Фото: Личный архив Альбины ПоповойФото: Личный архив Альбины Поповой

— Если вы очень впечатлительны, легко загораетесь новыми проектами и вдруг оказались на беговом мероприятии, где помимо вашей адекватной дистанции есть «ультра», мой вам совет: бегите свою дистанцию и быстро уходите. Ни в коем случае не смотрите, как бегут «соточники»! А то «заболеете» или подцепите  нездоровую мысль: «А может, тоже попробовать!? Ну когда-нибудь. А что? Другие же могут». Так было у меня.

Потом круговерть жизни, и эта мысль ушла куда-то. «Да и слава богу», — подумала я.

Но в августе, отдыхая в санатории, я пробежала наш Амурский марафон «Бег к мечте» онлайн (21,1 км), и именно во время этой пробежки мысль об «ультре» вернулась. Я ее «помусолила» в своей голове и, вернушись в гостиницу, отправила тренеру Кате Гончаровой сообщение: «Может, попробовать сотку? До старта 6,5 месяца. Успеем?» 

— Да, — ответила Катя и сразу погасила мою прыть:  — Сейчас отдыхай, восстанавливайся, возвращайся — и начнем.

Отпуск прошел, а за ним прошла и вся осень. Все время были причины и обстоятельства, по которым подготовка отодвигалась. ее старт наметили на 15 декабря. У тренера было много вопросов. 

15 декабря тренер написала: «Начинаем. Не гони лошадей, не форсируй. Все успеешь. И, пожалуйста, медленно. Пятница — пять километров медленно, суббота — отдых, воскресенье — 5—6 километров, понедельник — четыре километра, вторник — 7—8 километров, среда — отдых, четверг — шесть километров, пятница — восемь километров, суббота — отдых, воскресенье — 10 километров. Сделай все, как написала, потом начнем работать».

8 января сообщение от тренера: «Мы имеем 10 недель до старта. Это очень мало даже для марафона. Давай так: мы бегаем, набегаем объем, а там посмотрим. Через 5—6 недель надо бежать контрольный полтинник, и объем недельный должен быть 90—100 километров».

9 января она же: «Вообще, по-честному, спортсмену твоего уровня и с систематичностью трень, к 100 километрам нужно готовиться 6—8 месяцев. Но ты всегда ко всему подходишь иначе. И это тоже уникальная способность. Не каждому дано».

27 января пишу тренеру, что заболела. Она: «Ёпрст. Будь, пожалуйста, здорова. Я вчера придумала, как попробовать вывести тебя на сотку. Шанс маленький, но был. Ну, значит, так должно быть. Поправляйся». 

Я ей в ответ пишу, что не отказалась пока, и попросила не списывать раньше времени. На что был ответ: «Я не списываю, но и делать вопреки не хочу. Во имя чего? Я хочу, чтобы ты пробежала еще не один марафон и не одну «сотку». И — достойно, а не на последних волевых. Я хочу, чтобы ты тренировалась систематично и не во вред. <…> С понедельника убираю все работы, оставляю только объемы. Выведу тебя за четыре недели на 100-105 километров в неделю, проведем максимальную тренировку на 50 километров, а за три недели перед стартом снижу. Отдохнешь и все — побежим. Просто на преодоление дистанции. Проси у Коли (тренер в спортивном зале. — Прим. АП) упражнения на мышцы и связки ног, стабилизаторы, колени, стопы… В общем, все. Будет скучно, монотонно — терпи. Бегать — только на низком пульсе».

20 февраля я опять заболела. Так обидно. Тренер: «Ёпрст!»

26 февраля тренер говорит зарегистрироваться на забег.

— Идем на сто?

— Идем.

— Так и поняла... Идем. 

10 марта регистрируюсь. Тренер желает «В добрый час!» и произносит: «Пробежать сто километров может каждый мотивированный человек. Мотивация — вот, что придает силу и энергию. И еще: в аэробном режиме любой может бежать очень долго. Главное — не закислиться!»

15 марта, в день икс, тренер дает установку: «Держа темп 6:40, получим время 11:06. Если темп 6:45, то — 11:15, 7:0 — 11:40. Если сложно поддерживать 6:40, у нас есть план «Б» — 7:0 допустимо вполне. Но очень маленький запас тогда. Если начнешь снижать темп,  можем не влезть в лимит. Но я уверена, что сможешь».

О сомнениях, и — точка 

О том, что я собралась на «сотку», знали только Катя Гончарова и Николай Плотицин — мои тренеры. Да чего там,  я сама себе боялась признаться в этом. А когда дважды за два месяца переболела ОРВИ, а это минус две недели из ультракороткого плана, то вообще хотела отказаться. Поэтому объясняю себе: я вроде очень хотела, но заболела. Так что вполне себе уважительная причина «слиться» с гонки.

Но потом я придумала себе прекрасную историю о том, что могу просто увеличить дистанцию прошлого года (50 километров. — Прим. АП) и сделать личный рекорд. И сразу стало не так страшно. Ведь я же не определила этот самый личный рекорд. Даже 51 километр — это уже мой новый «личник». А может получится побольше.

Теперь передо мной встал вопрос: регистрироваться на 42 километра и продолжать бежать дальше, или на «сотку», и пробежать сколько смогу, но в протоколах будет дисквалификация? И это были терзания. Определилась вечером 10 марта. Зажмурившись, нажала на кнопку 100 километров. Все. А дальше как будет, так и будет.

За три дня до гонки вытащила сумку и засунула туда старые кроссовки. Купила гели, набрала витаминов, положила мой любимый дегидрокверцитин. Нашла место в экипаже себе и Татьяне Поздеевой, она ехала как группа поддержки и это почему-то вселяло уверенность. Перестала бояться!

Фото из личного архива Альбины Поповой

Страшная история — останавливаться нельзя

Я так устроена, что перед серьезными событиями или во время сильных потрясений я просто «замораживаюсь». Видимо, срабатывает инстинкт самосохранения. И вечером перед стартом Таня Вешкина, которая «Биробиджанскую сотку» бежала второй раз, спросила: боюсь ли я? Я даже не ответила сразу. Как будто под валерианой была. Потом подумала и сказала: «Боюсь». Таня отметила, что и ей страшно, потому что она уже знает, что там. И что в первый раз было не так страшно. «Значит, мне повезло в этот раз», — подумала я.

Потом самая юная участница «сотки» Нелли Мещерякова рассказала, что незадолго до старта переболела и еще не восстановилась. Ей тоже страшно.

Потом была ночь. Я уснула, как только голова коснулась подушки, и не слышала дебоширов, которые очень мешали всем нашим ребятам. Это, наверное, потому, что с этого вечера переживать и волноваться за меня и всех ребят стала моя Таня Поздеева. Не могла уснуть и проверяла, не жарко ли в комнате, открыть окно — закрыть окно? Чтобы я не замерзла вдруг. 

Будильник зазвонил в шесть утра. Эмоций нет вообще. Механически оделась, позавтракала, выехали. 

Трасса четыре километра, а это значит, что нужно пробежать 25 кругов. Утром 12 градусов мороза, хотя обещали до минус восьми. И трасса так устроена, что два километра бежишь против ветра, а обратно — ветер тебя в спину подгоняет, поэтому комфортно. Все, как на набережной Благовещенска, по которой мы бегали. Слава богу, опыт есть.

Фото из личного архива Альбины Поповой

Так холодно на старте, что не хочется снимать теплые вещи. А надо. Нельзя перегреваться, и поэтому первый круг на тебе три слоя одежды.

Пару страшных историй о том, что ни в коем случае останавливаться нельзя и даже переходить на шаг, сильно поменяли мои планы и напугали меня последствиями. А еще я передумала брать телефон и наушники. И правильно сделала: слушала себя, любовалась природой и наблюдала за другими участниками. А еще провела у себя в голове пару совещаний сама с собой. 

Например, придумала, как мне легче считать километраж. Решила собирать «десяточки». Потом кто-то внутри меня начал спрашивать, какая бы цифра меня устроила. Я, естественно, отвечаю, что 51 километр надо преодолеть, а там — посмотрим. Что вообще-то я люблю красивые цифры. Например, 60 километров или 72 километра, как мой год рождения. А еще больше я люблю восьмерки. Например, 80 — как год Олимпиады, или 82 — как фильм «Спортлото». А еще было бы круто, например, собрать типа 88 километров или 888 метров. А вот 90 километров — это еще круче. Но каждый раз я заканчивала свой спич, что самая красивая и желанная цифра сегодня — это 100 километров.

Так шло время, складывались в десяточки километры, и почему-то бежалось легко. Физически. Может потому, что с первых километров я бежала с двумя фразами на устах, и они сделали мой день. Первая  фраза моего тренера, что любой замотивированный человек может пробежать сотку, а я вроде и есть такой человек. И вторая, что в аэробной зоне бежать можно очень долго.

Но если физически я выдерживала, то психологическая усталость начала подкрадывться сразу после марафона. Видимо, важно было хотя бы марафон преодолеть!

Торги на трассе

Торги бывают разные. У меня, например, были с самой собой несколько часов подряд. 

Чем торговала? Решались вопросы, когда я могу перейти на шаг? И вообще, могу ли? Если да, то после какого километра? И что будет потом? Рассматривались последствия.

Еще накануне бывалые «соточники» и тренеры нам говорили, что «сотка» для нас начнется после 70-го километра. До этого все терпимо. «Всё» начнется после. Что начнется? Как на это реагировать? И так хотелось заглянуть «туда». Похожее было на «Железной сотке» — в походе у Романа Шабанова. 

Фото из личного архива Альбины Поповой

Сразу скажу, что с Богом не говорила, но поддержку просила у всего и всех. Просила  солнышко, чтобы наполнило меня своим теплом и энергией, ветер — чтобы дал силы и не дул так сильно. Благодарила дорогу за то, что гладкая и ровная, благодарила тело, которое согласилось на эту авантюру и покорно бежало в заданном темпе, и — кроссовки, которые не жмут и не трут. И всех ангелов, архангелов, мой род и людей, кто в этот момент  ментально и физически был со мной: дома думал и молился за меня, кто стоял на трассе, кормил и поил и переживал  больше моего. А главное — верил, что я справлюсь. И это реальное топливо на гонке. 

Хотя основным топливом все 100 километров был изотоник и дегидрокверцитин. Были кусочек соленого огурца и одна долька апельсина. К слову, ни то ни другое не зашло. 

Ровно посередине нашей четырехкилометровой трассы была автозаправка, но, только не смейтесь, я впервые увидела, что есть «сотый» бензин. Бегу и думаю: «Это для машины как вкусная конфетка». Я сейчас тоже машина, только беговая, и мне дают конфетки каждые четыре километра. Поэтому топлива в достатке. Только беги, Аля!

И тело бежало ровно, стабильно 6:30—6:40 минут на километр, все по графику, который расписала Катя. 

После 80-го километра начала себя утешать, что вроде в 12-часовой лимит вхожу и можно после 90-го километра периодически переходить на шаг. Так я и сказала тренеру на 88 километре, за что сразу «огребла». Она бежала и грозно кричала: «Я тебе запрещаю, ты слышишь, не вздумай! Надо потерпеть, понимаешь? Ты понимаешь, ты в призах! Не сливай гонку! Не растягивай мучения!»

Мне кажется, я даже быстрее побежала. То есть убежала от этого крика. Гончарова маленькая, но громкая, блин!

Бегу и снова разговариваю сама с собой. Вопросы одни и те же, начиная с 50-го километра: «Что тебе мешает продолжать бежать? Ответь, Аля. Ноги не бегут?»

— Бегут. 

— Плохо в груди?

— Да нет, хорошо. 

— Голова болит?

— Нет. 

— Ну тогда беги, пока можешь бежать. 

Ладно, продолжаю торговаться: последний круг, после 96-го километра, я пройду победным маршем. Но все время кто-то встречается на трассе: поддерживает и подбадривает, да так, что и неловко останавливаться и переходить на шаг.

Например, Павел Могилевский из Белогорска подбадривает и говорит: «Альбина, беги, я из-за тебя отстался и не поехал домой. Поменялся на работе, понимаешь?» Ну как после таких слов останавливаться? Тем более тело бежит.

Пройду 99-й, сотый километры, решаю я и смотрю на часы. И тут приходит осознание, что если я буду бежать и дальше, то уложусь в 11 часов. Это новая цель — уложиться в 11 часов — сразу дала энергию и силы. И я бегу.

Бегу и меня греет мысль, что это первая гонка, где я ни разу за все 11 часов не перешла на шаг. 

Потом был очень эмоциональный финиш! Такая громкая поддержка всех участников и волонтеров. Потом награждение. Весь пьедествл был наш — все из Благовещенска. Золото у Татьяны Вешкиной, серебро у Алены Кириленко и бронза досталась мне, на что совсем не рассчитывала, и от этого было еще приятнее. 
 

Фото из личного архива Альбины Поповой

Мой  результат — 10 часов 56 минут 06 секунд. 

Прошли сутки, и мне самой до сих пор не верится, что это сделала я. Может, это мои обереги помогли, которыми я обвешалась с утра? Серьги обережные от Катюши Меньшиковой, кулон обережный от Татьяны Поздеевой. С ними бежала, от них наполнялась. А вот людей рядом не хотела. Когда ребята хотели меня сопровождать, было прям невыносимо. Я сразу их просила оставить меня в покое. Порой грубовато, за что прошу у всех вас прощения. На этой гонке рассчитывала только на свою энергию, боялась ее расплескать и раздать. 

Все получилось. Я думала, что будет тяжелее, правда! Даже на тренировках при подготовке было порой тяжелее.

В общем-то можно ставить галочку и идти дальше.

Хотела бы я еще это повторить? Скорее нет, чем да. Но говорят же, не зарекайтесь. Поэтому не буду.

О шпильках и вселенской лени

Прошло двое суток после гонки, но я вся еще там — не могу включиться в повседневную жизнь. И это не про физическую неспособность. С этим как раз что-то непонятное происходит. Какие-то чудеса! Тело физически выдержало все: ни одной мозоли, ноги в идеальном состоянии. Умеренная мышечная боль в ногах, тонкая такая, не требующая  обезболивания и проходящая при ходьбе. Уже в воскресенье вечером мы с мужем гуляли по набережной. 

А вечером, срузу после гонки, я пришла в ресторан в своих любимых лодочках на шпильках, чем вообще всех убила наповал. Отвечая на их вопросы, пришлось напомнить, что «я же девочка».

Еще утром поленилась и не пошла на пробежку с ребятами. А ведь было предписано тренером пробежать 5 километров. Но это тоже было не от физической невозможности, а просто от лени. От вселенской лени!

Возрастная категория материалов: 18+