каждый практикующий хирург хоть раз искал иглу в теле человека. Не зря существует пословица «найти иглу в стоге сена» — это крайне сложно. Как правило, иглы вытаскивают из ягодиц, руки, ног. И достать удается чаще всего не с первой попытки, проводятся 2—3 операции. Иглы очень тонкие, острые, могут проникать очень глубоко в различные межтканевые пространства, и найти их очень сложно, приходится буквально по миллиметру делать множественные надрезы в поисках инородного тела. А тут — сердце! Сами понимаете, такая тактика на нем невозможна, — говорит Сергей Владимирович.

Перед операцией, которую нельзя было откладывать, он успел найти аналогичный описанный случай — мужчина неделю проходил с иглой в сердце, операцию проводили в Москве с полной остановкой сердца и подключением к аппарату искусственного кровообращения. Амурским хирургам — Сергею Аникину и его ассистенту на этой операции Артему Заваруеву — пришлось оперировать на «работающем» сердце.

— Такого опыта у нас не было. Мы позвонили главному внештатному торакальному хирургу, заведующему отделением Евгению Рябову и посоветовались с ним. Было принято решение проводить экстренную операцию. Она была в какой‑то степени рискованная, но неизбежная. Пока готовили пациента, в голове сидела мысль: а если игла уже ушла дальше? — вспоминает Сергей Аникин.

 Фото: @gauz_ao_aokb

Первый обломок иглы он нашел достаточно быстро, а вот второй, который уже подобрался близко к сердцу, «поймать» оказалось непросто.

— Он был мобильный и постоянно двигался. Когда я его нашел, приходилось изнутри придерживать, потому что с каждым ударом сердца игла продолжала двигаться и был риск, что просто уйдет вглубь и мы ее уже не достанем. Пока искал, мелькали мысли: а вдруг она уже ушла в перикардиальную полость, может, я ищу там, где ее уже нет… Но в итоге нашли! — показывает видео с извлечением иголки хирург. «Вот она! Красота же?!» — слышен счастливый голос за кадром.

— Похоже на чудо, — говорю я.

— Мы все под Богом ходим: и пациенты, и врачи. И мы даже в какой‑то степени суеверны, однозначно верю — есть помощь высших сил. Странно читать в соцсетях комментарии, что это выдуманная история. Поэтому все операции обязательно документирую, — говорит Сергей Владимирович.

Каждый случай — это вызов 

Игла оставила на сердце молодого человека множественные ранения — это хорошо видно на видеозаписи. Однако парень быстро шел на поправку — первые сутки все пациенты с ранением сердца находятся в реанимации под наблюдением. Уже к вечеру благовещенца перевели в палату и вскоре выписали.

— Наверное, пациенты считают, что для нас это обыденность, но это не так. Каждая операция уникальна. И почти за 20 лет практики было всякое, — говорит хирург. — Пока делаю операцию, эмоций нет — нужно выполнить задачу. А после накрывает, особенно перед сном начинаешь крутить в голове — что, как, а если бы… 

Если бы игла осталась в груди молодого человека, предугадать, что происходило бы дальше, невозможно — она могла уйти в просвет сердца, по сосудам могла попасть куда угодно — даже в мозг. Могла вызвать остановку сердца или повредить аорту — это вызвало бы сильное кровотечение, которое невозможно было бы остановить, объясняет врач.

— Мне приходилось удалять иглу из тела и тоже достаточно сложного места, — вспоминает Сергей Аникин. — Пациентка — молодая девушка, купила квартиру, делала ремонт — сдирала старые обои, кто‑то под них засунул иглу. Она засадила ее себе в область лучезапястного сустава. Ее оперировали два или три хирурга, но не смогли достать. Под местной анестезией я пытался около трех часов найти иглу, но сложность в том, что это ограниченное пространство, рядом нервы, сосуды, сухожилия. Думал, не смогу. Она очень просила, и в итоге, уже в отчаянии, нащупал краешек этой иголки и вытащил буквально со скрежетом — игла уже окислилась, заржавела. Пациентка была такая счастливая. Призналась, что жизнь была невыносимой — не могла носить ребенка на руках, любое движение причиняло сильную боль. Для каждого человека операция — это чудо, она избавляет его от страданий, проблем в жизни.

Практика и наука рядом 

Сергей Владимирович занимается научной деятельностью, несколько лет назад под руководством профессора Валерия Янового разработал комплекс функциональных методов диагностики и лечения заболеваний толстой кишки, за что был отмечен за лучший доклад молодых ученых-хирургов страны. Сейчас он пишет докторскую диссертацию, в ней уже 15 патентов и свидетельств о госрегистрации, то есть фактически это изобретения в этой области медицины. Кроме врачебной практики, преподает госпитальную хирургию в АГМА. Причем желающих пойти по сложному пути хирурга немало, но не все остаются в профессии. Сам врач говорит, что никогда не сомневался в выборе специальности, несмотря на все «но».

— Есть такое понятие «агрессивные» специальности в медицине: хирурги, анестезиологи, акушеры-гинекологи. В их основе действия, которые могут значительно навредить жизни пациента. И тут очень тонкая грань между оказанием помощи и возможностью навредить, поэтому, конечно, нужно иметь и глубокие знания, умения действовать своими руками, важны и психологические параметры — стрессоустойчивость, — перечисляет качества хирурга Сергей Аникин.

На вопрос, в чем же удовольствие от такой стрессовой работы, улыбается. «Хирургов сложно понять. Наверное, кайф в помощи людям. К тебе приходят те, у кого реально серьезные проблемы, которые требуют экстренного решения. Люди страдают, испытывают боль. А хирург — это специалист, который сможет помочь здесь и сейчас», — говорит врач.

Так и приходится действовать, отключая эмоции и решая задачу. А уже после операции проживать в голове все снова и снова.

— Недавно делал операцию женщине — у нее желчнокаменная болезнь с 2012 года, осложненная заболеванием печени. Ее пытались оперировать в одном из медучреждений и отказались — случай сложный. Восемь лет она ходила с болью. И я взялся. Сама операция была очень сложная, я делал ее три с половиной часа. Несколько дней и не спал, не ел, не играл с детьми — только об этом и думал, крутил в голове. Но в итоге все закончилось благополучно, — вспоминает Сергей Аникин.

На вопрос, какая операция была самой сложной, хирург признается: каждая.

— Я всегда говорю пациентам — нет одинаковых органов, нет одинаковых сосудов, мы все разные. И иной раз начинаешь, казалось бы, стандартную операцию, а внутри такой вариант анатомии, что просто диву даешься, — говорит Сергей Аникин. — Каждая операция — это вызов. Недавно тоже была своего рода уникальная операция — удаляли гигантский желчный пузырь с помощью лапароскопии. Орган занимал всю правую половину живота. Мужчина пришел ко мне после нескольких врачей, ему предлагали сделать операцию только с разрезом. В итоге я провел операцию — удалили орган лапароскопически. Такие случаи тоже редкость, я отправил публикацию в научный медицинский журнал.

Торакальные хирурги не любят Новый год 

 Фото: kevinmd.com

Не секрет, что для врачей новогодние праздники — не самое любимое время. В этом году нагрузки добавил коронавирус — из‑за изоляции коллег приходилось работать с двойной нагрузкой. Иногда вместо шести хирургов в отделении были только трое. Впереди у Сергея Аникина «праздничное» дежурство — в первый день Нового, 2021 года.

— Мы к этому привыкли: когда поставили дежурство, тогда и работаем. Сами понимаете — отделение травмы грудной клетки, поэтому не особо любим праздники, знаем, что в нашей стране Новый год — это всегда гулянья. А грудь — это первое место, куда бьют. Однажды дежурил 31 декабря, только послушали обращение Путина, а в 00.05 поступили уже три пациента с ножевыми ранениями в грудную клетку. Вот такой Новый год, — разводит руками Сергей Владимирович.

К нелегкой работе хирурга в его семье относятся с пониманием. Супруга Сергея Владимировича — сама врач, они вместе воспитывают маленьких дочку и сына.

— Мое главное достижение в жизни, — кивает на детские метрики на стене своего кабинета Сергей Аникин. — Мне кажется, врачебные пары — самые крепкие. Хочется иногда выговориться после тяжелого рабочего дня, кто сможет понять тебя, как не врач? — улыбается Сергей Аникин.

Возрастная категория материалов: 18+